Екатерина Риз - Бабочка под стеклом
— Прекрати на него смотреть.
— Что? — Марина удивилась и даже усмехнулась. — Что ты выдумываешь?
— Да ничего я не выдумываю. Глаз не спускаешь. Пусть покурит спокойно, а ты в нём взглядом дырку протираешь.
— Он сегодня пил таблетки от аллергии, а сейчас курит, — попыталась оправдаться Марина.
— Да мужики все такие. Они дышать не будут, но курить будут. Но как у вас вообще дела?
— А то ты не знаешь. Мы вчера с тобой час по телефону разговаривали.
— Так то телефон! А теперь я сама вижу.
— Что ты видишь?
— Что дети от него не отходят. Особенно Элька. Она от него на пять шагов хоть когда-нибудь удаляется?
Марина у стола остановилась, снова на Димку взгляд кинула.
— Иногда удаляется. Иногда…
— Но что-то тебя беспокоит?
— Да нет, просто… Игорь в последнее время едва ли не каждый день приезжает, — очень тихо поделилась с подругой Марина. — И оказывается, они с Димкой уже поговорить успели. Он мне сегодня сознался.
— Дима?
Марина кивнула.
— И Игорь сегодня вёл себя странно. Цветы мне подарил, представляешь?
Тома громко хмыкнула, спохватилась, и сама над собой рассмеялась, когда Марина ей кулак показала.
— Женщины, мы сегодня за стол сядем или нет? — поинтересовался муж Тамары. — Кушать хочется, между прочим!
— А я тебе говорила: поешь дома! А теперь ты ноешь?
— Чего это я дома есть буду? Я место берёг на Маринкины кушанья. Она и раньше хорошо готовила, а теперь всё должно быть, как в ресторане. Я должен всё попробовать!
Марина улыбнулась, пообещала:
— Ещё десять минут. Потерпите! — А когда к Томе повернулась, продолжила шёпотом: — И что мне со всем этим делать, я просто ума не приложу.
— Детьми, говоришь, занялся?
— Ну, раз он Эльку к себе домой даже забирал…
— Это точно серьёзно. Интересно, как его мадмуазель это восприняла.
— А Димка бесится.
— Что вполне понятно.
— Я спорить не буду, но я не могу постоянно его успокаивать. Я просила Игоря не являться к нам каждый день, но он меня не слушает. А если я Диме пожалуюсь… Боюсь подумать, что будет.
Марина на спинку стула облокотилась, другую руку в бок упёрла, и подскочила от испуга, когда Гранович её сзади приобнял. Посмотрела на него и рассмеялась.
— Ты с ума сошёл? У меня сердце остановилось!
Он поцеловал её в щёку.
— Нужно сплетничать с меньшим воодушевлением.
— Мы не сплетничали!
— Конечно. Антон, куда стул утащили? Обратно к столу поставьте!
— Тётя Тома, тётя Тома, — Элька подбежала и подёргала Тамару за рукав. — Ты видела, какие цветы мне дядя Дима подарил? Настоящий букет!
— Да ты что?
— Да, — Элька важно кивнула. — А Антон — дурак, он надо мной смеётся!
— Эля! — Марина возмущённо посмотрела. — Так нельзя говорить!
Антон стул к столу вернул, придвинул, и заявил:
— Ей можно. Она ведь даже слово "бутерброд" выговорить не может!
Эля с отчаянным воплем на него кинулась, а Антон рассмеялся и принялся лениво отмахиваться от сестры.
— Так, хватит! Все за стол!
— Наконец-то!
— Мама, скажи ему! Чтобы он не дразнился!
— Антон, не дразни сестру.
Тот послушно кивнул, а Эле украдкой язык показал. Та обиженно насупилась, и к Диме прижалась, когда он её на руки подхватил.
— Ну-ка, не реви. Нашла время.
Эля обняла его за шею.
— Я с тобой сяду, — сказала она, уцепившись за него. Гранович глаза закатил, но усадил девочку к себе на одно колено.
На ночь Тома с мужем остались у них. Марина устроила их в своей бывшей спальне, а пока постель с Тамарой расстилали, снова заговорились, на большой кровати устроились, а потом Антон в комнату заглянул через некоторое время, и возмущённо сообщил, что их все ждут.
— Чаю хотим с пирогом!
— Ах, чаю, — грозно протянула Тамара, поднимаясь. — Ну, пойдём, посмотрим, кто это у нас разучился пользоваться газовой плитой. Всё вам подай и принеси!
Никакого разговора в этот вечер, конечно, не вышло. Элька уснула в их кровати, перед включённым телевизором, и Марина не сразу решилась её трогать, боясь, что проснётся и разгуляется. Отогнала от спящей дочери котёнка, а Диму по рукам шлёпнула, когда он её обнять попытался. Правда, уже через секунду сама к нему повернулась, и к себе притянула для поцелуя. А когда Элю всё-таки отнесли в её комнату и уложили спать, часы уже почти полночь показывали. Марина дочке одеяло подоткнула, ещё минуту сидела на краю её кровати, прислушивалась к её дыханию, чтобы убедиться, что она спокойно спит.
— Всё в порядке?
Она дверь спальни за собой закрыла, и Грановичу улыбнулась.
— В доме тихо, всё хорошо.
Он уже лежал в постели, и вовсю зевал, наверное, всё из-за тех же таблеток.
— Спать хочешь?
— Глаза закрываются, — признался он.
— Дим, такой хороший день, правда? — Марина в кровать легла, придвинулась к нему и поцеловала его куда-то в бровь. — Папы только не хватало.
— Да. И его личной жизни, — лениво проговорил Гранович, за что по плечу кулаком получил. Улыбнулся совершенно сонно. Обнял Марину рукой. — Ложись давай.
Она устало, но довольно вздохнула, прилегла рядом с ним, погладила по плечу, по которому его недавно ударила. А когда Димка к ней придвинулся и голову ей на плечо положил, по волосам погладила, как мальчишку, как Антона.
Завтра. Завтра они поговорят, и она всё ему скажет. Что чувствует, то и скажет. В этом нет ничего страшного и предосудительного.
С этими мыслями и уснула, представляя, каким будет завтрашнее утро. Светлым и весёлым, с гостями-то в доме. А когда её сон прервал настойчивый будоражащей звук, заворочалась, и по многолетней привычке решила, что это будильник, и на работу пора. Димка рядом тоже зашевелился, приподнялся на локте, а Марина глаза открыла и тогда уже поняла, что это не будильник, а мобильный Грановича надрывается. На тёмное окно посмотрела, потом на часы, и сердце взволнованно подскочило. Половина пятого. Кто может звонить в такую рань? Явно что-то случилось.
На другой бок перевернулась, чтобы Димку видеть, и слушала его разговор, а когда он отложил телефон и выругался в полный голос, испуганно поинтересовалась:
— Что случилось, Дим?
— В Самаре магазин сгорел.
— Какой магазин? — не поняла Марина.
— Наш магазин!
— Не кричи, — шикнула она, — спят же все. Как сгорел, совсем сгорел?
— Кажется, да. — Дима на постели сел и одеяло откинул в сторону. — Кажется, раненые есть.
— Господи. — Марина тоже села, глаза рукой прикрыла, когда Гранович свет включил. И только когда он в спешке одеваться принялся, догадалась поинтересоваться: — А ты куда?
