Диана Чемберлен - Тайная жизнь, или Дневник моей матери

– Иден Райли, да, Бен? Кайл дает тебе работу, а в качестве бонуса – еще и племянницу? Пожалуй, мне стоило бы совратить собственного ребенка, чтобы узнать, что я за это получу.

Бен с трудом сдержал желание ударить его. Алекс поболтал вином в своем стакане, затем глянул в сторону стенда.

– Нам и правда не о чем разговаривать. Возвращайся-ка к своему одеялу и своей кинозвезде.

Бен не двинулся с места.

– Ты виделся в последнее время с Блисс? – спросил он.

– Вчера, – ответил Алекс после секундного замешательства. – Мы вместе ходили в бассейн.

– Как по-твоему, она выглядит счастливой?

– Что ты хочешь услышать, Бен? Что она страдает из-за того, что потеряла такого отца, как ты? Нет, она вполне счастлива.

– Что представляет собой Джефф?

Алекс пожал плечами:

– Нормальный парень.

– Можешь ты хотя бы на секунду поставить себя на мое место?

– Нет, Бен, не могу, – рассмеялся тот. – Я не в состоянии представить, что это такое – бесконтрольная тяга к собственной дочери.

– Я невиновен, Алекс. И меня больше всего убивает то, что ты даже не попытался поговорить со мной. Ты судишь обо мне исключительно на основании слухов да того, что написали газеты.

– Я был на суде, Бен.

– Правда?

– День за днем. Устраивался в задних рядах, слушал свидетельства. Видел, как ты перепугался, когда собирались допросить Блисс. Слышал, как ты признался. И чему, по-твоему, я должен верить? – Он снова глянул в сторону стенда. – Лучше тебе уйти. Лесли даже имени твоего слышать не хочет.

Бен встал.

– И еще кое-что, – взглянул на него Алекс. – Не бойся, я не собираюсь выдвигать никаких обвинений, но мне нужно знать. Помнишь, пару лет назад Кимми жила какое-то время у вас с Шэрон, когда мы с Лесли ездили к ее матери?

Бен кивнул.

– После этого ей начали сниться кошмары. И я хочу знать, ты тогда делал что-нибудь с ней?

Бен сглотнул, а затем развернулся и направился к своему месту, где его ждала Иден.

Он пересказал ей разговор с Алексом, но затем погрузился в молчание. Иден успокаивающе держала его за руку, поглаживала по плечу. Когда они добрались наконец до домика, Бен, притормозив, повернулся к ней.

– Я рад, что это случилось, – сказал он. – Это реальность, Иден, и нам с тобой нужно было увидеть ее. Хватит фантазировать. Хватит считать, что мы сможем зажить с тобой нормальной жизнью. Тебе стоит как следует подумать над тем, во что ты втягиваешь Кэсси и себя…

– Ш-ш-ш. – Она обняла его за плечи. – Я люблю тебя. И мне уже поздно отступать.

Дома Иден усадила Бена на постель и бережно раздела его. Пальцы ее легонько касались его кожи. Он не думал, что сможет заниматься сейчас любовью, но Иден проявила терпение и настойчивость. Он не думал, что сможет заснуть, но сны пришли быстро – легкие и светлые. Только раз он пробудился посреди ночи. Иден сидела на диване, на коленях у нее лежал открытый дневник. Бен услышал приглушенные всхлипывания, заметил в ее руке скомканный платок и вновь погрузился в сон.

37

10 марта 1955 г.

Все вокруг считают, что это ребенок Мэтта, и лишь мы с Мэттом знаем правду. Даже странно, что все воспринимают мое состояние как должное. Я никому не говорила о своей беременности, и никто ни разу не спросил у меня: «Ты что, беременна?» Но Сюзанна и папа со временем заметили появившийся у меня живот, и Сюзанна купила мне пару платьев для беременных, даже не поинтересовавшись при этом, как такое могло случиться. Как ни странно, в платьях я чувствую себя вполне комфортно – должно быть, потому, что они ничуть не стягивают мой живот.

Папа говорит, что я должна выйти замуж за Мэтта. Сам Мэтт тоже этого хочет. Мне кажется, он уже начал считать ребенка своим. Я не горю желанием выйти замуж, однако вчера Сюзанна долго беседовала со мной на тему того, что у ребенка должны быть отец и мать. «Подумай о малыше», – сказала она мне. В общем-то, она права. Не хочу, чтобы мой ребенок рос незаконнорожденным. Я по себе знаю, что значит быть не такой, как все, и не хочу этой же участи для своего малыша. В результате я решила сказать Мэтту «да» – при условии, что мы останемся поблизости от пещеры. Я не хочу переезжать в его дом: он находится слишком далеко от Линч-Холлоу.

22 марта 1955 г.

Мы с Мэттом поженились девятнадцатого марта – расписались, и все. Мы и не думали о медовом месяце и прочей ерунде. Брачную ночь мы провели в доме Мэтта, обсуждая детали нашей будущей жизни. Мэтт – прекрасный человек, и он, как никто другой, понимает мои чувства. Он сказал, что собирается продать свой дом. Оказывается, он уже говорил с папой – просил у него разрешения пристроить к нашему дому второй этаж, чтобы жить там вместе с нами. Еще Мэтт спросил меня, что я думаю о сексе. Внезапно я засмущалась, но сказала ему, что готова заниматься сексом после рождения ребенка. Я объяснила это растущим животом, хотя на самом деле я не готова пока стереть память о Кайле. Мэтт тут же согласился на это условие, но сказал, что его не смущает мой живот и чтобы я дала ему знать, если вдруг передумаю.

Я и правда планирую спать с Мэттом после рождения ребенка. Было бы жестоко с моей стороны выйти за него замуж, а затем отказать ему в сексе.

Я написала Кайлу о нашей свадьбе, но ничего не сказала про ребенка.

1 мая 1955 г.

Вот уже час, как я сижу у себя в пещере, пытаясь подобрать слова, которыми смогу передать терзающую меня печаль.

Вчера умер Мэтт. Он достраивал второй этаж нашего дома и упал, сломав себе шею. Я сидела у себя в пещере, когда папа сообщил мне эту новость. Я рыдала так, что полностью обессилела. Почему умер такой хороший человек, а я осталась жить? Я упряма, эгоистична и невыносима. Мэтту нужно было жениться на Долорес Уинтроп, тогда бы он смог жить нормальной семейной жизнью. Ему следовало сказать мне: «У меня есть превосходный дом, и ты будешь жить там со мной». Вместо этого он принялся строить второй этаж. Для меня и для ребенка Кайла. Если бы я могла вернуть его, отдав взамен свою жизнь, то сделала бы это без малейших колебаний. Жаль, что Мэтт был таким покладистым.

Папа отправил Кайлу телеграмму.

4 мая 1955 г.

Вчера прошли похороны. Когда началась заупокойная служба, у нас по-прежнему не было никаких известий от Кайла. В церкви было полно людей: все они пришли попрощаться с Мэттом, которого здесь любили и уважали. Сюзанне каким-то чудом удалось раздобыть для меня свободное черное платье. И все равно я с трудом могла дышать – такой большой у меня живот. Я чувствовала, что люди перешептываются у меня за спиной.

Священник обратился к присутствующим, и в этот момент у бокового входа я заметила Кайла. Он быстро подошел к нам и уселся между мной и папой. Я сидела и дышала ртом, чтобы ненароком не расплакаться.