Помнишь, я тебя любила? Забудь! - Инна Инфинити
— Я уже так не считаю. Я верю, что ты ее не приглашал и не танцевал с ней.
— Ах ты уже мне веришь? — Снова выгибает бровь.
Нужно что-то делать. Нужно срочно что-то делать. Варианта два: или вырваться из его захвата и убежать, или…
Или…
Я закрываю глаза и делаю глубокий вдох, пытаясь совладать со страхом. Сейчас или никогда. В конце концов, что я теряю? Хуже уже не будет.
Распахиваю веки, секунду смотрю в его злые глаза, а потом подаюсь вперед и целую. Обвиваю его шею руками, настойчиво касаюсь губ и не даю ему опомниться, не даю ему меня оттолкнуть. Одно бесконечно долгое мгновение он стоит, не двигаясь, а потом шумно вдыхает через нос и крепко меня к себе прижимает.
Мы целуемся. Страстно, отчаянно, как два человека, которые безумно сильно любят друг друга, которые скучали и которые ждали этого поцелуя больше всего на свете.
Глеб подхватывает меня за талию и сажает на парту. Он водит руками по моей спине, запускает ладонь в волосы, я глажу его лицо.
— Я люблю тебя, мерзавец, — шепчу ему в губы, когда мы прерываем поцелуй для глотка воздуха, и проклятая слеза стекает по моей щеке.
Глеб продолжает одной рукой обнимать меня за талию, а пальцами второй тянется вытереть слезу.
— Пироженка, ты меня в могилу сведёшь.
— Почему ты мне не звонил? Я так ждала…
— Так ты же меня в чёрные списки везде добавила.
— Я тебя из них вытащила давно.
— Но я-то не знал. — Он гладит меня ладонью по лицу.
— Глеб, ты придурок! Зачем ты это сделал? Тебя же могли отчислить с концами.
— Пироженка, я адвокат или кто? На меня просто так наказание не повесишь.
— Я надеюсь, тебе не пришлось брать кредит в банке?
— Нет, конечно. — Он смеется. — У меня есть накопления.
Глеб снова меня целует, снова водит руками по моему телу.
Он скучал…
Вот только какого фига он устроил спектакль там в коридоре???
— Что это еще за сцена была, когда я пришла? — Я прерываю поцелуй и отстраняюсь от него. Теперь моя очередь гневно сверкать глазами.
— Пироженка, я признался тебе в любви и попросил прощения на глазах у тысяч людей. А ты мне даже не написала ничего. Месяц прошёл, Кать! Месяц!
— Я думала, ты не хочешь меня видеть и слышать… Прости…
Он отворачивается в сторону и качает головой.
— Глеб, я люблю тебя. Очень сильно.
Он снова на меня смотрит. На этот раз очень внимательно, будто изучает.
— А что насчёт Саши? У тебя было с ним что-то?
— Нет! Я рассталась с ним давно, сразу, как вернулась домой.
— И какие у тебя сейчас с ним взаимоотношения?
— Вежливо-приятельские. Ничего более.
— Точно?
— Да!
Он сгребает меня в охапку и зарывается лицом в мои волосы.
— И я люблю тебя, моя девочка, — тихо говорит.
Я прижимаюсь к нему еще сильнее, всем своим телом, жадно вдыхаю его запах и чуть ли не схожу с ума от переполняющей меня эйфории. Да, я его девочка. А он мой персональный мерзавец.
Глава 40. Просто вместе
Три месяца спустя
Я выхожу из универа, тёплое апрельское солнце слепит глаза, но я все равно сразу замечаю Глеба. Он ждёт меня на тротуаре.
— Привет! — Подбегаю к нему.
— Привет, Пироженка. — Привлекает меня к себе и целует. Долго, медленно. Так, как будто сильно скучал, хотя мы виделись вчера.
Мы берёмся за руки и идём обедать в популярное студенческое кафе тут рядом. У нас есть где-то час, максимум полтора. Потом Глеб поедет на работу.
Пока мы ждём заказ, Глеб обнимает меня за плечи и облокачивает себе на грудь, целует мои волосы, щеку. Я закрываю глаза и хочу задержаться в этом моменте. Я безумно, просто безумно, скучаю по нему. Хоть мы и видимся каждый день, но это все урывками, где-то в перерыве между учебой и его работой. Полностью вместе мы проводим только выходные, но, встречаясь днем, зачастую вечером должны уже расстаться. Потому что я живу с бабушкой, а он с соседом по комнате.
Иногда, конечно, Глеб просит своего соседа походить где-нибудь пару часов, или моя бабушка уезжает на дачу, но это все не то, и мне этого мало. Хочу каждый день проводить с Глебом, хочу каждую ночь с ним засыпать, а утром просыпаться, хочу вечерами смотреть с ним сериал и пить чай… А то сейчас он смотрит серию у себя, а я у себя, а потом мы созваниваемся и обсуждаем ее.
Короче, теперь я ОЧЕНЬ хорошо понимаю Ленку, которая мечтала жить со Степой. Вот насколько я не понимала ее рвение жить со Степой тогда, настолько же прекрасно я его понимаю сейчас. Правда, теперь, когда подруга все-таки нашла работу, и они со Степой сняли квартиру, она стала жаловаться, что они постоянно ругаются из-за грязной посуды.
— Пироженка, мне так тебя не хватает, — Глеб мычит мне в макушку.
— А мне тебя. — Я поднимаю на него голову.
— Надо что-нибудь придумать на майские праздники. Может, съездим куда-нибудь?
— Моя бабушка уедет на дачу, сможем побыть у меня.
— Ну или так.
Глеб целует меня в губы, но официант, принёсший заказ, отвлекает нас друг от друга.
Как же я их всех ненавижу! Всех — это тех, кто мешает нам с Глебом наслаждаться друг другом. Его начальника, который вечно звонит Глебу не вовремя, его научного руководителя, который заставил Глеба переписывать всю эмпирическую часть диссертации, и поэтому мы не виделись на прошлых выходных, его соседа по комнате, который расстался со своей девушкой и так никуда и не съехал… Перечислять я могу долго. Вот даже этот
