Анна Восковатая - Экстрим ненависть
— Пойдем, я провожу тебя, — прошептал Костя.
Он так и не решился поцеловать, прекрасно понимая, что так будет больнее обоим. Саша отстранилась, хотя самой хотелось потеснее прижаться к его груди, поцеловать, но теперь у них нет на это права. У Кости есть Милена. И как бы Саше не было больно, она не хотела, чтобы эта милая девочка страдала, и чтобы у Ветхого были проблемы. Он молча проводил её до арки. За домом начинается лебедка, а в другой стороне виднеется магазин Андрея. Он не спит, как и обещал, даже отсюда видно свет в окнах.
— Спасибо, что проводил, — выдавила Саша из себя. — Пока.
Она взмахнула рукой на прощание и хотела уйти, но Ветхий поймал её ладонь и потянул к себе. Она снова в его объятиях, а по щекам уже слезы катятся. Костя вытирает их губами, осыпая поцелуями лицо.
— Я не могу без тебя.
От тоски в его голосе выть хочется. Их губы встречаются и расстаются, опять встречаются. Саша тонет в знакомых ласках, растворяется в его руках.
— Саш! Ты слышишь, я не могу без тебя! — в его голосе тоска отзывается мучительным рыком. Ладони ласково сжимают лицо, губы скользят по щекам, глазам, рту.
А она не может ответить и остановить проклятые слезы.
— Нам нельзя… Костя, пожалуйста… У тебя же есть Милена.
Он на секунду оторвался и с таким удивлением посмотрел.
— Саш, ты что серьезно думаешь, что у меня могло что-то быть с этой девочкой?
— Она… она тебя любит…
Саша всхлипнула.
— Я её тоже люблю, только не так. Она мне кого-то очень напоминала, а потом просто снесла своим напором. Я даже и не заметил, как она прочно обосновалась в моей жизни. Но у нас нет ничего и не будет. Да и как вообще может быть, если я тобой брежу…
— Павел Романович… он рассчитывает привязать тебя через Милену…
— Бред, Сашуль, Интеллигент мне строго-настрого запретил прикасаться к его племяннице. Да я и не смог бы… Она же ещё ребенок совсем. Ты мне нужна… Ты! Уже почти десять лет как нужна… Я понимаю, что ты не сможешь жить со мной, если я… если не завяжу, но и не могу… Просто не могу находиться с тобой рядом и не прикасаться. Возможно, раньше мог, но не теперь, когда знаю каждую родинку на твоем теле. Саш?!
Саша облокотилась о бетон арки. Его руки уперлись в стену, заключая в её в кольце рук. Саша закрыла лицо ладонями, чтобы хоть как-то совладать с эмоциями. Но это так трудно сейчас, когда хочется на шею кинуться и целовать, не размыкать объятий.
— Я люблю тебя.
Саша всхлипнула от давно ожидаемых слов, сказанных с такой мукой. Слов, которым теперь нет места в их отношениях.
— Посмотри на меня, пожалуйста, — едва слышно попросил он.
Саша несмело опустила руки и подняла заплаканное лицо.
— Скажи хоть что-то.
Да как она могла говорить, когда судорогой горло свело от рыданий.
— Даже если тебе уже по фигу — скажи.
— Ты никогда мне не будешь по фигу, — снова всхлип. — Я тебя люблю… да я только тебя и любила… Но… Костя, мы не можем… мы не должны…
— Это бред все, — зло рыкнул он. — Я дал тебе время, но мое терпение заканчивается. Я сейчас силой тебя верну, заставлю эти глупые мысли из головы выкинуть. Не должны… А мучиться мы так должны?
— Все равно ничего изменить нельзя. Мы больше не будем видится, и попустит постепенно…
Ветхий выругался и ударил кулаком в стену.
— Никогда меня не попустит. Как ты не понимаешь? Я не могу тебя отпустить.
Он потянулся к губам, но Саша ловко избежала поцелуя и, заикаясь, сказала:
— Мы не должны быть вместе, иначе сойдем с ума, волнуясь друг за друга. Костя, я не выживу, если тебя убьют!
Ветхий моментально отпрянул, убрал руки. В глазах столько неподдельного страдания, но он понял. Почему она боится, почему уходит. Саша видела, что он понял, только не легче от этого.
— Я слышал, ты опять с тем скейтером, — безжизненно сказал он.
— У нас ничего ещё не было.
— Тогда… желаю вам счастья! Ты прости, Саш, но я больше не хочу тебя видеть. Не приходи больше, даже если кто-то скажет, что я при смерти. Просто проигнорируй, иначе я тогда никуда тебя не отпущу.
Он развернулся и собирался уйти, но кто-то набросился из темноты. Саша только успела заметить молниеносный удар по голове и Ветхий как подкошенный упал на асфальт, а она закричала, как сумасшедшая. Когда же кто-то грубо схватил её и прорычал:
— Ну, что, сука, наконец-то, я до тебя добрался!
Саша поняла, что просто падает в обморок от воскрешения давнего кошмара в лице Виталия.
11
Очнулась она на заднем сидении какого-то автомобиля. Виталия нет, но руки связаны. Едва справляясь с приступами паники, Саша с трудом села. Затекшие руки едва слушались, она пыталась нащупать ручку дверцы, но пальцы наткнулись только на обломки. Замок сломан. Этого следовало ожидать, не оставит же Виталий ей шансы сбежать. Нужно через переднее. Только как? Все её попытки ни к чему не привели. Она бы просто не успела бы, Виталий садился за руль.
— На место сядь, сука! — рыкнул он, заметив её отчаянные попытки освободиться. — Никто тебя теперь не спасет. Твой любовничек уже в аду…
Он гадко рассмеялся, а Саша не смогла сдержать крик. В панике принялась бить ногами по дверце, наверное, надеялась выбить её. Но Виталий только посмеивался.
— Ори сколько хочешь. На лебедке никто тебя не услышит.
Он нажал на педаль газа, и машина рванула с места. Саша перестала дергаться и вопить, попыталась даже себя в руки взять. Сейчас трезвый расчет гораздо важнее панической жажды свободы. Машина мелькала по лебедке. В предрассветных сумерках и за пеленой страха Саша все же смогла это рассмотреть. Виталий затормозил у какого-то здания. Выбитые окна и осыпающиеся кирпичи стен. Здание давно заброшено. Отличное место распрощаться с жизнью. Здесь её точно никто не будет искать. Виталий каким-то чудом распахнул дверцу заднего сидения. Саша инстинктивно отползла к противоположному окну и приготовилась отбиваться ногами.
— Сука, нужно было тебе ноги связать, — прорычал Виталий, когда она пару раз его пнула.
Но он все-таки был сильнее. Схватил за лодыжку и вытянул её из машины. Саша ударилась спиной об землю, голову стряхнуло от удара об машину. Но боли не было. Наверное, в подобных ситуациях её не ощущаешь. Да и как ощущать-то, когда инстинкт самосохранения вопит от страха и вместо того, чтобы помогать сковывает движения. Но перед глазами от удара все замелькало.
Виталий связал все-таки ей ноги, взвалил себе на плечо и потянул в заброшенное здание, как паук добычу. Швырнул её на нечто, отдаленно напоминающее кровать, какой-то ворох тряпок.
