Жаклин Брискин - Все и побыстрее
Гонора первой выскочила из машины и бросилась к сестре. Ей в ноздри ударил странный запах, и моментально перед глазами всплыла картина: она, двенадцатилетняя девочка, пыталась забраться в прилегающую к дому конюшню, чтобы почитать там запретный роман, но когда открыла дверь, увидела там конюха, здоровенного парня, убивающего старую клячу. Тогда она ощутила такой же точно запах — запах крови и страха.
Лиззи, скорчившись, сидела под столом и испуганно хлопала глазами. Ее разорванная ночная рубашка была покрыта пятнами крови. Такими же пятнами был заляпан пол в холле и коридоре, ведущем в ванную комнату.
В дом вошел Курт и закрыл за собой дверь. Джоселин бросилась к нему. Ее лицо было искажено от страха. В ней трудно было узнать прежнюю Джоселин, интеллигентную женщину с умным, слегка ироничным лицом.
— Я сделала все, как ты сказал. Я никуда не звонила.
— Молодец.
— Помоги Малькольму. Пожалуйста, помоги ему. — Губы Джоселин дрожали, по лицу текли слезы.
— Джосс, — прошептала Гонора, протягивая к ней руки, но Джоселин отпрянула назад, как будто объятия сестры были ей неприятны.
— Он в ванной, ему очень плохо.
Курт подошел к двери ванной комнаты и заглянул в нее. Отведенной назад рукой он сдерживал Джоселин и Гонору, напирающих на него сзади. Через минуту он плотно прикрыл дверь и прошел в спальню.
Гонора, стоя на коленях, пыталась достать Лиззи из-под стола, но ребенок забился еще дальше в угол. Гонора заговорщически поманила ее пальцем, показывая, что у нее есть для Лиззи секрет, — игра, к которой она часто прибегала. Лиззи, не меняя испуганного выражения лица, долго наблюдала за движением ее пальца и наконец выползла из-под стола. Гонора прижала ее к себе.
— Джосс, иди сюда, — позвала Гонора, увлекая сестру в гостиную. Джоселин стала бесцельно кружить по комнате: поправила диванные подушки, включила и погасила настольную лампу, подняла с пола бутылку виски и поставила ее на место. Она двигалась как сомнамбула. По ее ногам по-прежнему струилась кровь, оставляя на ковре рыжие пятна.
Гонора прислушивалась к голосу мужа, доносившемуся из спальни.
— Прошу прощения за поздний звонок, — говорил он кому-то по телефону, — но мне срочно нужна твоя помощь. Дело неотложное, Сидней. Приезжай как можно быстрее. — Сидней Сутерленд был их другом и семейным адвокатом.
«Малькольм мертв, — промелькнуло в голове у Гоноры. — Должно быть, Джоселин не выдержала его издевательств».
Несмотря на то, что Джоселин никогда не жаловалась, а Малькольм при посторонних вел себя как идеальный муж, интуиция подсказывала Гоноре, что между ними не все так гладко, как казалось на первый взгляд. И потом эти постоянные синяки, которые Джоселин объясняла своей неуклюжестью. Возможно, она и не отличалась особой грацией, однако не могла постоянно падать, ударяться и цепляться за различные предметы.
Лиззи теснее прижалась к Гоноре, и она стала гладить ее худенькие голые плечики. В глаза ей бросился огромный кровоподтек на руке девочки. От неожиданности Гонора вскрикнула. Неужели Малькольм ударил ее! Гонора знала, что Малькольм не стремится возить девочку в школу для глухих и предпочитает делать вид, что Лиззи вполне нормальный ребенок, но она была уверена в его любви к дочери. Страшно подумать, что он мог ударить ребенка. Если это так, то неудивительно, что Джоселин убила его.
— Джосс, скоро сюда приедут люди. Тебе надо одеться и смыть кровь с ног.
— Люди? Какие люди? — Джоселин продолжала кружить по комнате.
Не выпуская из рук Лиззи, Гонора прошла в спальню, где на кровати сидел Курт и разговаривал по телефону. Увидев жену, он покачал головой, показывая всем видом, что случилось самое страшное. Гонора вынула из шкафа платье Джоселин и, вернувшись в гостиную, помогла ей одеться. Только сейчас она заметила огромный синяк на груди сестры. С улицы донесся звук полицейской сирены. Джоселин, как была, в окровавленной юбке под надетым Гонорой платьем, бросилась к двери.
— Вы должны помочь моему мужу! — закричала она входящим полицейским.
— Джоселин, иди в гостиную, — позвала ее Гонора.
— Моему мужу нужно оказать медицинскую помощь! — кричала Джоселин, хватая за руку одного из полицейских. — Почему с вами нет врача!
— Насколько серьезно ранен ваш муж, мэм? — спросил полицейский.
— Его надо немедленно отвезти в больницу.
Полицейские переглянулись, и один из них вернулся к машине. Джоселин потащила второго полицейского к ванной комнате, повторяя на ходу:
— Я не хотела убивать его.
— Джосс! — закричал Курт, выбегая из спальни и хватая ее за руку. — Замолчи!
Полицейский открыл дверь ванной. Весь пол был залит кровью. Джоселин попыталась войти в ванную вслед за полицейским, но Курт удержал ее. Схватившись за голову, Джоселин кричала, что во всем виновата она. Курт втолкнул ее в гостиную, где она продолжала выкрикивать, что одна виновата в случившемся.
Полицейский напомнил Джоселин о ее правах, но она упорно обвиняла себя и что-то несвязно бормотала о вазе, которая попалась ей на глаза.
Прибыла машина «скорой помощи» с бригадой врачей. Весь двор перед домом был заставлен полицейскими машинами. На улицу высыпали соседи. Вскоре появились журналисты и телевизионщики.
Двое полицейских вывели Джоселин из дома и усадили в машину, где она продолжала твердить о своей вине. Курт и его адвокат Сидней Сутерленд поехали за ней в полицейский участок.
Джоселин поместили в камеру. Сидней обещал, что завтра ее освободят под залог. Джоселин села на койку, не переставая обвинять себя, но вскоре рыдания стали душить ее, и она упала лицом на тюремную подушку.
Глава 46
Теплым сентябрьским днем Гонора работала в саду, подрезая кусты алых роз. Рядом с ней Лиззи собирала цветы и складывала их головка к головке в маленький букетик.
Со дня смерти Малькольма прошло полтора месяца. Теперь у их дома постоянно находилась охрана. Это была вынужденная мера — репортеры не давали им покоя. На улице до сих пор торчали зеваки, машины телевидения и журналисты. Их интересовали причины убийства: секс, любовь, ревность или деньги?
Гонора помогла сестре пройти через тяжелую процедуру судебного расследования, поддержала ее во время похорон мужа и сейчас взяла на себя заботу о ребенке. Они старались не покидать пределов своих владений. Одному из независимых фоторепортеров удалось проникнуть к ним в сад, перебравшись через высокий забор с колючей проволокой, и сфотографировать несчастную маленькую девочку. Эту фотографию быстро раскупили многие газеты, ее часто показывали по каналу Си-би-эс с комментарием: «Несчастный ребенок — жертва трагедии, разыгравшейся в семье миллионера». С тех пор Курт усилил охрану и запретил Гоноре выходить на улицу.
