Наталия Терентьева - Там, где трава зеленее
— Он давал тебе денег на фильмы? — спросила я, как будто не услышала подтекста в ее усмешке.
— Нет. Почему? Мои фильмы снимались в Америке. Я знаю его лично. Ты тоже?
— Немного, знакомая фамилия…
— Я познакомила его с одним вашим режиссером, и он дал ему очень хорошие деньги. Почти на весь проект.
Кристин напряглась, настаивать и расспрашивать вокруг да около смысла не было. Разведчик из меня никакой, это ясно.
— Кристин, я тебя не очень хорошо знаю…
— Да, правильно. — Она улыбнулась.
— Но ты мне не можешь сказать?.. А насколько близко ты его знаешь? — Я постучала ногтем по визитке, лежащей передо мной на столе.
— Мы общались полтора года, у нас были встречи, часто. Но я прекратила это, потому что мой жених приехал из Америки работать в посольстве, — с совершенно обезоруживающим, медицинским холодком ответила Кристин.
— Саша — мой муж, бывший, — сказала я и посмотрела на Варьку. Она промолчала.
— Прости, я не знала… А… — Она посмотрела на меня, на визитку и опять на меня. — Так это же хорошо. Вы развелись? Он может тебе помочь? Или вы развелись плохо?
— Мы развелись плохо, Кристин, и денег никаких я у него не взяла бы, даже если бы он привез их в большом мешке и положил под дверь.
— Это смешно. Это по-русски, да? — сказала Кристин и засмеялась.
А я думала — спросить или не спросить, давно ли были эти полтора года, когда они, как она выразилась, «were having dates», — когда у них «были встречи». Вместо этого я уточнила:
— Мы развелись только что.
И она пояснила:
— У нас это было давно. Еще… два года назад.
Интересное чувство, когда сидишь рядом с женщиной, которую в одно и то же время с тобой целовал, обнимал твой муж или любимый. Или любимый муж… Вот они, эти губы, эта шея, эти пальцы… Я отвернулась.
— Я не знала, что он занимается благотворительностью. Поддерживает искусство… бред какой-то.
— Но он же богатый человек, банкир… Ты тоже, значит, богатая женщина… Какие же у тебя проблемы тогда?
— Кристин, наш… гм… брак… был гражданским… то есть незарегистрированным. Варя — дочь твоего приятеля. Ее он зарегистрировал, больше ничего.
Она почувствовала мое отчуждение.
— Не стоит ревновать, Лена. Я не знала, что у Александра есть еще женщина, жена… Для меня это тоже сюрприз. Но ты скажи, разве у тебя не было никакого договора с ним, никаких финансовых обязательств?
Я покачала головой:
— У меня была лирика, романтика… надежды… Была и есть дочь. Остального больше нет. Нет даже квартиры. Хотя он здесь ни при чем.
— Послушай, Лена, тебе надо познакомиться с женщинами из Российского общества феминисток… — Она достала телефон и стала, видимо, искать номер.
— Кристин, я все-таки больше люблю мужчин.
— Я тоже! Почему? Это не значит, что там все… такие… с проблемами… — Она посмотрела на Варю, рисующую на салфетке карандашиком, который она нашла, наверно, у себя в сумочке. — Просто надо бороться за свои права…
Я не хотела продолжать спор. Взяла телефон активисток-феминисток, телефоны других банкиров, которые могли бы дать мне денег на сказку… И мне стало грустно-грустно. Я смотрела на Кристин и понимала, что вот какой надо быть — не лирическим тормозом, двести раз обдумывающим моральные стороны каждого несделанного шага, а уверенным, не сомневающимся в своем праве на теплое, удобное место в этой жизни бульдозером. Изящным, тоненьким, хорошо накрашенным, хорошо постриженным…
Мы распрощались тепло, даже пожали руки друг другу. Я была уверена, что пути наши больше не пересекутся. Разве что Саша пригласит нас обеих в ресторан для укрепления российско-американской дружбы на сексуальном уровне…
А интересно, он предлагал ей, как мне напоследок, — втроем?
— Хм! — пренебрежительно хмыкнула бы Фанни Ардан, родившая троих детей от разных мужчин вне брака.
— Говна-то! — сказала бы моя рыжеволосая бабушка-покойница, родившая троих детей в двух браках и относившаяся к мужчинам, к их приходам-уходам из ее жизни и из жизни вообще — весело и легко.
А я? Я-то почему такая…
Глава 15
Малыш мой постепенно рос, а с ним и живот — как-никак, все-таки шел пятый месяц. Я начала по утрам катать спиной мячик по стенке. Варька, первый раз увидев, так смеялась, что начала икать. А потом попросила купить и ей мячик, и теперь мы катали мячики вместе.
Через три недели после того, как я послала рукопись сказки, позвонили из одного издательства. И предложили опубликовать книжку. Денег обещали еще меньше, чем я думала. Но зато похвалили рисунки. И поинтересовались — не собираюсь ли я писать продолжение.
Я страшно обрадовалась звонку и решила, что перед тем, как ехать подписывать договор, надо проверить, что скажут в других двух. Во втором редактор, читавшая мою сказку, болела, а в издательстве «Эльбрус» молодой человек энергично стал приглашать меня приехать, уверяя, что сам собирался мне звонить и назначать встречу с заместителем главного редактора.
Я хорошо знаю цену встречам с начальством — как правило, ничего приятного это не предвещает. Лучше попадать в текучку — написал, напечатали, получил гонорар и контрольный экземпляр. Так, по крайней мере, всегда бывало в журналах. Разговоры с главными и полуглавными необходимы, если они хотят так или иначе вмешаться в то, что ты пишешь. Но молодой человек, услышав сомнение в моем голосе, успокоил:
— Мне просили вам заранее не говорить… Но у нас идет конкурс, и вы попали в номинацию «Кольца Альмазора»… Вы, можно сказать, первая и единственная… Наш главный хочет издать вас очень большим тиражом… Но вы понимаете, это так просто не делается… Нужно все обговорить, деньги немалые…
О господи! Я ведь даже не надеялась на подобный успех. Конкурс, номинация, тираж… Деньги…
— А каким тиражом, не скажете?
— Не меньше ста тысяч…
— Нового автора?
— Елена… Вы приезжайте, это уже не со мной надо говорить…
Варька ни в какую не хотела оставаться с милейшей Любовью Анатольевной. Мне казалось, она боится ее заикания. Когда наша хозяйка запиналась на первой букве первого слова, которое она собиралась с утра сказать, Варя как-то странно съеживалась и старалась на нее не смотреть. Дети обычно, наоборот, излишне нескромны и любопытны, сталкиваясь с любым физическим или психическим отклонением, а тут она, видимо, просто боялась. Пришлось ехать вместе.
Заместитель главного оказался молодым, отчаянно нервным человеком, кудлатым, в больших круглых очках. Вместе с ним меня встретила некая писательница Олейникова, которая очень удивилась, услышав, что я, к сожалению, не читала ее произведений в «Новом мире» и в сборниках.
