Запретная. Не остановить (СИ) - Стужева Инна

Гордей усмехается, и притягивает меня к себе.

— Мечтаю об этом, Арин. Взять тебя на нашей свадебной кровати вот такую. Одетую в белое платье, потому что все еще жутко заводит осознание, что ты, наконец, моя жена. Сгорающую от желания и ревности. Только потом мы уделим время и нашему малышу, окей? Повезем вас кататься на каруселях и в кафе мороженое. Согласна?

Он смотрит на меня так… так порочно, что слов не находится, а его разговор о кафе и каруселях кажется какой-то шуткой, хотя знаю, что правда.

И повезет, и купит, и даже заставит съесть. Но просто сейчас…

Тело слабеет. Я уже представляю картины того, как жарко все будет, когда он смотрит так. А теперь еще и в платье. Кажется, после того, что произойдет, его придется долго приводить в порядок и уже так просто не наденешь снова.

Между ног и внизу живота сразу же все жарит от предвкушения.

Говорить не могу, лишь сглатываю и киваю.

— Тогда идем, — усмехается Гордей, мгновенно считывая мою реакцию, и нетерпеливо тянет меня в сторону номера.

Глава 60 Рожаем, мы рожаем, о боже…

Я так готовилась, и все равно…И все равно я не готова…

Наша свадьба проходит настолько замечательно, что о большем я не могла бы и мечтать. А потом мы с Гордеем отправляемся в романтическое свадебное путешествие.

Я чувствую себя абсолютно в норме, меня пока что даже не тошнит, а потому мы решаем, что можно, заслужили. Ну, и… где-то в глубине души я понимаю, что просто… просто боюсь пока идти к врачу.

У сестры беременность протекала без каких бы то ни было осложнений, даже в консультацию она пришла на самом позднем сроке, чуть не перед самыми родами, потому что, как и я, не очень любит по врачам. Наверное, у нас это семейное. Я надеюсь, у меня все пройдет также гладко, как и у нее.

— В конце концов, если что-то вдруг начнет беспокоить, то конечно же, то в первую же минуту, — говорю я сама себе, и уверяю в этом Гордея.

— Ты же понимаешь, Арин, что все равно придется, — отвечает он. — Или ты собираешься рожать дома?

— Мы сходим. Будет срок побольше и сходим, заодно сразу сделаем УЗИ.

На самом деле мне просто настолько хорошо в моменте, что просто-напросто не хочется нарушать это плавное беззаботное течение.

Я бесконечно доверяю мужу, а главное себе и своему организму, который жаждет просто наслаждаться жизнью и ничем сейчас ее не усложнять.

Мы уезжаем на Мальдивы, и Гордей снимает для нас небольшой домик на сваях с шикарными видами на бескрайнее прозрачное море, окружающее нас со всех сторон, куда ни посмотри.

Мы отдыхаем то на террасе, то на берегу, лежа под пальмами в шезлонгах, или нежась на белоснежном рассыпчатом песке. Гордей уверяет, что после года интенсивной работы и всех перенесенных стрессов, я заслужила это как никто другой.

А еще он тщательно следит за моим питанием. Разнообразие морепродуктов, фруктов и овощей, которые очень часто он мне приносит сам, уже приготовленными, или нарезанными.

— Еще бы с ложечки кормил, — в такие моменты смеюсь я.

Но он придумал для меня это прозвище, Хрустальная ваза, и теперь большую часть времени относится ко мне именно так.

Не проходит и дня, чтобы я не захотела себя ущипнуть и проверить, не попала ли я в сказку.

— Еще чуть-чуть — говорю я, — и я начну завидовать сама себе.

Да что там, я уже себе завидую, и все никак не могу поверить, что это происходит с нами, что у нас все хорошо.

Из-за того, что здесь довольно дорого, туристов мало, но это именно то, чего мне так хотелось после шумных, многолюдных суетных показов. Перегруз общения компенсируем теперь днями тишины и расслабления. Наслаждаемся присутствием друг друга в нашей жизни.

Я могу по нескольку часов просто лежать в шезлонге и представлять, представлять, как развивается внутри меня наш замечательный малыш, как мы с Гордеем станем любить его и ухаживать за ним. Как начнем с ним гулять, когда он родится, и играть, когда немного подрастет.

