Моя Мэдди - Тилли Коул
Крис вцепился в мою руку. Я ослабил ее достаточно, чтобы он мог говорить. «В пах», — выдавил он, его голос вырывался шепотом через его узкое горло. «Если ты не хочешь, чтобы на твоей руке были видны следы от уколов, ты можешь сделать укол в пах».
Я прищурился, глядя на ублюдка, но отпустил его шею и начал расстегивать ремень. Я вытащил пистолет из пореза и направил его ему в голову. «На всякий случай, если это все извращенный план отсосать мой член или что-то в этом роде». Крис не двинулся с места. Я спустил джинсы до бедер и протянул руку. Он наложил мне эластичный жгут.
«Оберните его вокруг бедра». Я сделал, как он сказал. «Вы должны быть очень осторожны, чтобы не задеть артерию». Моя челюсть сжалась, когда Крис указал на место, где была вена. Я посмотрел вниз и увидел синий след под кожей. Я положил длинный жгут в рот и протянул руку. Крис сжег лекарство в фольге, пока оно не стало жидким. Он вставил его в иглу и передал мне. Я замер, глядя на иглу. «Вы видели, как я доставал его из пакета. Он чистый».
«Я выяснил, что это не так…» — предупредил я.
«Так и есть. Клянусь». Я поднес иглу к вене. «Вводи в направлении сердца». Я сделал, как он сказал, и, блядь, ждал. Я вытащил иглу из паха и натянул джинсы. Я ждал, что что-то произойдет. Крис уставился на меня, в его глазах был чистый, блядь, страх. И затем я начал чувствовать это. Как лава, загустевающая в моих венах, я начал чувствовать это. И это, блядь, уничтожало все на своем пути. Дюйм за дюймом плоти покрылось лавой, и это уничтожило воспоминания о моей маме, висящей на дереве, и папе, ползшем в подвал со мной, с игрушками в его гребаных руках.
Я закрыл глаза, и вся Западная Вирджиния стерлась из моей памяти. Следующим пришел Слэш. Он забрал его, мертвецы, которых я убил, тоже померкли. Но я держался за Саффи. Я боролся, черт возьми, с лавой, чтобы удержать Саффи. Чтобы попытаться убедить лаву забрать память о шлюхах и оставить ее, я хотел, чтобы ее лицо осталось... но как только я увидел ее в клетке, я прекратил борьбу, и в конечном итоге он забрал все. Он забрал все, поглотил боль и оставил меня ни с чем. Оставив меня со спокойствием и сладким, черт возьми, чувством совершенного небытия.
Я открыл глаза и посмотрел на Криса. «Это», — сказал я и указал на него. «Это то, что мне, черт возьми, нужно». Я постучал по голове, которая была заполнена ничем иным, как пустотой. «Это то, что мне нужно».
Он улыбнулся и двинулся к своей заначке. Я наблюдал за ним, как будто он двигался в замедленной съемке. Мне захотелось спать. Я так долго не спал. Крис дал мне коричневый пакет. Я полез в свой карман и вытащил наличные. Я сунул их ему в руки. «Никому об этом не говори. Не говори Раджу. Если скажешь, я тебе язык нахуй отрежу».
«Я не буду», — поклялся он, и я повернулся к двери.
«Я вернусь», — сказал я и вышел на улицу. Как только солнце коснулось моего лица, я остановился. Запрокинув голову назад, я улыбнулся. Мое лицо было странным, когда я улыбался. На моем лице было чертово солнце, и оно было идеальным.
Я сел на свой велосипед и поехал домой. Я ехал медленно, вдыхая ветер, обдувающий мое лицо. Я ехал и ехал, пока день не сменился ночью. Выглянула луна, в небе надо мной летали летучие мыши. Когда я добрался до комплекса, я поехал прямо к домикам. На поляне никого не было. Я слез с велосипеда и пошел к задней части домика Флейм и Мэдди. Я сел на стул, выходящий на лес. Я сосредоточился на деревьях. Я ждал, что они придут. Я ждал, что лица убитых мной людей придут и будут преследовать меня. Я ждал, что придет Слэш и обвинит меня в его смерти, в том, что я не получил пулю, которую должен был получить... но они так и не пришли. Эти ублюдки так и не пришли.
Запрокинув голову назад, я закурил и закрыл глаза. Я прислонился головой к стене каюты и выдохнул. Я буду принимать это дерьмо, пока ночные кошмары, как их называл Крис, не уйдут навсегда. Никто, блядь, не узнает. Я буду принимать это, пока все не станет, блядь, лучше, пока мне это больше не понадобится.
Я рассмеялся, думая, какой чертовски трагичной стала моя жизнь. Каким дерьмом она, на самом деле, всегда была. Какого хрена я сделал, чтобы заслужить все это? Я открыл глаза и уставился на яркую массу звезд надо мной. Здесь, на территории, звезды больше походили на одеяло в небе, их было так много. Я задавался вопросом, есть ли Бог. И если есть, то какого хрена он наказывает меня. Всегда наказывает меня . Насколько, черт возьми, он хотел столкнуть меня вниз? Сколько еще я мог выдержать, прежде чем просто сломаюсь, прежде чем от меня ничего не останется, чтобы выжить? В чем, черт возьми, смысл жизни, если она такая? В чем, черт возьми, смысл?
Пепел от моего дыма упал мне на руку и обжег кожу. Я бросил окурок на землю. Когда я поднял голову, мое сердце, черт возьми, перестало видеть, кто сидит передо мной. Сапфира... моя гребаная Саффи...
Нет. Она не была моей. Она никогда не будет моей, трахаясь. Я никогда не утоплю ее в выгребной яме, где я живу. Господи, она была идеальна. Я не был уверен, что на этой чертовой планете есть еще одна сучка, похожая на нее, которая заставляла мои гребаные легкие сжиматься так же, как она. Ее щеки лопнули от румянца. Даже в моем онемевшем состоянии от этого мое сердце разорвалось на две части. Она согнула ноги, ее длинное розовое платье прикрывало их, когда она балансировала ногами на краю стула.
«Сафф»,
