Дженнифер Уайнер - Все девочки взрослеют
Кара перестала раскачиваться.
— Не может быть! И что ты там делала? Ты видела кинозвезд? Ходила в «Дисней уорлд»?
— В Диснейленд, — поправила я. — «Дисней уорлд» во Флориде.
— Так ты была там? А в «Юниверсал студиос»? Ты летала на самолете совсем одна? Я никогда не летала на самолете, — Кара уставилась в потолок. — Хотя, наверное, скоро придется.
— Правда?
Кара и ее семья выбрали странное время для путешествий.
— Ну, возможно. Слышала про фонд «Загадай желание»? Хотя тупица Гарри наверняка попросится в «Сезам-плейс». Туда и на машине можно доехать.
Кара оторвала ноги от пола. Стул резко наклонился назад. Я подскочила и поймала ее, прежде чем она упала на пол. Какая же Кара маленькая и легкая!
Я поставила стул на место.
— Вот видишь?! — воскликнула я. — А ведь тебя предупреждали!
Кара придвинулась к столу.
— Так зачем ты летала в Лос-Анджелес?
Я снова опустилась на стул.
— Хотела повидаться с дедушкой.
Глаза Кары загорелись.
— И что?
— Да ничего, — отозвалась я. — Он оказался придурком.
Кара вытащила из кармана резинку для волос и накрутила ее на указательный палец.
— Ясно.
Она наклонила голову и что-то пробормотала.
— Что?
— Мой брат, — сообщила она. — Мне надо его повидать.
Я поднялась и стала снова протирать стойку.
— Родители придут за тобой?
— Наверное, если их подождать… — Кара снова качнулась на стуле, на этот раз я не стала ей мешать. — Ты не могла бы…
— Не могла бы что?
— Сходить со мной в больницу. Сейчас как раз приемные часы.
У меня похолодели ладони. Я с детства ненавижу больницы. Там происходят ужасные, мучительные вещи.
— Разве для этого не нужен взрослый?
Кара покусала губы и вкрадчиво произнесла:
— Ты одна летала в Калифорнию, но не можешь перевести меня через дорогу?
Если подумать, она права. К тому же сколько можно быть ребенком? Тем более что на носу моя бат-мицва. Я предупредила Дебби за стойкой регистрации, куда мы идем, достала из шкафа рюкзак и сунула в передний карман мобильный. Затем мы с Карой пересекли улицу.
Больница находилась на углу. Большое здание на целый квартал. Перед входом выстроились машины скорой помощи. У дверей толпились и курили люди (причем некоторые в инвалидных креслах и с капельницами). Кара шагала передо мной, опустив голову и размахивая руками.
— Шестой этаж, — сказала она.
— Погоди секундочку, — попросила я.
— Не бойся. — Кара удивленно на меня посмотрела. — Это не заразно.
— Нет, я… Просто я… Погоди.
Через дорогу торговали фруктами. Я дождалась зеленого света, перешла на другую сторону и купила три апельсина, намного симпатичнее тех, что валялись на дедушкиной лужайке. Я не раз видела, как мать собирается в больницу навестить приболевших друзей или рожениц. «Не стоит приходить с пустыми руками», — утверждала она.
В вестибюле мы миновали вращающиеся двери. Кара взяла в регистратуре наклейки с надписью «ГОСТЬ» и нашими именами. Широкие белые коридоры больницы были выложены потертой плиткой. Тут и там попадались пустые каталки. Я вынула из пакета апельсин, понюхала его и подержала в руке. Мир похож на апельсин, я могу его почистить и найти другой мир — взрослый, тайны которого скрыты под кожурой.
Двери лифта разъехались. Я проследовала по коридору за розовой блузкой Кары к палате шестьсот тридцать два. На кровати сидел маленький мальчик в больничной одежде и кепке «Филлиз». У него были темные круги под глазами и капельница на руке. По бокам от него примостились родители. На коленях мальчика лежали карты. Они играли в «Найди пару».
— Привет, Гарри! — крикнула Кара.
Она пробежала по палате и поцеловала брата. Я удивленно заморгала: откуда только взялась эта жизнерадостная, веселая девочка? Я улыбнулась и поздоровалась, когда Кара представила меня брату и своим родителям. В жизни не видела таких усталых, но бодрящихся людей. Я пристроилась на краешке батареи, стараясь вести себя как можно тише. Возможно, настоящими нас видят лишь родные. Те, кто знает нас дольше всех и любит сильнее всех.
— Приятно познакомиться — Мать Кары попыталась улыбнуться. — Мы столько о вас слышали! Пойду поищу стул.
— Мне и здесь хорошо, — заверила я.
Я выложила апельсины на подоконник. Кто-то привязал к занавескам воздушный шарик с героями «Улицы Сезам». В вазе стоял букет маргариток. Я поменяла воду и распутала нитки воздушных шаров. Затем забралась на подоконник и стала наблюдать, как дети и родители играют при флуоресцентном свете. То и дело входили медсестры, они мерили Гарри температуру или смотрели на экран капельницы.
Я была там, пока солнце не закатилось и мои апельсины не стали самыми яркими предметами в палате.
37
Я копалась в саду, когда раздался звонок. Было на редкость жаркое воскресное утро. Мы с Питером спали допоздна, затем он ушел в офис закончить бумажную работу. Я провела утро на улице: подрезала розы, удобрила гортензии, пересадила душистый горошек и лилии «Звездочет».
Выходные выдались спокойными. Саманта укатила в Питтсбург на свадьбу брата. Она все-таки смирилась с отсутствием пары.
— В конце концов, что тут страшного? — рассуждала я, помогая Саманте нести сумки к машине.
— Не начинай, а то отвечу.
Я обняла ее и попросила связаться со мной в случае необходимости.
Я стояла на коленях, руки по локоть в грязи, когда зазвонил телефон.
— Джой, сними трубку! — крикнула я в сторону дома.
Нет ответа. Телефон продолжал разрываться. Я вытерла лоб о плечо.
— Джой! — повторила я.
Тишина. Возможно, она в Доме Роналда Макдоналда. Шесть обязательных недель уже закончились, но она все равно туда ходит.
— Чем ты там занимаешься? — как-то поинтересовалась я.
Дочь пожала плечами.
— В основном мою посуду. И разговариваю с теми, кому это нужно.
Я подбежала к столику рядом с газовым грилем, взглянула на определитель номера и взяла трубку. Звонили из больницы Филадельфийского университета, но добавочный номер был незнаком.
— Алло?
— Миссис Крушелевански?
— Да.
— Это доктор Кронин из больницы Филадельфийского университета, — раздался женский молодой голос. — Приезжайте как можно скорее.
Я опустилась на белый плетеный стул рядом с прудом, где плавали золотые рыбки. Подсознательно я ждала этого звонка больше тринадцати лет. Незнакомым, вообще нечеловеческим голосом я уточнила:
— Что-то с дочерью? С Джой Крушелевански? С ней что-то случилось? Она…