Это же так здорово, просто уму непостижимо.

— Здесь так прекрасно, — говорю я Гордею, когда он после плавания присоединяется ко мне. Ложится рядом, и целует в щеку, слегка холодя кожу.

Когда он шел от берега, я не могла на него налюбоваться. Спортивный, подтянутый, очень и очень по-мужски привлекательный.

Капельки воды красиво стекают по его золотистой загорелой коже, так и хочется прикоснуться и слизнуть.

Когда он обнимает, я улетаю, потому что мне с ним очень хорошо.

Животик у меня уже заметен. Настолько, что никаких сомнений даже для окружающих, он увеличивается буквально с каждым днем. Но несмотря на это я по-прежнему очень сильно хочу физически своего мужа.

Мы… у нас с ним часто близость, и в основном инициатива исходит от меня. Гордей старается быть максимально осторожным и не давит.

— Как у нас дела, Арин? — спрашивает Гордей, имея в виду не только мою беременность, но и общее состояние и настроение.

Но вопреки прогнозам Ви, я совсем не капризная, и перепадов настроения у меня особых нет. Хотя надеюсь, что когда она сама забеременеет во второй раз, то станет такой и предоставит Демьяну хорошую возможность проявить себя и как следует побегать вокруг нее.

— Все хорошо. Мне кажется, наш малыш уже начал толкаться, — произношу я с улыбкой.

— Правда?

Гордей поворачивается на бок, протягивает руку и устраивает теплую широкую ладонь на моем животе.

— Да, я почувствовала уже несколько раз, пока ты плавал, представляешь? Не уверена, но кажется…

— Это здорово.

И в этот момент малыш, словно поняв, что мы разговариваем о нем, толкается с новой силой. Губы Гордея расплываются в улыбке.

— Арин, я чувствую, — произносит он, и снова улыбается.

— Да, представь, это его ручка, или ножка.

— Или ее, — спорит со мной Гордей.

А потом склоняется над моим животом и прикасается к коже губами. Очень нежно целует. Я прикрываю глаза от удовольствия.

И да…

Я уже знаю, что он больше хочет девочку. Но я со всей уверенностью сообщаю ему, что мы не станем узнавать пол ребенка вплоть до самых родов.

— Это жестоко, Арин, — замечает на это Гордей.

— А мне хочется так, — пожимаю я плечами. — Ви тоже не знала до самых родов, даже когда делала УЗИ, попросила врача ей не сообщать. Тоже хочу сюрприз.

— Ну, если Ви…

Для Гордея не секрет, насколько сильным примером является для меня сестра. Мы уже договорились, что она будет присутствовать на моих родах. Ну, или хотя бы перед ними, во время схваток. Поддержит и подскажет. Если я вдруг начну паниковать, она своей заражающей все вокруг уверенностью вернет меня на землю.

Гордей тоже хочет присутствовать, мы это уже пытались обсуждать, но пока что, чисто теоретически. То есть, он не уверен, что сможет оставаться спокойным, а я не уверена в себе, потому что, наверное, это будет выглядеть не слишком презентабельно, и я пока стесняюсь…

Если честно, и сейчас… Я поправилась уже на целых шесть килограммов, и примерно столько же еще впереди. Как все это будет…

— Ты очень красивая, Арин, — говорит мне Гордей, словно считывая мое волнение, и снова меня целует, но теперь уже в губы. — Люблю.

— Я тоже люблю тебя, Гордей. Мне… так хорошо с тобой, так хорошо, — бормочу я, и растворяюсь в его новом крайне чувственном поцелуе.

В его нежностях, что шепчет мне на ушко, в его неторопливых, но таких умелых и чувственных ласках.

— Что ж… если вы не хотите знать пока что пол вашего малыша, тогда получите фотографию. По ней вы все равно не сможете определить.

Врач протягивает нам с Гордеем черно-белый квадратик, и я представляю, как оставшееся до родов время стану любоваться фотографией, потому что на ней уже отчетливо видны все очертания.

— Развитие строго по норме, так что все у вас в полном порядке. Здоровенький, активный, и, подозреваю, будет очень красивым, если судить по его родителям, — с улыбкой произносит врач, и мы улыбаемся женщине в ответ.