Пленительная мелодия - Джейн Даймонд
– Потому что я хотел убедиться, что у нас получится что-то классное, а ты не заставишь нас набить одинаковых розовых единорогов или еще какую-нибудь хрень.
Я закатила глаза. Татуировки получились классными, и да, это была моя идея, но, к счастью, он согласился.
– Это была его футболка, верно? – спросил он. – Ты всегда носишь футболку Броуди Zeppelin. Так вот откуда у тебя появилась идея сделать ангелов.
Я уставилась на него, немного удивленная тем, что он до этого додумался. Ангел на наших татуировках совсем не походил на изображение на футболке.
Он пожал плечами.
– Я же говорил тебе, я все замечаю. Мне не все равно.
– Я знаю, что тебе не все равно.
Он помолчал, просто глядя на меня. Затем он сказал:
– Для тебя Броуди – тот самый, да?
Я шумно сглотнула. Мы с Джесси никогда подобное не обсуждали. Я знала, что тогда – а может, и все это время – он догадывался, что между нами что-то есть и что я безнадежно влюблена в Броуди. Но он никогда не спрашивал, а я никогда не говорила.
– Да, – сказала я.
Он, казалось, обдумал это.
– И ты для него, – сказал он, и это не было вопросом.
Я просто кивнула.
– Ну, для меня таким же человеком является Кэти. И осознание того, что она моя… я не могу передать тебе, что я чувствую. Насколько… это правильно.
– Я знаю, – сказала я. – Я это вижу.
– Тогда, если он тот самый, кто тебе нужен… какого черта ты ждешь? Мамы и папы давно нет, и я официально разрешаю тебе быть счастливой, сестренка.
Я почувствовала, как внутри меня появилось легкое покалывание, а на глаза навернулись слезы, но я быстро сморгнула их.
– О, хорошо. Если ты даешь мне разрешение…
Он ухмыльнулся, но тут нас прервали, так как в комнату ворвались Зейн, Дилан и Эш с несколькими друзьями, неся столько выпивки, что хватило бы на то, чтобы развлечь небольшую армию в отпуске; за ними последовали Мэгги и Эль. Зейн немедленно назначил себя диджеем, врубив Thin Lizzy через звуковую систему, и вечеринка официально началась.
Дилан представил меня своим приятелям, затем я разговорилась с Эль и Эшем, и постепенно комната для вечеринок заполнилась людьми.
Все было как в старые добрые времена, только лучше, потому что я не страдала от молчаливого чувства вины, не тосковала по Броуди издалека… наблюдая, как он бросает на меня сердитые, обиженные взгляды через всю комнату… мне так хотелось поговорить с ним, но я просто не знала как.
Сейчас… намного лучше.
Пока я болтала с Кэти и ее подругой Деви, то наблюдала за Броуди в другом конце комнаты. Он выглядел счастливым, общаясь и смеясь с друзьями. Мэгги права. Он действительно улыбался ребятам. И очень много. А когда он в очередной раз посмотрел на меня, то улыбнулся еще шире.
В итоге, когда все выпили по напитку и съели по бургеру, он, удовлетворенный тем, что его работа выполнена, подошел ко мне и взял меня за руку.
– Пойдем со мной, – сказал он, наклоняясь ближе, чтобы поцеловать меня в шею. – Хочу тебе кое-что показать.
Глава 32. Джесса
Броуди повел меня наверх, в комнату в самом конце коридора. И когда мы вошли внутрь, я не поверила своим глазам.
В отличие от остального дома Броуди, который был чистым и современным, но с лесными, мужскими нотками – большими массивными перекрытиями из дерева и камня, перемежающимися стеклом и чистыми белыми стенами, – эта комната была мягкой, теплой, уютной и, несомненно, женственной. Но что действительно привлекло мое внимание, так это музыкальное оборудование.
