Нора Робертс - Опасные тайны
А Рик Слейтер был намерен ощипывать Канингема на протяжении многих лет, шантажируя Билли с целью обеспечить себе стабильный доход, но сейчас он рассматривал это просто как приятную мелочь. Самый большой приз Рик рассчитывал получить в воскресенье, еще до того, как пробьет шесть часов вечера, — приз за работу, которую — с этим нельзя было не согласиться — он исполнил мастерски.
Рик откупорил еще одну бутылку и снова наполнил стакан. Интересно, подумал он, вспомнит ли его Наоми Чедвик? Что, если он подойдет к ней и обеими руками схватит ее за прелестный маленький задик? Может быть, это освежит ее память? Может быть, в самом деле — подойти сзади, ущипнуть ее за попку и подмигнуть?
Мысль о том, что женщина — любая женщина — может забыть Рика Слейтера, неизменно приводила его в бешенство.
Он-то помнил ее очень хорошо. Маленькая испорченная сучка, щеголявшая в платьях с низкими вырезами или обтягивающих джинсах. А как она выхаживала вдоль трека? Точь-в-точь кобыла во время охоты, готовая раздвинуть ножки пошире перед каждым, у кого еще стоит.
Как он хотел ее тогда! Как он хотел повалить ее на землю, задрать ее легкомысленную юбчонку и показать ей, на что способен настоящий мужчина! Несколько раз Рик откровенно предлагал ей переспать с ним, она смотрела на него, как на кусок дерьма, прилипший к подошве башмака после прогулки по паддоку. И она смеялась над ним, смеялась так, что у него кулаки чесались вбить этот смех обратно ей в глотку.
Возможно, ему еще представится случай, подумал Рик, постукивая кулаком правой руки по ладони левой. Он уже давно сделал бы это, если бы не этот еврей-полукровка…
" — Какие-нибудь проблемы, мисс Наоми?
— Нет, Моисей, никаких. Просто еще одна ипподромная крыса. Как там наш жеребчик?.."
И она ушла, виляя задом, ушла пускать слюни над своим жеребцом, а ему не оставалось ничего другого, кроме как вернуться в грязные комнаты, которые он арендовал, и выместить зло на жене, разбив в кровь ее изможденное, бледное лицо с глупыми, покорными глазами.
Должно быть, дочка старого Чедвика воображала, что ее прелести не для таких, как он. Тот день стоил Рику уязвленного самолюбия, но он сполна поквитался с Наоми, когда устроил ей неприятности на скачках. Откровенно говоря, гибель лошади не входила в его планы. Никто не мог предвидеть, что Моралес не справится со своим обколотым жеребцом и с силой врежется в фаворита Наоми. Но в конечном итоге, снова подумал Рик, в конечном итоге все сложилось как нельзя лучше. Все вышло просто превосходно, ибо он с самого начала повел себя осторожно и с умом использовал все обстоятельства, повернув их против Наоми. Да, он отплатил ей, но его жажда мести еще не была утолена полностью.
Десять лет, которые она провела в тюрьме, были только частью того долга, который Рик собирался выплатить Наоми Чедвик. Все остальное он вернет ей в воскресенье.
День скачек по традиции начинался завтраком в усадьбе губернатора, но Келси никуда не пошла, хотя Наоми настойчиво приглашала ее. И дело было не в том, что от волнения Келси не в силах была проглотить ни кусочка. Сама мысль о том, чтобы уйти с ипподрома, оказаться так далеко от конюшен и трека, казалась ей невыносимой.
Старт первой скачки был назначен на одиннадцать тридцать. Вместе с конюхами, жокеями и тренерами Келси приехала на ипподром к шести утра, но, когда около полудня выдалось свободное время, она даже не подумала о том, чтобы вернуться в гостиницу и вздремнуть. Вместо этого она осталась с Боггсом и другими конюхами, которые устроились на отдых прямо у конюшен. На обед она купила жареного цыпленка, но есть ей по-прежнему не хотелось, и она лениво отщипывала от него небольшие кусочки.
— Ты еще здесь? — спросил Моисей, опускаясь на землю рядом с Келси, и, потянувшись к цыпленку, оторвал ножку.
— Где же мне еще быть? — Келси дожевала кусочек грудки и запила его имбирным пивом.
— Можно было пойти в ложу для владельцев. На стадионе уже полно народа — трибуны еще заполняются, но на площадке внутри скакового круга просто яблоку негде упасть.
— Слишком много шума. Кроме того, мне не нравится, когда репортеры начинают тыкать мне в лицо микрофонами и наводить на меня камеры. С Наоми они меня путают, что ли?
— Ну, здесь ты от них тоже не спрячешься. Они слетаются на владельцев, как мухи на мед. Можно попробовать запереться в туалете, но оттуда ничего не увидишь.
— Это — для бизнесменов. — Келси облизала пальцы. — С тем же успехом можно подняться в дирекцию — оттуда тоже мало что можно рассмотреть. Кстати, как там Наоми?
— Как под током. Правда, глядя на нее, этого не скажешь, но она здорово волнуется. Причем наполовину в этом виновата ты.
— Я?
— Да, ты. Наоми очень хочется, чтобы ты держала золотой кубок вместе с ней.
— Но ведь мы обязательно его выиграем, разве не так, Мо?
— Я не стану отвечать, чтобы не спугнуть удачу. — Моисей, прищурясь, посмотрел в небо. — Хороший денек, сухой, ясный… Скакать будут резво.
— Я была здесь раньше, смотрела, как разравнивают дорожку. Трек в идеальном состоянии, насколько я вообще в этом понимаю. Я даже хотела остаться посмотреть первую скачку, но у меня так затряслись поджилки, что я предпочла убраться куда-нибудь подальше… — Келси не договорила, прислушиваясь к сосущей пустоте в желудке. Надеясь поправить дело едой, она оторвала крылышко. — Гейба видел? — поинтересовалась она.
— Он в ложе, вместе с Наоми, но он придет сюда, чтобы дать последние указания Джемисону, и будет стоять в паддоке, пока седлают его жеребца.
— Вчера было столько беготни, что я едва перебросилась с ним двумя словами. — «И ни разу — наедине», — добавила она про себя. — Я прекрасно понимаю, насколько Гейб занят, поэтому не решилась сообщить ему, что Боггс вроде бы видел здесь его отца.
— Рика Слейтера? Когда? — Моисей так быстро задал этот вопрос, что Келси слегка растерялась.
— Он не уверен, но… Кажется, это было в четверг около одиннадцати. Эй, ты куда?
Моисей был уже на ногах. Он ринулся в конюшню, и Келси волей-неволей последовала за ним.
— Этот человек приносит беду, — бросил через плечо тренер. — Плохой знак…
— Плохой знак? — Келси попыталась улыбнуться, но губы почему-то не слушались. — Ну-ка, расскажи поподробнее, Мо.
— Некоторые люди носят беду за пазухой и любят натравливать ее на других. Рик Слейтер из таких. — Моисей быстро пошел к боксу, где стоял Гордость Виргинии, но остановился на полдороге и попытался расслабиться, чтобы не передать своей тревоги жеребцу. Горди — как, впрочем, и все чистокровные лошади — был чувствителен, как хороший радиоприемник, и Моисею не хотелось напугать его перед стартом. Тем более что конь, как настоящий боец перед решающей схваткой, и без того был на взводе.
