Робин Сисман - Особые отношения
Когда Эдвард отправился вниз, чтобы заняться вином, Анни принялась одеваться. Она выбрала шелковую блузу и брюки. Затем тщательно нанесла на лицо макияж, надела сережки и хорошенько расчесала волосы. Дети просто ахнули, когда она спустилась на кухню.
— Я полила фазанов жиром, — смущенно сказала Эмма. — Я правильно сделала?
— Абсолютно, — обняла ее Анни.
Когда собрались все и были зажжены свечи, Анни поставила блюдо с фазанами на стол. Эдвард достал бутылку шампанского, откупорил пробку с легким хлопком и налил каждому.
— За что будем пить? — спросила Эмма.
— Этот тост, — торжественно произнес Эдвард, — за твою мать…
— За меня? — удивилась Анни.
— …которая, как рассказала мне Роза, совершила недавно сделку на два миллиона долларов.
На какое-то время наступила тишина, пока Касси не спросила:
— Теперь мы богаты? Я могу поехать в Нью-Йорк и купить платье от «Армани»?
— Возможно, когда вы вырастете и станете такими же взрослыми и умными как Том, — ответила Анни, улыбнувшись в синие глаза Тома. Он не отвел взгляда:
— Мы можем посмотреть выборы по телевизору после обеда?
Когда обед был завершен, все отправились наверх в гостиную. Анни осталась приготовить кофе. Нет, она не могла смотреть репортаж о выборах. Если Джордан проиграет, она не перенесет его убитого вида. А если он победит, никто не должен видеть ее собственного лица. Анни подумала, что задерживается слишком долго, и взяла поднос с кофе. Эдвард и Том сидели на софе, девочки устроились на полу перед камином. Вроде пока никаких особых новостей не передавали.
— Почему они говорят, что к власти приходит «молодое» поколение? — ворчала Касси. — Джордану Хоупу сорок шесть. У него уже седые волосы!
— Только на висках, — восстановила справедливость Эмма. — Он — довольно ничего и гораздо моложе, чем другой. Тот воевал еще в первой мировой войне.
— Второй мировой, пустая голова. — Том бросил в нее подушкой.
Когда разговор стих, Анни сосредоточенно стала следить за происходящим на телеэкране.
— Ага! — крикнул Том с софы. — Он выиграл еще один штат. Теперь точно победит.
— Ты болеешь за Хоупа? — спросил Эдвард. — Интересно почему?
— Он очень энергичен и действительно хочет помочь людям, как ты, отец. — Он прихлебнул кофе, затем добавил: — И носит потрясающие костюмы.
— Я думаю, Роза получит хорошую должность, если он победит, — сказал Эдвард.
Анни глянула на него с удивлением.
— Почему ты так думаешь?
— Разве он не ее друг?
— Да, но… — Анни замолчала. Это было так давно. А может, Эдвард и прав, подумала она. Ей и в голову не приходило, что Роза от всего этого может иметь какую-то выгоду.
Касси элегантно поднялась с пола.
— Если этот спектакль окончился, я пойду спать.
— И я тоже, — сказала Эмма.
Анни махнула им рукой, желая доброй ночи, но ее глаза были прикованы к экрану. Джордан победил еще в двух штатах. Появилась таблица, показывающая, какие штаты за кого проголосовали. Том допил кофе и тоже решил, что пора заваливаться спать. Он собирался утром отправиться в Оксфорд. Эдвард подумал, что и ему самое время отправляться в спальню. Но, когда Анни поднялась вслед за ним, сказал:
— Если хочешь, досмотри. Я пока приму душ на сон грядущий.
— Я не задержусь. Ты без меня не отправишься в кровать?
Эдвард взял ее руку и осторожно погладил ее.
— Если мне нужно будет, я приду сюда и унесу тебя наверх.
Он был уже у дверей, когда одно воспоминание вспыхнуло в ее памяти.
— Эдвард… это ты послал мне шампанское в «Алгонкуин»?
— А кто же еще? — Дверь захлопнулась за ним. Когда Анни повернулась к экрану, показывали маленький американский городок, в котором увешанные флагами улицы были заполнены народом. Камера показала небольшие каменные и деревянные домики с длинными стеклянными верандами. Еще до того, как репортер произнес слова «Индиан Блаффс», Анни поняла, что это — родной город Джордана. Она наклонилась вперед. Именно таким, каким он и описывал, было здание школы, с колоколом наверху. Рядом стояла белая баптистская церквушка, бакалейный магазин в тени клена, а вот — дом, в котором Джордан провел свое детство. Он был маленьким и неброским, но из него открывался такой вид на Миссисипи, что захватывало дух. Река Червилл в сравнении с ней выглядела бы скромным ручейком.
На экране появился другой репортер. За его спиной шумела толпа. Это был отрывок из репортажа о посещении Джорданом Джефферсон-Сити. Сегодня утром Джордан остановился в особняке губернатора этого города. Мажоретки в высоких белых сапожках с жезлами и барабанами. Мужчины в ковбойских шляпах, с плакатами «Хоуп». На футболках у женщин было написано: «Я люблю Хоупа». Внезапно показали его самого — в джинсах и кожаной безрукавке, улыбающегося, как будто ему присудили «Оскара». Анни прижала к губам кончики пальцев, не сводя глаз с его лица. Джордан пожимал протянутые ему руки. Когда Джордан отошел, Анни увидела его жену. Пересев ближе, Анни пристально вгляделась в ее лицо, стараясь определить, какой характер у этой подтянутой, улыбающейся женщины, которая выглядела более маленькой и хрупкой, чем она ожидала.
Зазвонил телефон, Анни неторопливо схватила трубку аппарата, стоявшего у софы. Но нет, это в ее кабинете, с другим номером, по которому ей звонят с работы. Не иначе Себастьян. Она подняла трубку и услышала шум, похожий на шум вечеринки, разговоры и отдельные восклицания.
— Себастьян? — спросила она, поскольку в трубке молчали.
Шум стих, как если бы кто-нибудь закрыл дверь.
— Ты одна? — спросил голос.
— Джордан! — воскликнула Анни, недоверчиво хохотнув. — Я только что видела тебя по телевизору. Ты сходил с самолета. Я видела твой дом, и городок, и реку. — Она поняла, что говорит не о том… — Какая-нибудь неприятность?
— Никаких неприятностей. Я звоню тебе только для того, чтобы тебя поблагодарить.
— За что?
— За то, что ты сообщила мне про Тома, — произнес он, понизив голос. — Для меня это было своего рода поворотной точкой. На прошлой неделе я уже начал терять веру в себя. Стал чувствовать себя заводной куклой, у которой ничего нет внутри. За какие такие достоинства людям голосовать за меня? Я даже начал писать речь на случай своего поражения. Ты изменила все. Ты не можешь себе и представить, что это такое — увидеть тебя снова, вспомнить прошлое и узнать, что у меня есть сын.
— Мы не знаем это наверняка, — мягко поправила его Анни. — И никогда не узнаем. Она услышала вздох Джордана.
— Может, с биологической точки зрения, это и так, но я говорю с точки зрения духовной. Это придает смысл всему, что я делал в Оксфорде. Это компенсирует мне то, что у меня нет детей от Джинни. Когда я увидел фотографию Тома, я внезапно почувствовал, что у меня есть персональная ответственность перед следующим поколением. И я не должен допустить, чтобы победил другой. Думаю, тот факт, что я знаю о Томе, сделает меня лучшим президентом.
