Чувства навыворот - Людмила Сладкова
Облегающее, доходящее до середины бедра, оно село по фигуре, как литое. Подчеркнуло ее узкую талию, плоский животик, повторило все изгибы тела. Простенькое на вид платьице обладало такой сумасшедше-притягательной аурой, что расставаться с ним совершенно не хотелось.
Да и простеньким оно выглядело лишь на вешалке. А на теле внезапно преобразилось, превращая Ирину в эффектную барышню, притягивающую к себе все взгляды. Покрутившись перед зеркалом еще разок, дабы хорошенько рассмотреть себя с разных ракурсов, она уверенно заявила:
— Я определилась!
— Точно?
Уловив в голосе матери грустные нотки, которые той не удалось скрыть, девушка резко обернулась. Родительница выглядела подавленной.
— Все в порядке? — нахмурилась Ира, перехватив ее сильно повлажневший взгляд.
— Да-да! — слишком шустро возразила та, выдавая себя с головой.
— Мам? — обеспокоенный шепот. — Что с тобой?
— Ничего, милая! Просто… это платье я надевала всего один раз… Но вопреки всему, оно оживляет в памяти некоторые эпизоды моей жизни, которые я хотела бы навсегда забыть. Я даже сжечь его пыталась, но не смогла. Вовремя остановилась, поняв, что вещи не причем. Дело в людях!
— О! — растерянно. — Тогда я лучше сниму…
— Нет, дочка, оставь! Тебе оно идет гораздо больше!
— Но вдруг с ним связано что-то ужасное?
— Напротив! В тот день я была самой счастливой на свете!
— Правда?
— Правда! — отозвалась мама задумчиво. — В нем я получила предложение руки и сердца! Причем, весьма необычное. Вместо традиционного кольца мне подарили подвеску, представляешь?
— Надо же! — выдохнула Ирина умиленно. — Я и не думала, что папа был таким романтиком!
Александра Николаевна звонко расхохоталась:
— Солнышко, какая романтика? Мы с твоим отцом поженились через неделю после моего двадцатилетия. Спустя еще два с половиной месяца я забеременела и родила тебя, все так же в двадцать! Но это вовсе не значит, что Гена был первым, кто позвал меня замуж в столь юном возрасте!
— М-м-м! — хитро прищурившись, Синицына уперла руки в бока. — В таком случае я очень рада, что ты отказала этому креативщику и выбрала папу!
— Нет.
— Что нет?
— Я ему не отказала!
— В каком…
— Просто до свадьбы у нас не дошло. Так бывает. И хватит об этом!
Ирина угрюмо кивнула, чувствуя странное смятение в душе.
— Кстати! У меня припрятан потрясающий аксессуар к твоему наряду, — явно пытаясь совладать с эмоциями, мама достала из потайного ящика, расположенного в шкафу, небольшую бархатную шкатулку. — Вот, взгляни! Протянула ей. Девушка осторожно приняла коробочку, открыла ее, извлекла содержимое и подозрительно уставилась на кулон, представляющий собой внушительный красный камень, искусно обрамленный в золотую оправу. Фиксировался он на такой же золотой и достаточно длинной цепочке средней толщины.
— Рубин! — пояснила мама, буквально пожирая потускневшим, полным грусти взглядом сей ювелирный шедевр.
— Ничего себе! — промямлила Ирина кое-как. — Одуреть, какой красивый!
— Да, — согласилась родительница. — Вернуть законному владельцу не получилось, а избавиться… рука не поднялась. Так или иначе, одно я знаю наверняка: он просто создан для этого платья! И наоборот. Носить их нужно только вместе. Они неразлучны. Если хорошо уяснила это правило, забирай!
Ира отрицательно замотала головой.
— Нет! Не могу!
— Почему?
— Я же вижу, как много значат для тебя эти вещи!
— В моей жизни нет ничего важнее тебя, моя девочка!
Осторожно выхватив украшение из дрожащих рук дочери, Александра Николаевна решительно развернула Ирину спиной к себе и, сдвинув влажные волосы в сторону (дабы не мешали), застегнула подвеску на ее шее. Под тяжестью и прохладой камня кожа мгновенно покрылась крупными мурашками. Губительный ток разлился по мышцам. И сердце забилось чаще. Кулон казался ей живым. Мать заключила ее в крепкие объятия и тихонько шепнула, целомудренно целуя в затылок:
— И пусть удача обязательно тебя заметит!
— Спасибо!
— Давай, переодевайся, и идем ужинать.
— Хорошо.
— Не забудь сперва прибраться в своей комнате! — прозвучало строго. — Я в таком бардаке жить не собираюсь!
— Ну, мама…
— Бегом! — она шутливо шлепнула ее по заду. — Поогрызайся мне еще!
Деваться было некуда. Наспех разложив одежду по полкам, ящикам и вешалкам и облачившись в уютную домашнюю пижаму, девушка составила матери компанию на кухне. За трапезой они долго болтали о всяком разном, обсуждая работу одной и учебу другой. Ленку и дальнейшие планы на будущее. Затем обе благополучно переместились в гостиную и вместе посмотрели несколько популярных телевизионных шоу, транслируемых одним из федеральных каналов. Когда стрелка часов приблизилась к полуночи, Александра Николаевна принялась активно готовиться ко сну, ибо с утра ее ожидал очередной рабочий день. Долгий и тяжелый.
Пожелав ей доброй ночи, Ирина удалилась в свою спальню, но не стала даже разбирать постель. Плюхнулась на кровать прямо поверх покрывала и, вооружившись мобильником, торопливо написала Красницкому:
«Спишь?»
«Ага! Прям обхрапелся!»
«Ты просил маякнуть…»
«Хорошая Синичка! Послушная!»
«Не беси меня!»
«Готовься, я выезжаю!»
«Куда?»
«К тебе, моя пучеглазая пташечка!»
«Зачем?»
«Дело есть! Оденься потеплее и, будь добра, нацепи на себя удобную обувь!»
Спустя двадцать минут он уже настойчиво впечатывал ее спиной в металлическую подъездную дверь и самозабвенно целовал в губы и шею.
Пытаясь отдышаться от столь жаркого приветствия, Ирина уткнулась носом в фирменную спортивную толстовку парня и нечленораздельно пробубнила:
— Что у тебя за дело?
— А я забыл!
— Совсем уже с головой беда?
— Поприжимайся так ко мне еще немного, и я забуду собственное имя!
— Слава! Мне завтра снова к первой паре!
— Ладно, идем, — отстранившись, он потянул ее в сторону пустынной проезжей