На подставке рядом с моей акустической гитарой стояла электрическая гитара Fender Stratocaster светло-кораллового цвета. Рядом располагался небольшой усилитель, микрофон на стойке и другое оборудование, уложенное в пару жестких дорожных футляров – тоже кораллового цвета, с металлическими заклепками.
Затем я обратила внимание на места отдыха у окна, украшенные бархатистыми подушками кораллового цвета… а также на диван и пару удобных пуфиков, сгрудившихся в одном углу, тоже кораллового цвета. Моего любимого цвета.
Стены были выкрашены в нежно-кремовый. В центре комнаты сверкала очень девчачья люстра.
На антикварном письменном столе стоял мой ноутбук, а рядом с ним хрустальная ваза с букетом коралловых роз… мои самые любимые цветы.
Там же стоял красивый серебряный чайный поднос с чайником в тон и парой антикварных чашек на блюдцах, а также различные сорта чая. Рядом с компьютером были сложены разноцветные блокноты в спиральных переплетах. Радугу гелевых ручек поместили в забавную кружку с надписью «Сетра № 1» – ее мой брат слепил для меня в школе, когда был маленьким, а я, наверное, еще носила подгузники.
В комнате находились и другие памятные вещи. На стенах висели фотографии моей семьи в рамках: мои мама, папа, бабушка с дедушкой, я и Джесси в детстве, бабушка Долли и я с группой в юности.
Сета не было ни на одном из них, что меня одновременно обрадовало и немного опечалило.
Я осмотрела небольшую библиотеку, книжную полку на одной из стен, заполненную книгами о музыке: справочниками по написанию песен и биографиями великих авторов песен, от Дэвида Боуи до Боба Дилана и Билли Холидей.
Я еще раз огляделась.
– Что это? – спросила я, и мой голос дрогнул от удивления. Я знала что. Это комната для сочинения песен, наполненная прекрасными вещами, подобранными специально для меня. Дорогими моему сердцу вещами и всем, что мне когда-либо могло понадобиться, чтобы найти утешение и дать волю своему творчеству.
– Это твое личное место, где ты можешь заниматься тем, чем всегда хотела, – сказал Броуди. Он взял мои руки в свои. – Может быть, я слишком буквально воспринимаю слова той песни, которую ты написала о Кэти и Джесси, о возвращении домой? – Его губы изогнулись в усмешке. – И о том, как ты создаешь пространство для того, кого любишь. Но я хотел, чтобы ты знала: я создал пространство для тебя.
– Ты сделал все это? Для меня? Из-за этой песни? – Я пребывала в некотором шоке. Я знала, что Броуди может быть милым… но все это?
– Мэгги и Джесси помогли с этим всем, – признался он. – Но да. Это для тебя, принцесса. – Он притянул меня к себе, обхватив руками за талию. – Тебе нравится?
– Броуди… да, – выдохнула я. – Но… что, если я все испорчу?
Он нахмурился.
– Я знаю, это звучит глупо, – сказала я. – Но я обещала тебе, что буду честной. – Я взяла его за руки и крепко сжала. Я держалась изо всех сил; я должна была сопротивляться желанию отстраниться. Бежать. Потому что я, черт возьми, больше этого не сделаю, как бы мне ни было страшно. – И, честно говоря, Броуди, мне страшно. Я боюсь вложить в это все силы и потерпеть неудачу.
– Конечно, ты боишься потерпеть неудачу. – Он нежно убрал прядь волос с моего лица. – Потому что ты так этого хочешь. Но потерпеть неудачу невозможно, Джесса.
– Откуда ты это знаешь? – недоверчиво спросила я. – Я писала эти тексты для Love Struck, когда была еще ребенком. В буквальном смысле ребенком. Участники группы тоже были в некотором роде детьми, им едва исполнилось двадцать два или двадцать три, когда они добились успеха. Но мне было шестнадцать, когда я написала эти тексты. Я понятия не имела, что делаю. Прелесть была в том,
