Барбара Виктор - Новости любви
– Наконец в отдел спустился Грэйсон с телексом в руках, – говорит Питер. – Он отдал его Эллиоту, чтобы тот прочел. Грэйсон просто рухнул на стул, а все остальные замерли, потрясенные известием. Никто не уходил домой.
– Никогда не забуду, как Эллиот отбросил эти две свои телефонные трубки и начал рыдать, – добавляет Джек, качая головой.
– Все побледнели. Никто не проронил ни слова до тех пор, пока Грэйсон не спросил, кто может сообщить о случившемся семье Джоя. Жене, детям, если они у того есть…
– Эллиот едва мог говорить. Он сказал Грэйсону, что Джой не был женат, но что у него был друг – ведь Джой был голубым.
Трудно поверить, но у Даниэля Грэйсона хватило такта, чтобы после того, как он узнал об этих подробностях личной жизни Джоя, предложить, чтобы кто-нибудь поехал в Театр американского балета и рассказал о случившемся его другу, Гарри Уэйнрайту.
– Расскажи, как вам удалось отправить этот телекс, – просит меня Питер.
– И когда в иерусалимском агентстве узнали, что случилось на самом деле, – добавляет Джек.
– Все происходило так быстро, – отвечаю я, – я видела это, как в тумане.
Обстановка в «Коммандор-отеле» была напряженная. Сюда стекались ливанцы, чтобы потребовать отзыва подразделений Амаля, которые открыли стрельбу на улицах. Мы с Крисом в конце концов оставили попытки дозвониться в иерусалимское агентство по телефону и последовали совету Ави попробовать отправить телекс прямо в Штаты. Мы дождались, когда на улицах утихла стрельба, и выскользнули из отеля. Стараясь держаться поближе к стенам домов, мы кое-как перебежали к зданию, в котором располагался телекс. Служащие еще находились на месте, поскольку попросту не решались покинуть здание. Мы направили сообщение прямо Даниэлю Грэйсону в Нью-Йорк в центральный офис Ай-би-эн. Это самое сообщение и попало в руки Эллиота. Копия же была направлена в иерусалимское агентство.
ДЖОЙ ВАЛЕРИ УБИТ ВЫСТРЕЛОМ ИЗ РУЧНОГО ПРОТИВОТАНКОВОГО ГРАНАТОМЕТА В ОКРЕСТНОСТЯХ ЛАГЕРЯ В САБРЕ ТЧК ОСТАЛЬНЫЕ НЕ ПОСТРАДАЛИ ТЧК ДАЕМ КОПИЮ В АГЕНТСТВО ИЕРУСАЛИМА ТЧК САММЕРС И РИНГЛЕР
Агнеса, которая почти ничего не говорила и только напряженно слушала, вдруг не выдержала:
– Я была в гримерной, когда услышала по внутренней связи, чтобы все собрались в отделе новостей.
Агнеса описывает, как она побежала в отдел и с удивлением увидела, как Эллиот вскарабкался на стол и размахивает руками, призывая всех к спокойствию. Прерывающимся от волнения голосом он сообщил, что около пяти часов назад в Ливане был убит Джой Валери.
– Потом он сел на стол и заплакал, – тихо говорит Агнеса и добавляет: – Я не поверила. Думаю, что в первое мгновение и остальные не поверили. В комнате воцарилась полная тишина. Никто не решался пошевелиться. Казалось, что время остановилось. А потом мы все заплакали. Все!..
Я сжимаю ее руку и чувствую, что на глаза наворачиваются слезы. Все это еще так свежо в памяти.
– В тот момент я не выдержал и вышел из комнаты, – сказал Питер. – Все были так возбуждены. Они требовали от бедняги Эллиота дополнительной информации и отказывались расходиться.
– А ты где была, когда это случилось? – вдруг спрашивает меня Агнеса.
– Около него. Но я этого не видела. Я что-то услышала, а когда повернулась, все было кончено.
Больше добавить нечего. Дафна пятится назад. На ее лице прочитываются большие сомнения: оказывается, телевидение – не такое дело, куда стоит так рьяно стремиться.
– Когда ты вернулась? – спрашивает Питер.
– Два дня назад.
– Насовсем, я надеюсь, – говорит Агнеса, всхлипывая.
– Не уверена.
– Я слышал, тебя отсылают обратно, – говорит Джек. – Здесь ходит столько разных слухов.
– Вероятно, я опять поеду туда. Но не в Ливан, а в Израиль.
– В Вашингтоне намечены переговоры с израильтянами. Они начнутся послезавтра, – сообщает Питер. – Мы узнали об этом вчера вечером. Ты будешь их освещать?
Разве что в том случае, если Ави будет приезжать ко мне на ночь.
– Нет, Питер, не буду…
– Ливан – это еще один Вьетнам, – говорит Питер, качая головой. – Кажется, пришел Эллиот, – добавляет он, – мне пора в студию.
Он целует меня на прощание.
– Загляни ко мне, когда будешь уезжать, – просит он.
– И про меня не забудь, – говорит Агнеса и обнимает меня.
– Я сделал для тебя копию того репортажа, – печально говорит Джек. – Я смотрю его снова и снова.
– Я тоже смотрю его снова и снова, Джек, – вздыхаю я. – Только в своей голове.
Он задумчиво потирает щеку и уходит.
О том, что Мэгги Саммерс награждают премией «Эмми» никто из них даже не упомянул. За это я им ужасно благодарна. Во-первых, эти люди, с которыми я работаю с самого начала, считают неуместным обсуждать что-либо еще не решенное, а во-вторых, они слишком мало интересуются тем, что не касается телевидения, – пусть даже это будет премия «Эмми».
Когда Эллиот видит меня на пороге своего кабинета, то удивленно поднимает брови и радостно улыбается.
– Неужели ты пришла сказать, что хочешь меня? – воскликнул он, прикрыв дверь.
– Твоей дружбы, Эллиот, я никогда не переставала желать. Ты всегда будешь моим другом.
Я отхожу к окну и смотрю, как с неба падают огромные хлопья мокрого снега, который уже засыпал всю улицу, а он нажимает на кнопку внутренней связи.
– Глэдис, принесите, пожалуйста, два кофе и парочку сникерсов, – распоряжается он, глядя на меня. – В чем дело, детка? – Это уже мне. – Ты расстроена. Что случилось?
Я открываю рот, чтобы объяснить Эллиоту, что это связано с Джоем, но останавливаю себя, потому что это в данном случае не совсем так. Может быть, я горюю о чем-то совершенно другом – давным-давно утраченном в стенах отдела новостей. О своего рода невинности восприятия.
– Я боюсь, – честно отвечаю я.
– Чего, детка? Ведь все позади…
Я отрицательно качаю головой, и у меня на глазах появляются слезы.
– Меня пугает то, что теперь моя работа, мое новое назначение уже не значат для меня того, что значили раньше. Что-то во мне переменилось. Я чувствую себя счастливой только рядом с ним, но я не уверена, что это правильно. Ведь Ай-би-эн всегда была моим домом!
Эллиот терпеливо дожидается, пока я закончу, а потом нежно обнимает меня. В кабинет бесшумно входит Глэдис. Она несет поднос с кофе.
– С приездом, Мэгги, – застенчиво говорит она.
– Спасибо, – отвечаю я, высвобождаясь от Эллиота.
Я улыбаюсь.
– Понимаешь, – говорю я ему, – несмотря на всю свою глупость и бесчувственность, Грэйсон все-таки прав. Здесь действительно мой дом и моя семья. Но с тех пор, как я влюбилась, в моей жизни появились другие важные вещи, кроме Ай-би-эн…
