Виктория Рутледж - Взрослая жизнь для начинающих
— Очень хорошо! — воскликнул Рон. Айона заметила, что на его добром лице было написано облегчение и благодарность. Казалось, что его так и тянет наградить ее шоколадкой. — Я вижу, что это мы уже проходили!
— О да, — невесело сказала Айона. — Проходили.
Айона была твердо убеждена, что инструкторы по вождению — совершенно не глупые люди, если не считать того, что они решили зарабатывать себе на жизнь, позволяя возить себя по Лондону на машине тем, кто, по собственному признанию, водить не умел. И это объяснялось то ли христианским человеколюбием в сочетании с отважной верой в загробную жизнь, то ли обыкновенной самонадеянностью.
Глупые люди не могли бы, для начала, брать по двадцать фунтов за час занятий.
Рон, как она быстро обнаружила, был не только образцовым учителем — чем-то вроде послушного пони для начинающих всадников, — но исповедовал особую философию, «учение инструктора по вождению». Для Рона жизнь представляла собой бесконечный ряд вопросов, и он знал на них ответы, но тем не менее считал необходимым спросить у Айоны. Он объяснил, хотя она и не спрашивала, что намеренно непрерывно с ней болтает, потому что это поможет ей подготовиться к поездкам по городу в компании подруг, — то есть вовсе не для того, чтобы внушить ей мысль сделать аварийную остановку и проверить надувную подушку безопасности со стороны пассажира. Потому что он сам, при необходимости, заменит подушку безопасности. Когда она будет водить получше, пообещал Рон, он разрешит ей включить «Столичное радио».
Айона не стала говорить ему, что на таком расстоянии от центра города эта станция, скорее всего, ловиться не будет.
— Что может оказаться вот там, за углом? — говорил он, обрывая на полуслове очередную забавную историю про то, как водил своего пса на общий курс послушания. («Бедняга Колин! Откуда ему было знать, что это вовсе не его пищащая игрушка! Он никогда еще не видел такой маленькой собачки! Хорошо, что у меня с собой были пассатижи!»)
«Откуда же мне знать, что там за углом», — думала Айона, пытаясь избавиться от мучительно нарушенного восприятия: ей все казалось, что она не ведет машину, а упражняется на игровом тренажере. Машина никак не хотела стать настоящей. Может быть, Рон что-то подсыпал в кондиционер воздуха, но ей было ни на чем не сосредоточиться.
— Айона? Как ты думаешь, что может оказаться за углом?
В голову ей тут же пришло сразу три варианта раздраженного ответа на этот вопрос, а именно: «Уэльс?», «Как далеко мы уже уехали?» и «Я что, экстрасенс?».
Но, не обладая наглостью и уверенностью Мэри, она решила включиться в игру и сказала:
— Э, ну, старушка может переходить дорогу в самом неподходящем месте.
— Вот именно! — Рон снова подтянул рукава. — Или слон! Или мой Колин сорвется с поводка и прибежит сказать тебе: «Привет, Айона, хорошо ли работают эти тормоза с вакуумным усилителем?» Ха-ха! Там может оказаться все что угодно! Ну так что же нам делать?
— Мы сбросим скорость.
Наступила пауза.
— Конечно. Айона, мы сейчас в Кэтфорде, а не на автодроме, правда? Поэтому мы снижаем скорость, так? Тебе помочь? Великолепно. Ну а что мы делаем, когда видим припаркованные машины?
В изложении Рона мир представлял собой набор катастроф, которых еле-еле удается избежать.
К счастью, за час Айоне их повстречалось не так уж много.
Глава 20
Джим осторожно пробирался в двери «Оверворлд», неся поднос с чашечками утреннего кофе, и придержал ногой дверь, выпуская курьера, — а тот так торопился добраться до своего мотоцикла раньше, чем инспектор службы дорожного движения, что нечаянно отпустил стеклянную дверь, и она изо всех сил ударила Джима по ноге.
— Проклятье! — завопил Джим, резко остановившись. Из-за этого поднос дернулся, ручеек горячего молока выплеснулся из одной из чашечек прямо на его голую руку, и от боли он выпустил один край подноса.
— Ох!
Сияющая улыбка, украшавшая лицо Ребекки все то время, пока Джим придерживал дверь, превратилась в недовольную гримасу. У нее была заготовлена слегка игривая, остроумная присказка, но сейчас она сочла нужным обойтись без этого, видя, как Джим стоит, прилепившись губами к руке, как будто вампир, напавший на самого себя, а по внутренней стороне брючины у него растекается грязное пятно от молока. Джим работал в «Оверворлд» уже три года, но все еще казался мальчишкой-стажером. Она прикусила накрашенную вишневой помадой губку. Саймон зашвырнул бы поднос с кофе метра на два в высоту, рискуя ошпарить массу народа, но ни за что не залил бы собственные брюки. Кайл кинул бы поднос прямо в нее и подал бы в суд на курьера еще до того, как поднос коснется пола. Джим не умеет действовать в напряженной обстановке, вот в чем его проблема.
— Я попрошу принести ведро, — невесело сказала она и позвонила в технический отдел.
Джим оторвал губы от обожженной руки.
— Нет, все в порядке, я… Спасибо, — сказал он, нерешительно попытался спасти более удачно стоявшие на подносе эспрессо, а потом стал разгонять молочную грязь по мраморному полу безнадежно неприспособленной для этого салфеткой. Они не только не впитывали, но и заново заливали кофе на только что протертые участки пола. Джим был слегка изумлен — не впитывающими возможностями салфеток, конечно, а чистотой помещения, поскольку, как он заметил, намокшие от кофе салфетки так и оставались коричневатого цвета; когда ему в последний раз случалось вытирать молоко с пола на кухне, где пол казался совершенно белым, белая салфетка почернела.
— Тебя в последнее время совсем не видно, — заметила Ребекка, выглядывая из-за своего белого стола в надежде, что ее мокко с обезжиренным молоком мог не пострадать.
Джим стоял на четвереньках и пытался загнать растекающееся пятно из двойного капуччино под модель двенадцатиэтажного торгово-развлекательного комплекса, который спроектировал Саймон, — зад у Джима выглядел удивительно изящно. Ребекка не успела договорить, как Джим неловко выпрямился и стукнулся головой о макет башни для прыжков на эластичном тросе, по поводу которой было столько споров.
— Да, меня не было, я много работаю на площадке — паб «Виноградная гроздь».
— В Лэдброк-Гроув?
Джим потер голову — волосы показались липкими, и он отметил про себя, что до выходных надо обязательно принять ванну. С тех пор, как Тамара стала неразлучна с Габриэлом, как флаг с огромной мачтой, — кроме того, с того же времени у него снова поселился Нед, который хотел быть ближе к пабу, — личная гигиена Джима пребывала в состоянии глубокого кризиса. Дело усугублялось еще и тем, что он редко бывал в офисе, а Нед не особенно подходил в качестве ролевой модели, особенно по сравнению с благоухавшим лимонной свежестью Саймоном.
