Ирина Степановская - Экзотические птицы
— Здесь должна быть дыра! — Ашот внезапно вспомнил, что через нее все больные и персонал бегали в магазин-«стекляшку». — Через нее до приемного отделения ближе. Я здесь работал, я помню, — еще сумел, сквозь кровь во рту, сквозь сдавленное дыхание, проговорить он.
— Ты медик, что ли? — спросил его человек.
— Врач-анестезиолог, — выдавил из себя Ашот, и тут его единственный целый глаз непроизвольно закрылся, Ашот обмяк и замолк.
— Не пролезаем, черт, дыра для двоих узкая! — сказал мужчина, но Ашот ему не ответил.
Мужчина внимательнее вгляделся в его лицо, понял, что тот, кого он несет, уже не может слышать его, выругался на весь мир и положил Ашота на землю. Раздумывать, жив ли еще раненый или нет, было бессмысленно, и мужчина, схватив Ашота под мышки, протащил через дыру волоком, заботясь уже только о быстроте передвижения. До больничного порога оставалось еще метров двести проползти по грязной тропе.
— То-то я слышу знакомое: «окулюс декстра, окулюс синистра…», — бормотал по дороге мужчина, больше для поддержания собственного духа, потому что Ашота поддерживать морально было все равно что поддерживать мешок с костями. Но мужчина все равно ласково говорил: — Держись, дружок! Не помрем, так живы останемся! Сейчас доберемся! Держись! — Он затащил Ашота на ступеньки подъезда приемного отделения и, опустив на бетонный пол, что было силы затрезвонил в звонок, забарабанил в дверь руками и ногами.
— Иду! Иду! Кто там? — послышался в отдалении испуганный голос санитарки.
— Раненого доставили! Открывай! — еще громче забарабанил мужчина.
— Сейчас, милый, сейчас! — бормотала справляющаяся с засовами санитарка, а следом из своей комнатушки уже бежала фельдшер с заспанным лицом.
— А что это такое? Почему к нам привезли? Надо в травматологическую больницу! — начала было назидательным тоном она, но, увидев клетчатый шарф и спекшиеся от крови кудрявые волосы лежащего на полу Ашота, узнала в нем недавнего посетителя и замерла. — Господи, так это же он! — ахнула она было, но быстро замолчала, сообразив, что у нее могут быть неприятности из-за того, что ведь это она не пустила его в больницу. — А может, и не он! — толкнула она в бок взглянувшую на нее санитарку и, посмотрев на мужчину, стала помогать ему втаскивать Ашота внутрь.
— Хирурга быстрее и окулиста! — не терпящим возражений командным голосом приказал доставивший Ашота и, взяв у фельдшерицы со стола ножницы, сам стал разрезать на раненом одежду, чтобы не ворочать Ашота лишний раз. Фельдшер услала санитарку звонить в отделения по телефону, а сама стала доставать из шкафа материалы для первичной обработки ран.
На пустынной темной улице из-за угла дома в это самое время вывернула компания парней. Телефонная будка была пуста, и вблизи тоже не оказалось никаких признаков жизни. Не обнаружив Ашота, они тщательно обыскали местность в поисках выроненных денег или еще каких-нибудь предметов, но ничего не нашли.
— Добычу упустили! — замахнулся на одного из троих самый старший. — Все из-за тебя, козел!
— Да ладно тебе, зато пожрали! — Мужик с жирными грязными руками шумно похлюпал носом и вытер его пятерней. — И милиция все-таки может приехать, лучше смотаться отсюда!
— Завтра погуляем, еще кого-нибудь найдем. Какие наши годы? — миролюбиво предложил третий, и вся компания в том же составе удалилась назад в свои владения.
Проходя мимо сестринского поста, Владик Дорн увидел сидящую к нему спиной Райку.
«Широкая у нее стала спина, растет как на дрожжах», — констатировал он. Раиса почувствовала его взгляд и обернулась. Затаенная злобная усмешка промелькнула у нее на губах. Правда, она думала, что Владик этого не заметит.
— Денежки у меня кончились, Владислав Федорович! — елейным голоском пискнула она, когда Дорн проходил мимо. Она картинно потянулась на своем стуле, подняв кверху руки, и выпятила живот. На стол она положила бумажку, на которой было что-то написано. — Это вам!
