Короли карантина - Кэролайн Пекхэм
Наживка забрал у меня бритву и сунул ее в карман, в то время как смех продолжал наполнять воздух.
— Если ты когда-нибудь снова попытаешься сбежать от нас, то это будут уже не волосы, — прошипел Сэйнт. — Ты меня понимаешь?
Наживка быстро кивнул, его щеки стали ярко-красными, когда все глаза в комнате устремились на него.
— Свободен, — рявкнул Сэйнт, и Наживка побежал обратно к столу Невыразимых, даже не оглянувшись.
Я повернулась, чтобы посмотреть на них, и во мне поднялся гнев из-за моего друга. Поток проклятий почти слетел с моих губ прорвавшись прямо сквозь маску, за которой я пряталась. Киан выпрямился на своем стуле, когда понял, что я вот-вот взлечу, как чертова ракета, и я подавилась словами в последнюю секунду. Проглатываю их до самой глубины своего желудка.
Выкусите, блядь, бессердечные кретины. Я бы каждому из вас проломила голову молотком.
Я опустила взгляд на свои ноги и тоже закрыла глаза, потому что это оказалось сложнее, чем я думала. Надеть маску стервы было намного проще, чем носить маску маленькой стервы. Я загнала свои противоборствующие эмоции обратно в безопасное пространство внутри себя, и мое дыхание начало выравниваться.
Оно того не стоит, Татум. Ты должна надоесть им.
— Садись, — приказал Сэйнт, указывая на стул перед собой.
Мои брови изогнулись, и ему пришлось сказать это снова, прежде чем я отошла и села на указанное им место. Я не хотела зацикливаться на том, чтобы смотреть на королей говнюксвилля во время еды.
— Я заказал для тебя еду, — сказал Сэйнт, и у меня свело челюсть.
Киан снова посмотрел на меня с надеждой, и я уронила руки на колени, впившись ногтями в ладони. Боль давала мне возможность сосредоточиться, пока я держала язык за зубами и неопределенно кивала, заставляя Киана раздраженно вздыхать.
Наш стол был сервирован первым, и перед всеми ними были расставлены заказанные блюда. Блейк со своими блинчиками с сиропом и вишней, Сэйнт со своими яйцами и авокадо на тосте, а Киан со своим жареным всем.
Мою тарелку поставили передо мной последней, и я посмотрела на единственный лист салата, уставившийся на меня снизу вверх. Я поджала губы, и, черт возьми, это дерьмо становилось все тяжелее и тяжелее. Как я собиралась неделями не взрываться, как вулкан?
А что, если им не станет скучно? Что, если они будут продолжать это так долго, что я сорвусь и покажу им, насколько я, в конце концов, не сломлена.
Блин, я хочу запихнуть этот лист салата в глотку Сэйнта Мемфиса!
Киан фыркнул от смеха, а Блейк мрачно усмехнулся, отложив нож и вилку и ожидая моей реакции.
Сэйнт улыбнулся, злобно разрезая тост на две идеальные половинки и попутно разрезая яйца и авокадо.
— Ешь, Чума. Мы бы не хотели, чтобы ты осталась голодной, не так ли?
Я схватила лист салата, оторвав от него кусочек зубами, и Киан облизнулся от моей дерзости. В тот момент я просто ничего не могла с собой поделать. Лишите меня всего, чего угодно, кроме еды. Голод был настоящим. А я и есть ходячий голод.
— Используй нож и вилку, Чума. Ты не животное, — потребовал Сэйнт, и, помоги мне бог, мне захотелось ударить его так же сильно, как я ударила Перл. Нет, сильнее. Определенно, чертовски сильнее.
Сохраняй хладнокровие, Татум, черт возьми!
Я с фальшивой улыбкой взяла нож и вилку и начала нарезать остатки салатного листа.
Я не знала, как долго смогу держать себя в руках, я уже чувствовала себя зернышком, брошенным в огонь. Я не была создана для подчинения. Но даже если у меня все получится, и я им надоем, лучшее, на что я, вероятно, могла надеяться, — это присоединиться к Невыразимым и жить на окраине сообщества до конца года. И это был абсолютно наилучший сценарий. Но все равно должно было быть лучше, чем это.
* * *
После ужина я сидела на берегу озера, бросала в воду камешки и наблюдала, как рябь колышет спокойную поверхность. Я положила смену тренировочной одежды в свою сумку после того, как вернулась в общежитие этим утром, так что в ближайшее время мне не нужно было идти в Храм. Мои черные леггинсы и черно-белый укороченный топ идеально подходили для пробежки, которую я предприняла, чтобы израсходовать жгучую энергию в своих конечностях.
Тот факт, что они рылись в моей сумке прошлой ночью, был чем-то, над чем я не хотела слишком сильно зацикливаться. Но я надеялась, что они просто сняли верхний слой одежды для меня и оставили сумку в покое. Потому что, если бы они нашли пистолет моего отца, они бы наверняка что-нибудь сказали? А еще были мои письма Джессике… но я не понимала, почему они могли их заинтересовать. У меня там также были письма от нее, и они волновали меня еще больше. Это были маленькие частички ее, которые я могла повсюду носить с собой. И я не хотела, чтобы к ним прикоснулись жирные лапы Ночных Стражей.
После целого дня игнорирования, насмешек и унижений я начала задаваться вопросом, действительно ли я смогу дольше держать язык за зубами. Прошел всего день, а я была готова взорваться от ярости. Часть меня была этому рада. Это означало, что Ночные Стражи не нанесли мне никаких необратимых повреждений. И это должно было стать поводом для празднования. Или это просто означало, что во мне им еще многое предстоит сломать, в зависимости от того, с какой стороны на это посмотреть.
Самым мучительным из всего было отсутствие еды. На каждый прием пищи сегодня мне подавали один лист салата и стакан воды. И каждый раз Ночные Стражи смотрели на меня так, словно ждали, что я заговорю, откажусь, потребую полноценного ужина. Но я прикусила язык и принялась жевать безвкусный хрустящий салат-латук, как домашний кролик. К ужину я даже поблагодарила Сэйнта за чудесную еду. Возможно, это было чересчур, если подумать. Но он нахмурился, как будто я его разозлила, так что я надеялась, что он понял намек.
Пробежка, вероятно, была плохой идеей. Я чувствовала легкое головокружение. Но я не смогла бы пережить несколько недель всего этого, если бы у меня не было выхода своей ярости.
Сэйнт не дал мне никаких указаний после ужина, и я решила, что не собираюсь возвращаться в Храм, пока они не позовут меня. Я не хотела оставаться в их компании дольше, чем было абсолютно необходимо. Но я предполагала, что вскоре они
