(Не)настоящий парень - Амалия Март

Кладу ладони ей на спину, очерчиваю позвонки. Она вытягивается под ними струной. Отталкиваюсь от спинки дивана, давая пространство для ее маневра: подцепить край плотного бомбера, порывисто стащить его через голову, едва не оторвав последнюю. Кожа прилипает к коже. Лёгкие заполняют всю грудную клетку, а воздуха все равно не хватает.

Мне мало.

Тянусь к застёжке на ее бюстгальтере, я хорош в быстрых атаках, рука набита до профессионализма. Но теряюсь, натыкаясь на сплошную ткань. Ощупываю гладкую полосу, может спереди? Веду ладонь наперед, ловлю смешок прямо в рот.

— Он спортивный. Через голову, — шепчет она.

Изобретение дьявола!

Отстраняюсь от разгоряченного тела, заглядываю в матовые серые глаза. Пальцы заходят под плотный материал, не без усилий тянут его вверх, пока взгляд магнитит взгляд. Между нами тягучий туман, стирающий детали до общего: рыжие волосы взметаются вверх, белая кожа контрастирует с моими загорелыми пальцами. Я моргаю и снова оказываюсь в плену горячего рта.

Тянусь за губами, пока Ида сползает с моих колен. Что? Сейчас?

— Пошли, — тянет меня за руку. Стоит на ногах, пока я размазан по дивану.

Куда? Зачем?

— Скоро придут, — объясняет она моему ошалевшему мозгу. — Пойдем ко мне.

Я подскакиваю, хватаю ее в охапку и в несколько широких шагов достигаю лестницы. Поднимаемся мы неуклюже, я засыпаю поцелуями ее шею и плечи, стягиваю с бедер штаны. Она хохочет и уворачивается, но в итоге остаётся без них. Не хочу терять ни секунды.

Вваливаемся в ее комнату уже почти голые. Мои брюки, с чужого плеча, остаются за порогом, хлопает дверь, пружинит матрас.

Надеюсь, он не скрипит.

Самое сложное — стянуть носки, пока подо мной извивается желанное тело.

Дотянуться до джинс, достать защиту под прожигающим дотла взглядом.

Как хорошо, что я самонадеян.

Ещё немного прелюдии: жадный поцелуй, укус в плечо, потянуть тонкую кружевную ткань вниз.

— Подожди, — цепляется мне за плечи. — Подожди.

— Что ещё? — оставляя поцелуй над пупком, все так же спускаю последнюю преграду вниз. Даже не думаю останавливаться и нечего думать!

— Притормози чуть, — с надрывом говорит она.

Меня как током шарахает. Вскидываю голову и впиваюсь взглядом в совершенно растерянные глаза.

— Если ты скажешь, что девственница — я застрелюсь! — говорю на полном серьезе.

Потому что все мое благородство закончилось ещё на стадии разговоров. Меня не остановит уже ни что.

— Нет, просто… — вздыхает. — Малоопытная. А ты… — прикрывает глаза.

Зарываюсь носом в ее пупок, выдыхаю с облегчением. Малоопытная — это даже интересно. Хорошая девочка, по правде, хорошая, а портить ее достался шанс мне.

Дотрагиваюсь губами до ее вздрагивающего живота, опускаюсь губами ниже.

— Я знаю, как это исправить, — выходит сипло от предвкушения. — Не бойся.

Первое «ах!» от моих касаний стирает между нами все страхи. Следующее — дарит пропуск в финал.

Глава 26

— Апф-ф-ф, апф-ф-ф, — я заливаюсь смехом и пытаюсь оттолкнуть белобрысую голову от своего живота. — Апф-ф-ф, — выдувает воздух мне в пупок.

— Прекрати, — упираю ладонь в его лоб. — Хватит слюнявить меня!

— Нет, не хватит. Апф-ф-ф, — продолжает щекотную пытку.

Я громко хохочу, пытаясь увернуться, но кровать — слишком маленькое пространство для маневра. Простынь под нами вся сбита, подушки валяются на полу.

Одежда — необязательный атрибут на нашем маленьком празднике, длящимся уже добрый час.

— Да хватит, — почти задыхаясь от смеха, переворачиваюсь на живот.

— А так даже лучше, — хрипит бессовестный Вова, накрывая меня своим телом, и вгрызается зубами в лопатку.

Я громко взвизгиваю, но тут же получаю нежное прикосновение губ к месту укуса.

И крик переходит в стон.

— Какая же ты громкая, боже, — отодвигает волосы с плеч и шепчет мне на ухо, не забывая обслюнявить и его.

— Какой же ты языкастый, — смеюсь, утыкаясь носом в подушку. И краснею.

Кажется, у меня новый фетиш.

— Знал, что оценишь, — выдает он самодовольно.

Вгрызается в мочку уха, следом в шею, переходит короткими поцелуями на щеку.

Запускает длинные пальцы мне в волосы и разворачивает голову чуть в свою сторону, чтобы добраться до губ. Сладко-пьянящий поцелуй ничуть не уступает миллиону тех, что были «до». В груди распирает от трепета, жар топит низ живота. Вова разводит коленом мои ноги, крепче жмется оживающим парусом. Еще раз, серьезно?

Плотный туман в голове, лишающий зрения и звуков, кроме пульса в ушах и дыхания, рассеивается под шумом снаружи. В дверь стучат. Деликатно, но ощутимо.

Блин, блин, блин.

Мы с Вовой застываем, как сурикаты в «сторожевой» позе. Головы обращены на дверь, спины напряжены. Следующая стадия — притвориться дохлыми опоссумами, потому что открывать кому бы то ни было в образах Адама и Евы — просто вышка.

Когда они вернулись, боже? Как много слышали? Черт, одежда!!!

Я дышу, как астматик, пытаясь утихомирить разогнавшийся пульс. Сердце стучит так громко, что кажется, его слышно за дверью. Я покрываюсь липким потом и все жду повторного стука. Он будет означать неизбежность встречи с тем, кто по ту сторону.

Но стук не повторяется, под дверью мелькает тень, слышатся удаляющиеся шаги.

Че-е-ерт.

— Думаешь, поверят, что мы тут спим?

— Думаю, завтра не избежать серьезного разговора с мамой, — выдыхаю в подушку. — Ну какого хрена мы устроили этот стриптиз по всему дому?

— Просто фурия проснулась, — шепчет неугомонный парень, снова слюнявя мне плечо. Щекотно.

— Хорошо бы ей и завтра не спать, когда мама из меня всю душу вынимать будет.

— Хорошо бы ей и сейчас не спать, — тычет в меня своим неугомонным якорем, снова закусывает мочку уха.

По шее, вопреки страху перед завтрашним днем, бегут мурашки, из легких вырывается тихий стон, ноги сводит. Вова настоящий чертяга, как с ним не быть фурией?

— Только тихо. — закрывает