Девочка с Севера (СИ) - Анна Трефц
— Чего ты хочешь? — выдавил из себя Бессмертный и благоразумно плюхнулся обратно на диван.
— Давайте устроим голосование. Я предлагаю два варианта исхода нашего спора. Первый — Наталия должна сознаться во всем, а номера счетов оставим до возвращения Юрия в Москву. Второе — Наталия может считать себя свободной, но счета мы тут же отправим в офис Интерпола.
— Сукин ты сын! Ты хоть понимаешь, что это грубый шантаж? — сощурился Бессмертный, — Как это сочетается с твоим понятием о чести, или что там у тебя выше всего прочего?
— Выше всего прочего у христианина человеческая жизнь, — наставительно заметил молодой аристократ. — Вы должны понять, что жизнь человека стоит много больше, нежели деньги на счетах Юрия Касальского.
— Итак, иного не дано. Кто за то, чтобы Наталия призналась в преступлениях?
— Скотина, — В голосе Касальской слышалось глухое раздражение, — Ты хоть знаешь, что такое тюрьма в России?
— Почему вы не подумали об этом перед тем, как нажать на курок? — Александр поднял руку.
Бобров глянул на Машу. В глазах его она прочла отчаяние.
— Я не могу. — Он все еще цеплялся за подлокотник кресла. — Я не могу голосовать. Я заинтересованное лицо. И так ясно, что я за, но разве я могу это сделать, учитывая, что на счетах мои деньги?!
— Моих денег там нет, — ответила Маша и подняла руку.
— Как вы понимаете, я не могу быть за, — Касальская окинула всех надменным взором и хмыкнула.
Все посмотрели на Бессмертного. Наталия склонила голову к его плечу и улыбнулась. Повисла пауза. На лице последнего голосующего никаких эмоций не читалось, словно он надел маску.
Наконец он сухо произнес:
— Если откроются операции со счетами Касальского, я стану банкротом. Не сразу, но все равно неприятно. Господи, а счастье было так близко, — и он медленно поднял руку.
Александр довольно оглядел свой новый кабинет. Делал он это не первый раз за последние полчаса. В общей же сложности за день он пялился по сторонам и блаженно улыбался раз сто, не меньше. Дела шли в гору. Новые сотрудники, новые контракты. Он и сам удивлялся, как это у него получилось наладить и расширить гиблое в России предприятие, на которое даже босс — его дядюшка — махнул рукой. Он еще не успел оправиться от ощущения безмерного счастья, когда два дня назад в вечерних новостях передали о махинациях с гуманитарной помощью на таможне. Понятно, кто стоял за этим. Господин Бессмертный, скорее всего, не простит ему разбитое сердце и будет чинить всевозможные козни. Разумеется, журналисты ринулись в офис компании Speed, дабы узнать из первых уст, каким это образом вместо гуманитарной помощи в Ивановскую область ввозили старое хозяйственное мыло. И сэр Доудсен едва скрыл ехидную улыбку, когда сообщал пяти телекамерам, что его компания никакого отношения к гуманитарной помощи не имеет, что эти перевозки давным-давно перекупил у нее некий концерн «Славуч», в который входит маленькая фирмочка с громким названием «Трансмагистраль». Всплыло на поверхность, что генеральным директором оного концерна является не кто иной, как господин Бессмертный. Разразился скандал. Так что ему теперь придется ненадолго отвлечься от мыслей о мести и заняться решением своих проблем. Несколько удручало молодого аристократа то обстоятельство, что физиономия будущего думского деятеля Карпова по-прежнему уродует автомобили его компании. Однако он полагал, что предвыборная кампания явление не постоянное, когда-нибудь она пройдет, и водители с радостью смоют уродливый оскал с бортов своих машин. В общем, все бы ничего, но в сердце сэра Доудсена жила безысходная тоска — он обязан жениться. Ви, раньше донимавшая его телефонными звонками с расспросами, какие шаги он предпринимает на пути к здоровому образу жизни, немного успокоилась, занявшись, по всей видимости, подготовкой к свадьбе. Но это обстоятельство не радовало его, поскольку приближало к злополучным свадебным колоколам, подружкам невесты, шаферам, гостям, торту и прочим помпезным атрибутам мероприятия, от которого его в дрожь кидало. Он уже убедил себя, что отступать бессмысленно, и даже склонил голову под топором, занесенным над ним судьбой. Однако Александр по натуре был человеком добрым, а потому вдруг снял телефонную трубку и набрал номер.
— Бобров, — прохрипел меценат на другом конце провода. — Чо надо?
— Послушайте, Серж, — смущенно начал молодой аристократ. — Не в моих правилах лезть в чужие дела…
— Ха! — тот излишне громко изъявил свое отношение к сказанному, — Только мне об этом не рассказывай!
— Я продолжаю утверждать, что поступил так, руководствуясь исключительно благими намерениями.
— Знаешь, благими намерениями куда дорога вымощена? Мне почему-то кажется, что Наталия Касальская со мной согласится. Да и еще найдется немало приверженцев этого мнения из числа твоих близких знакомых.
— Сожалею, но вы ведь не любите Наталию?
— Какая разница? Мне ее по-человечески жалко. Баба в тюрьму загремела!
— Но она совершила двойное убийство!
— Это, конечно, да… — после некоторых раздумий согласился Бобров.
— Вам необходимо объясниться с Марией, — твердо проговорил сэр Доудсен. — Вы заставляете ее и себя страдать.
— Та-ак, — протянул Серж. — Решил переквалифицироваться из Пуаро в Амура?
— Я видел, как вы смотрели друг на друга, когда я говорил. И вы не подняли руку только потому, что вам очень хотелось поступить благородно. А ведь всем известно, что именно любовь пробуждает это желание.
Серж опять надолго замолчал. После продолжительного сопения он тускло произнес:
— Пусть так, и что с того? Я — ее продюсер. Я не могу, понимаешь? Это некрасиво.
— Вы сами придумали себе барьер, за которым прячетесь.
— Послушай, — взмолился несчастный, — Маша только что выпустила диск, на каналах вышел ее первый клип. Она нравится зрителю, она набирает обороты. Конечно, за ней охотятся журналисты. Ты представляешь, что они затараторят, какие пустят легенды, если узнают, что я и она, в общем, не могу я, и все.
— Но долго ли вы намереваетесь терпеть?
— Ох, — тяжко вздохнул Серж. — У меня сердце разрывается. Представляешь, бросил пить, теперь по вечерам валидол сосу. Да ведь и выдумка это, будто бы она, ну, в общем, любит. Посмотри на меня: толстый, красный, нос картошкой. Разве полюбит молодая девица такого? Глупость!
— Она любит, — уверенно ответил сэр Доудсен. — Поговорите с ней. Узнайте, что она думает о вашем решении держаться от нее подальше и всякий раз при встрече изображать, будто бы вы злейшие враги. И когда она оттаскает вас за ваш нос…
— Кто тут говорил, что не в его правилах лезть в чужие дела?! Со своими