Дорн взял бумажку. Печатными буквами на ней был изображен его домашний адрес и рабочий телефон Аллы. «В отделе кадров круговая порука! — подумал он. — Ну как вразумить этих дур?»
Демонстративным жестом он скомкал бумажку и выкинул в корзину для мусора.
— Ищи доктора! — прошептал он, наклонившись к самому Раиному уху. — Расходы я оплачу!
Рая только загадочно улыбнулась и промолчала, и Дорну больше ничего не оставалось делать, как в отвратительном настроении пойти по палатам.
— Ну, как у тебя? — с интересом спросила медсестра Галя, увидев, что Рая говорила о чем-то с Дорном.
— Пока ломается! — ответила та. — В следующий раз я ему кассету с диктофонной записью покажу!
— А если все равно не сломается?
— Тогда к жене пойду! — сказала Рая, и в глазах у нее промелькнуло что-то холодное, звериное.
— А ребенок? Ведь так и дотянешь до родов.
— Сейчас аборт на любом сроке сделают, чтоб ты знала, — пробурчала Рая, и девушки замерли, увидев, что мимо них проходят Барашков и Марья Филипповна.
Аркадий Петрович, как-то сразу осунувшийся за одну ночь, оставил Тину в палате и пошел за Мышкой в ее кабинет.
— Есть у тебя что-нибудь сладкое? — каким-то тихим и смертельно усталым голосом попросил он.
— Только сахар в коробке, — извиняющимся тоном сказала Мышка. — Конфеты после прошлой выписки все съели, а новых больных еще не выписывали, поэтому подарков нет. А пирожные я сегодня не успела купить, дежурила.
Аркадий вздохнул, сунул в рот кусок сахара.
— Горечь какая во рту! Так противно! — пожаловался он. Выплюнул сахар и вытянул из пачки сигарету.
— Это у вас от курения! — грустно вздохнула Мышка. Владик Дорн сегодня с утра совершенно не обращал на нее никакого внимания. Даже не поздоровался. «Что это с ним? — думала она. — Зол и рассеян… События в отделении его явно не занимают, значит, что-то домашнее…» При мысли о его семейной жизни что-то тревожное и сладкое разлилось у Мышки в груди.
— Ну, что твое обезьянье дерево? — Барашков по привычке стряхнул пепел с сигареты в цветочный горшок. — Загибается? — Дерево действительно не особенно изменилось с Тининых времен, хоть Мышка его и пересадила в другой, стильный, горшок и регулярно подкармливала.
— Помнишь, Ашот хотел на нем эксперимент поставить. Если хорошо будет расти — к деньгам, а если плохо… Не видать нам, значит, благоденствия! — горько усмехнулся Аркадий.
Мышка листала книжку, чтобы вызвать к Тине специалиста на консультацию.
— Так вы будете консультацию оплачивать? — подняла она на Барашкова круглые глаза.
— Сказал же, что буду. Давай звони. — Аркадий развернулся к окну и наблюдал, как с торца к больнице подбирается очередная «скорая помощь», а на площадке парковки не может найти себе места тяжелый джип. — Все жалуемся, что плохо живем, — усмехнулся Аркадий. — Скоро люди пешком в больницу ходить не будут. Больница якобы для бедных, а посмотри, сколько хороших машин стоит на стоянке! — сказал он Мышке. Но та не слышала, разговаривала по телефону. — И ведь далеко не все, сволочи, хотят платить за лечение! — разглагольствовал тем временем Аркадий. — Сами наворовали бог знает чего и сколько, а качают права — подайте нам полноценную и бесплатную медицину! Этому надо бабушку положить, другому — племянника. Сделайте нам красиво, «как во всем цивилизованном мире», говорят! А что во всем цивилизованном мире эта якобы бесплатная медицинская помощь финансируется из налогов» — этого они знать не хочут! — Аркадий специально сделал ошибку в последнем слове и развернулся к Мышке. Лицо у него было перекошено, подбородок трясся то ли от злости, то ли от горя. Тут и Мышка поняла, что с Аркадием творится что-то неладное. «Что это с ними сегодня со всеми? — подумала она. — Дорн не разговаривает, и этот бог знает какой…»
