Джилли Купер - Человек, заставлявший мужей ревновать. Книга 2
Он уже собрался познакомить ее с Айзеком Лоуэллом, который был еще более ошеломлен ею, как вдруг увидел взгляд Лизандера и услышал, как тот бормочет:
– Я и Артур постараемся выиграть этот заезд для тебя, Китти.
– Это просто невероятно, – вмешался Раннальдини. – С этим твоим грузовиком за счастье почитай со старта-то сдвинуться. А, так это, должно быть, и есть Артур. А я и не знал, что Руперт тренирует тягловых лошадей.
Лизандер уже собрался двинуть Артура на Раннальдини, но Руперт окликнул его.
– Удачи, Лизандер. Возвращайся невредимым, и Артур тоже, – закричала Китти, уже ни на кого не обращая внимания.
Артур обернулся и посмотрел на нее с упреком: а где же масляный пудинг?
Лизандер на большой белой лошади выглядел таким тонким и бледным, что Дэвид Хоукли вскоре с грустью заметил, что он напоминает ему скелет Смерти с гравюры Дюрера «Четыре всадника Апокалипсиса».
– Удачи, да благословит тебя Господь, – окликнул он, когда сын проезжал мимо, но ветер и дождь смыли и унесли его слова.
Табита, выпуская Артура на дорожку, обняла его еще раз.
– Пожалуйста, возвращайтесь невредимыми, – сказала она взволнованно, а затем улыбнулась, как ее отец, – и первыми. Я все свои призовые деньги поставила на Артура.
Выходя из паддока, Руперт почти налетел на Айзека Лоуэлла. Бледный и бесстрастный, верхом на грозном, взбрыкивающем Князе Тьмы, ведь он мог бы быть и тем самым Джейком, который двадцать лет назад сражался с Рупертом на скачках с препятствиями.
– Хелло, Айзек, – замедленно произнес он. – Вообще-то, я в долгу перед твоим отцом.
Он обернулся к своей загорелой изящной Тегги в темно-голубом костюме.
– Тебе не кажется, что я не прогадал в той сделке? А Джейк, надо полагать, все еще возится с той устаревшей моделью?
– Руперт! – в ужасе воскликнула Тегти.
Айзек не колебался бы потоптать Руперта Князем, но он ехал побеждать. И вместо того, прошипев цыганское ругательство, он, чуть не отдавив Руперту ноги, загрохотал вслед за остальными.
Пресса неистовствовала.
Жокеи по традиции пробовали первый барьер, показывая его лошадям. Настроенный нетерпеливо, Гордец Пенскомба мгновенно перепрыгнул его. Артур же, поскольку после завтрака прошло уже изрядно времени, начал его грызть. Какая-то задница-в-шляпе завопила сквозь ливень, чтобы жокеи строились. Князь Тьмы, мотая хвостом, как рассерженный кот, и прижав уши, попытался цапнуть Артура.
– Не советую, – поднял Лизандер хлыст.
– А что ж ты столько места занимаешь? – насмешливо заметил Айзек Лоуэлл со слабым бирмингемским акцентом.
В животе Лизандера трепетали крылья бабочки с летнего луга. Его камзол черных, коричневых и белых цветов был мокрым от дождя и пота. Поводья выскальзывали из негнущихся дрожащих пальцев. А дождь нетерпеливо теребил его шлем. Какого черта Руперт так рассказывал о первом препятствии? «Так, значит, гигант с маленькими шансами, белый слон, безнадежный, тягловая лошадь, – думал он в ярости. – Ну так мы им, Артур, покажем».
За вторым барьером уже ничего не было видно. Несколько самых нетерпеливых скакунов, включая Гордеца и Князя Тьмы, уже тыкались носами в ленту и через нее.
– Да сдайте же назад, жокеи, – орал задница-в-шляпе. – Я же так не могу ее поднять.
– И все-то у тебя как всегда, задница, – пробормотал Блей, когда они сдали назад и вновь выстроились.
Начав хихикать, Лизандер никак не мог остановиться. Все сбились в кучу. Со щелчком ушла лента, и скачка на Золотой кубок Ратминстера 1991 года отправилась в путь.
59
Лизандер и не думал, что все произойдет так быстро. Бригада легкой кавалерии, ворвавшись в Долину Смерти, безостановочно мчалась, преодолевая огромные барьеры. Лицо и камзол Лизандера мгновенно были заляпаны грязью, летящей из-под копыт лошадей, идущих впереди, но, вспомнив советы Руперта, он не стремился рваться вперед, пропустив на первом барьере лидеров, а после, когда гонка рассыпалась веером, выйдя на поле вдоль дороги Ратминстер—Четнем, они с Артуром выбрали свободную тропку и понеслись серединой поля.
Между тем маленький Гордец Пенскомба, который ненавидел, когда его обгоняют, набрал предельную скорость и захватил лидерство после первого барьера. Фройлен Малер, лошадь из той же конюшни, что и Князь, которой никогда не хватало больше чем на полторы мили, шла рядом с Гордецом, раздражая его, пачкая грязью и заставляя увеличивать темп, так что второй барьер он взял гораздо тяжелее.
– Черт побери, – пробормотал Руперт.
Он стоял в стороне от всех, напряженный, как затаившийся в засаде леопард, зажав сигару между указательным и средним пальцами, задевая бинокль длинными светлыми ресницами. Тегти знала, что с ним лучше не заговаривать, пока гонка не кончится.
Гордец Пенскомба был все еще впереди, но, преследуемый Фройлен Малер, молотящей сзади, измученный малыш-гнедой теперь все явственнее ощущал вызов от Князя Тьмы, который сбивал ему дыхание при подъеме на холм, заставляя переходить на галоп. Айзек Лоуэлл сидел совершенно неподвижно, позволяя лошади думать своей головой. «Точно так же, как и его отец», – жестко подумал Руперт. А Князь действительно шел здорово. Руперт пожевал сигару. Все это должно было раздразнить Гордеца и окончательно его вымотать. Руперт вздрогнул, когда самый осторожный из барьеристов с таким трудом взял Засаду; это еще поубавило уверенности в себе, и теперь Князь громыхал позади, а Фройлен Малер неслась из последних сил, раздражая Гордеца. «Черт, – возмущался про себя Руперт, – конечно, это порочная тактика, но, бывало, и он выигрывал, применяя ее в свое время».
Лизандер надеялся, что Артур не будет слишком торопиться. Они, казалось, слились в одно существо. Все это походило на работу с электропилой. Видишь зазор – и прорезаешь узкую щель. И вот теперь они приближались к широкому рву. Пришлось вспоминать. Что там говорил Руперт? Делать посыл примерно за восемь футов. Рядом идет Драгоценный Камень, сообразил, что это ров, только тогда, когда влетел туда ногами, разбрызгивая грязь. Руперт оказался прав. Артур был почти у следующего препятствия, когда Драгоценный Камень еще только выбрался.
– Ты работаешь блестяще, Артур, – похвалил любимца Лизандер.
Артур запрядал ушами, слыша подбадривание промокшей толпы после взятия очередного барьера.
Подходя к Засаде, барьеру из пяти футов прочной березы и дрока с крутым склоном позади, барьеру, подловившему в прошлом году Юмми Юппи и потрясшему на первом круге Гордеца, Лизандер держал лошадь, а Ромашка, идущая на полкорпуса сзади, да и подбодренная к тому же посылом, взяла барьер, но земля под ней ушла вниз, она поскользнулась и несколько раз перекувыркнулась.
