Горячий шоколад в зимнюю ночь - Софи Анри (российский автор)
Какой была любовь между мной и Заком?
В первую очередь на ум приходит слово «правильная». Все, что между нами произошло, начиная с дружбы и фиктивных отношений и заканчивая полным доверием и принятием, было правильным.
За этот семестр я сильно изменилась. Точнее, Зак изменил меня.
Я перестала гоняться за идеалом, перестала завидовать сестрам и пытаться кому-то доказать, что я лучше их. Я перестала заниматься тем, что не приносило мне удовольствия, и загоняться по поводу того, что пока не нашла своего призвания. Я просто жила и делала то, что мне нравилось.
И сейчас, держась за руки с Заком и обнимаясь с его матерью, я чувствовала себя на своем месте.
– Спасибо тебе большое. За все. – Зафира расцеловала меня в обе щеки. – Я всегда буду благодарить Всевышнего, что он послал тебя моему сыну.
– Не забудь попросить у Всевышнего для Тины терпения. Если они поженятся, ей придется всю жизнь справляться с самой большой задницей Арден-Сити.
– Сабрина! – возмутилась Зафира, и Зак прыснул от смеха.
Рири лежала на специальных носилках.
Помимо лечения в клинике, фонд Вэнсов также обеспечил авиатранспортировку с медицинской бригадой, потому что Рири еще была не способна подолгу сидеть.
– Ну я же говорю правду, Зак та еще зад… язва. – Рири, укрытая теплым пледом и обнимавшая любимого плюшевого паука, с хитрой улыбкой посмотрела на брата. – Ты же помнишь, что я тебя люблю и считаю самым лучшим братом?
– Помню, ma cherie, – с улыбкой сказал Зак.
Рири вдруг поникла.
– Я буду скучать. Ты совсем-совсем не сможешь прилететь в Нью-Йорк?
– Я тоже буду стучать, Рири, но я правда не смогу. – В голосе Зака слышалось сожаление. Он наклонился к сестре и нежно поцеловал ее в лоб. – Обещаю, Рири, ты обязательно поправишься, а я разбогатею настолько, что мы вместе отправимся не только в Нью-Йорк, но и в любую точку мира.
Я знала, что Зак не бросал слов на ветер. Он добьется всех своих целей, и я безоговорочно верила в него.
– Кроме того, – продолжал Зак, – тебе потом будет чем похвастаться. Ты первая из нас двоих выбралась из нашего скучного городка.
Рири довольно улыбнулась и протянула к Заку руки. Он снова обнял ее и поцеловал в обе щеки и макушку.
– Tu vas me manquer soeurette[28], – шепнул он ей на ухо и отстранился.
– Tu vas me manquer aussi mon frère[29], – ответила она, едва сдерживая слезы.
Потом к Рири подошла я. Склонившись, я обняла ее и поцеловала в щеку.
– Я приготовила для тебя небольшой подарок. – Я вложила ей в руки небольшую шкатулку в форме сердца.
– Ого. – Рири с любопытством повертела ее в руках. – Что там?
– Набор бисера. Будешь плести фенечки в свободное время. Кстати, – я заговорщически подмигнула ей, – я положила целых три пакетика розового бисера, чтобы ты могла сплести годовой запас браслетов для Зака.
Рири захихикала, и Зак закатил глаза в притворном возмущении, хотя я прекрасно знала, что он будет носить даже розовый чокер, если его сплетет любимая сестренка.
Потом мы по очереди попрощались с Зафирой. Она еще несколько раз поблагодарила меня за ярмарку. Ее до слез тронуло то, что столько молодых людей остались неравнодушны к их беде. Когда она обняла сына, я увидела, как Зак крепко зажмурился, прижимаясь щекой к макушке матери, и ласково погладил по спине.
Нет, их отношения не стали образцовыми. Зак по-прежнему часто грубил и хамил ей, а Зафира все так же не до конца понимала сложный характер сына, но лед между ними тронулся. Они оба работали над тем, чтобы стать более дружной и крепкой семьей.
Когда медработники увели их в зал ожидания, я снова взяла Зака за руку и переплела наши пальцы.
– У них все будет хорошо, – заверила я, увидев угрюмое выражение его лица.
Он коротко кивнул.
– Чем займемся? – спросил он.
– Ты сегодня свободен?
Последние дни Зак практически не бывал в общежитии, ссылаясь на сильную загруженность в сервисе. До его отъезда в Арлингтон оставалось всего несколько дней, и чем ближе становился день нашей разлуки, тем сильнее я расстраивалась.
– Да, и я хочу побыть с тобой.
Мы вышли из аэропорта и направились к стоянке, где была припаркована машина Зака. Редкие, но крупные хлопья снега кружились в медленном танце и тонкой паутинкой оседали на землю. Рождество становилось все ближе, но из-за плотного графика учебы и работы я никак не могла проникнуться праздничным настроением.
– Зак, ты умеешь кататься на коньках? – с надеждой спросила я.
– Умею, но лет пять этого не делал.
– У нас с семьей была традиция перед Рождеством посещать каток. В детстве мы с сестрами даже разучивали танец снежинок и каждый год показывали его маме с папой. – Я улыбнулась старым, почти забытым воспоминаниям. – Потом Олив и Эмма выросли и стали ходить на каток с друзьями или своими парнями, а у родителей совсем не оставалось свободного времени из-за работы.
Зак остановился и обвил руками мою талию, притягивая к себе.
– Традиция номер один.
– Что? – удивленно спросила я.
– Давай это станет нашей первой традицией. Будем каждый год ходить на каток перед Рождеством. – Он заправил прядь моих волос под вязаную шапку и поправил ее, пряча мочки ушей. – И пока мы вместе, не будем нарушить эту традицию, что бы ни случилось.
– Пока?
Из-за этого слова меня пробил озноб. Как бы наивно это ни звучало, я не хотела никакого «пока».
Я мечтала об «отныне и навсегда».
Зак загадочно улыбнулся.
– Да. Но я планирую, что в течение этого «пока» мы объездим весь мир, а потом где-нибудь… – Он задумался, отчего его брови сошлись на переносице, а потом вдруг выгнулись домиком. – В Париже! Я же француз наполовину. Буду оправдывать стереотипы о французской романтике и сделаю тебе предложение в Париже в каком-нибудь дорогом ресторане со звездой Мишлен с видом на Эйфелеву башню. Потом мы поженимся на Гавайях, а медовый месяц проведем на Мальдивах.
Я тихо посмеивалась над внезапным энтузиазмом Зака, которого никогда не считала романтиком, и мысленно умоляла сердце не биться так громко и часто.
Зак продолжал рисовать наше прекрасное будущее в самых ярких красках:
– Мы добьемся всего вместе и будем поддерживать друг друга и
