Сьюзен Филлипс - Назови меня неотразимым
Непостижимым образом ей удавалось высоко держать голову, хотя пришлось смаргивать, чтобы не потекли слезы. Ее элегантная мать во всеоружии своих шести великолепных футов двинулась к чаду с властностью, которая когда-то вознесла ее на знаменитейшие подиумы мира. Внимание местных жителей было настолько захвачено разворачивающимся бедствием, что никто не заметил незнакомцев. Но многоцветные светлые волосы Блестящей Девочки, выразительно подведенные брови и широкий рот в одно мгновение сделали ее узнаваемой для всех старше тридцати лет, и скопище загудело. Затем отец Мег присоединился к жене, и шум затих: аборигены пытались осознать тот поразительный факт, что легендарный Джейк Коранда сошел с серебряного экрана и обретается среди них во плоти.
Мег встретила родителей со смешанным чувством любви и отчаяния. Как могло существо, столь заурядное, произойти от этих двух совершенств?
Но предки так и не добрались до нее, потому что вмешался Тед.
– Все убирайтесь отсюда к черту! – гаркнул он. – Все! – По какой-то неизвестной причине он не сделал исключения и для ее родителей: – И вы тоже.
Мег ничего так не хотела, как сбежать и никогда сюда не возвращаться, но у нее не было автомобиля. Совместную поездку с родителями она не выдержит, пока не придет в себя и не соберется с мыслями. Сестра Кенни представлялась лучшим вариантом, и несчастная бросила на Тори умоляющий взгляд, но Тед пригвоздил ее указующим перстом:
– Стой, где стоишь.
Каждое слово жалило, словно острая льдинка. Он хотел честного объяснения и заслужил его.
Джейк смерил Теда взглядом и повернулся к дочери:
– У тебя есть здесь машина?
Когда она покачала головой, он вытащил ключи и бросил горемыке.
– Мы поймаем попутку до города и подождем тебя в гостинице.
Один за другим люди стали уезжать. Никто не решился ослушаться Теда, даже его мать. Франческа и Далли отвели родителей Мег к своему кадиллаку. Пока автомобили отчаливали, Тед подошел к проржавевшей вывеске и уставился на обширное пространство загубленной земли, отныне лишившееся перспектив. Широкие плечи поникли. Она всему виной. Не намеренно, но ведь это она упрямо осталась в Уинетте, хотя все обстоятельства указывали на необходимость немедленного отъезда. К тому же она усугубила глупость, по-дурацки влюбившись в мужчину, абсолютно не склонного ответить на ее чувство. Ее потакание собственным эгоистичным желаниям привело к тому, что все развалилось.
Солнце, повиснув низко над горизонтом, огранило огнем суровый профиль. Последняя машина скрылась из виду, но Тед, словно забыв о существовании Мег, не шевелился. Не в силах больше выносить обреченное молчание, она заставила себя подойти к нему.
– Мне так жаль, – прошептала она.
Мег подняла руку, чтобы стереть кровь в уголке рта, но Тед перехватил ее запястье прежде, чем она коснулась его.
– Было достаточно горячо для тебя?
– Что?
– Ты считаешь меня бесчувственным, – сказал он хрипло, – будто я какой-то робот.
– О, Тед… я не это имела в виду.
– Поскольку ты королева драмы, только тебе одной позволено иметь чувства, не так ли?
Совсем не тот разговор, который должен был между ними состояться.
– Тед, я никогда не хотела, чтобы ты из-за меня столкнулся со Спенсом.
– Что мне оставалось делать? Спустить ему с рук нападение на тебя?
– Он не совсем напал на меня. Хотя не знаю, что бы произошло, не появись Хейли. Он…
– Я вспотел! – воскликнул Тед ни к селу ни к городу. – А ты утверждала, что я вообще не потею.
О чем это он? Она попробовала еще раз.
– Я купалась одна на реке, когда он появился. Я просила его уйти, но он не ушел. Это было отвратительно.
– И сукин сын за все заплатил. – Защитник схватил ее за руку. – Всего два месяца назад я собирался жениться на другой женщине. Почему бы тебе не дать мне поблажку? То, что ты предпочитаешь острые ощущения, не означает, что я обязан стремиться к тому же.
Мег зачастую могла читать его мысли, но не сейчас.
– Что ты подразумеваешь под «острыми ощущениями»?
Жесткий рот скривился в усмешке.
– Любовь.
Слово было сплюнуто с таким отвращением, словно вспенилось на губах. Мег отшатнулась и шагнула назад.
– Я бы не назвала любовь острым ощущением.
– А как бы назвала? Я был готов провести остаток жизни с Люси. Всю оставшуюся жизнь! Почему ты не можешь уяснить этого?
– Это я поняла. Но не понимаю, зачем мы говорим об этом именно сейчас, после всего случившегося.
– Разумеется, не понимаешь. – Гневное лицо побледнело. – Ты ничего не смыслишь в разумном поведении. Ты уверена, что отлично знаешь меня, но не знаешь обо мне ничего.
Еще одна женщина, льстившая себе мыслью, что разобралась в Теде Бодине…
Прежде чем Мег вернула беседу в правильное русло, он продолжил бессвязные нападки:
– Ты хвастаешься своей эмоциональностью. Отлично, большой чертов взрыв аплодисментов! А я не такой. Я предпочитаю осмысливать происходящее, и, если, по-твоему, это грех, тем хуже.
Тед словно начал изъясняться на неведанном языке. Она различала отдельные слова, но не понимала смысл речей. Почему они не говорят о роли, которую она сыграла в конфликте со Спенсом.
Он резко вытер ладонью кровь в уголке рта.
– Ты сказала, что любишь меня. А что это означает? Вот я любил Люси, и до чего глупо все обернулось.
– Ты любил Люси?
Она не верила в это, не хотела верить.
– Спустя пять минут после первой встречи я понял, что она та, которая мне нужна. Умная. С ней легко. Всерьез озабочена помощью ближним и на собственном опыте испытала, что означает жить на виду у всех. Она нравилась моим друзьям. Она нравилась моим родителям. Мы желали от жизни одного и того же. И я никогда так не ошибался. – Голос сорвался. – Ты ждешь, что я забуду все это? Предлагаешь щелкнуть пальцами и отбросить прошлое подальше?
– Это несправедливо. Ты вел себя так, словно Люси для тебя не имела значения. Казалось, она тебя не заботила.
– Еще как заботила! То, что я не вещаю широко о своих чувствах, не означает, что я их не испытываю. Ты сказала, что я разбил твое сердце. Ну, а она разбила мое.
Пульс бился на его горле. Она чувствовала боль, словно от избиения. Как она могла так обмануться? Она же была убеждена, что он ничуточки не любит Люси, а оказалось все наоборот.
– Хотела бы я вовремя разобраться, – услышала Мег свой ломкий голос. – Я просто не понимала.
Тед пренебрежительно отмахнулся:
– А потом появилась ты. Со всей неразберихой и бесконечными претензиями.
– Я ни разу ничего не требовала! – запротестовала Мег. – Это ты командовал с самого начала. Приказывал, что я должна делать, а чего не должна. Где мне работать. Где жить.
