Пэппер Винтерс - Разрушенные (ЛП)

Я подняла взгляд. Качая головой. «Я расскажу тебе, но не сейчас».

Я надеялась избегать этой темы, чтобы не делиться с ним. Я надеялась избегать ее, потому что не была достаточно сильной, чтобы озвучить это. Если я расскажу другому человеку, это станет реальным. А я не хотела этого.

Фокс нахмурился и сделал шаг ко мне. Схватив меня за локоть, он опустил свою голову к моей. Его дыхание посылало мурашки по моей спине, когда он хрипло прошептал:

— Будь готова поговорить после этого, Хейзел. Я закончил с тем, чтобы быть в неведении. Я хочу знать. И ты расскажешь мне каждый свой секрет.

Прежде чем я смогла ответить, он покинул хранилище и исчез.

Мое сердце не успокаивалось от яростных ноток в его голосе. Он был взбешен, а я, черт побери, не смогу справиться с взбешенным Фоксом.

Мы с Кларой последовали за ним, стоя в стороне, пока Фокс перетаскивал кожаные кресла к центральному камину. Схватив кочергу, он злобно ударил по углям, пока желтые и оранжевые языки пламени не ожили.

Ущипнув переносицу, он сделал глубокий вдох, прежде чем сознательно усмирил свой гнев и перестроил себя на нужный лад общения.

Вытянув руку, он приказал:

— Подойдите сюда.

Мое сердце не могло справиться, я волочила ноги следом за Кларой к одному из кресел и тяжело опустилась на мягкую, пружинистую подушку. Клара потеряла свою яростную независимость и вместо того, чтобы занять соседнее кресло, шлепнулась на мои колени и прижалась ко мне. Вместе мы утопали в коже, смотря на Фокса. На его поврежденной щеке танцевал свет от камина, его тело излучало боль. Боль склоняла его к прошлому. Боль склоняло его к тому, чтобы говорить правду.

Его глаза уставились в мои, и я не знала, что он ищет. Принятие, понимание, готовность выслушать и не судить до конца? Я не знала, но, по крайней мере, он больше не смотрел так, как будто хотел разорвать меня на части за то, что хранила от него секреты. Сейчас надвигающаяся кончина Клары была в безопасности.

Он вытянул руки, как в позе инспектора дорожного движения, показывая мясистые ладони и мозолистые пальцы.

— Видите это? Отметины прямо по середине? — он наклонился вперед, так что его руки были только в паре сантиметров от наших лиц.

Клара заметила зеленовато-серые линии раньше меня.

— Да. Они блеклые. Они что-то значат?

Ее голос был робким, и я прижала ее ближе.

Фокс сморщил губы, снова привлекая свои руки к себе, смотря на них с ненавистью.

— Невидимый, непроницаемый, непобедимый.

Волосы у меня на затылке встали дыбом, когда он добавил низким голосом:

— Nevidimyy, nepronitsayemyy, nepobedimyy.

Он поднял взгляд, глаза сверкали ненавистью.

— Три черты, которыми должен обладать Призрак. Я скреб руки наждачкой, проводил часы, чистя их песком, чтобы избавиться от следов, чтобы забыть, но они не исчезали, так же как условный рефлекс, никогда не исчезнет.

Его голос был обращен внутрь, полный воспоминаний, звеня агонией.

— Это были мы. Призраки, чтобы выполнять их волю и повиноваться каждому приказу. Нам говорили убить, и мы делали это. Нам говорили, что каждое убийство постепенно будет делать нас бессмертными, как богов. И так же, как у богов, у нас была власть. Мы были законом, и ничто не могло коснуться нас.

Он с остервенением потряс головой.

— Но все это было ложью. Мы были просто людьми, которых мучили, чтобы мы стали такими, как хотят они. Бессмысленная машина, чтобы сдавать напрокат. Наемники высшего порядка, которых можно купить, чтобы завершить задачу.

Его тело содрогнулось, он склонил голову. Его руки сжались, и каждое потрясение, что он чувствовал, набрасывалось на меня, спуская в один миг всю мою кровь. Он так сильно боролся, страдал, его затягивало назад, где правили ночные кошмары.

Прошли минуты, пока Фокс оставался неподвижным, только его губы беззвучно шевелились. Я видела нескольких человек, которые погружались в прошлое, когда их настоящее одолевали непреодолимые воспоминания. Клара извивалась у меня на коленях, ее тело напрягалось каждую минуту.

Так же внезапно, как воспоминание поглотили его, оно было закончено. Он моргнул, посмотрев на нас. Повел плечами.

— Извините.

Клара переместилась.

— О чем ты думал? — ее теплый, комфортный вес помогал сдержать мою панику, ослабляя мой внутренний ужас от боли, которую пережил Фокс.

— Я думал о маленьком мальчике. Ты так сильно напоминаешь мне его, Клара. Он был живой, забавный, смелый. Его звали Василий — это значит величественный, из царского рода. Ему было девять, когда он умер.

Клара вздохнула.

— Мне жаль. Мне нравится его имя. Что значит твое?

Фокс улыбнулся.

— Оно означает «рыжеволосый», хотя мои волосы стали темнее, когда я повзрослел. На самом деле выдуманное имя.

— Оно мне нравится больше, чем Призрак или Фокс. Я не верю в призраков, и ты не можешь видеть сквозь что-то или летать, поэтому это глупо. Эти плохие мужчины, что делали с тобой плохие вещи — ничего не знают.

Я подвила смешок. Я не хотела смеяться — напряжение в комнате не давало места для юмора, — но губы Фокса также изогнулись в улыбке. Немного напряжения покинуло его тело.

— Ты права. Я не Призрак. Больше нет. Я просто мужчина, который ищет способ снова стать человеком.

Мое сердце сжалось.

Клара откинулась на меня, ее темные глаза были прикованы к языкам пламени, танцующим на лице Фокса.

— Может, ты и убивал, но ты не плохой человек.

Фокс замер, утонув в ее глазах.

— Что заставляет тебя говорить это?

Она разорвала зрительный контакт, болтая ногами, глядя куда угодно, только не на него.

— Потому что, только плохой человек может быть одиноким, из-за того, что никто не любит его. — Ее маленькие легкие напряглись, втягивая смелость. Она выдохнула: — А я люблю тебя, поэтому ты не можешь быть плохим человеком, иначе, как бы я любила тебя? Я знаю. Я бы сказала тебе, что ты непослушный, и я не хочу любить кого-то такого.

Фокс за считанные секунды изменился внешне от гордо стоящего и высокого в дряхлого и хрупкого. Он тяжело втянул воздух, и на краткое мгновение, влажность заполнила его глаза. Но затем это исчезло, и хрупкость снова заменилась силой.

Он тяжело сглотнул.

— Если все в порядке, то я снова начну историю. — Сжав подол своей рубашки, он сорвал ее через голову.

Что он делает?

Я сильно сжала Клару, когда она пискнула. Неделями я хотела увидеть Фокса обнаженным. Я хотела понять, что он прячет. Но сейчас он стоял передо мной, и я хотела закрыть глаза.

Ему не нужно было рассказывать свою историю с помощью слов. Она жила в его коже, выгравирована в мышцах и запечатлена в плоти.