Тирамису для одинокого детектива (СИ) - Солманская Элина

– Как ты думаешь, мы можем ему доверять? – Елагин пристально посмотрел на Рокотова, как только Дворецкий покинул комнату.

– Можем. Не в его правилах кусать руку, которая его кормит. Что с кейсом? Вы сказали, что будете лично контролировать работу системного администратора. Не опасаетесь доверять этому проходимцу столь ценный груз?

– Не опасаюсь. Он временно поселился в моём доме и если попытается снова обмануть меня, я сверну ему шею, словно цыплёнку. Он старается на совесть. Со вчерашнего дня не покидал своей комнаты. Я был у него совсем недавно, и он уверил меня, что уже сегодня вечером документы будут у меня.

– Отлично. Что делать нам?

– Ничего особенного. Продолжать следить за Розвадовской и нашими гостями. Завтра, как только я получу доступ к документам, начнётся другая игра и другие действия, а пока отдыхай, Иван.

– А вы?

– Навещу наших друзей и попытаюсь узнать их планы, которые они надумали, пока сидели поодиночке, – Елагин усмехнулся.

– Хорошо. Я до вечера не нужен?

– Нет, иди, отдыхай. Вечером навестим вместе нашего маленького хакера.

– Договорились… – Рокотов направился на выход из комнаты.

Елагин проводил его долгим взглядом и, поднявшись на ноги, придвинул кресло к столу и пошёл на выход из кабинета. Но неожиданно резко остановившись, опустил руку в карман пиджака и, достав телефон, перебрал многочисленные номера, в поисках нужного абонента.

– Добрый день, Диана! Это Елагин. Я хотел уточнить насчёт крымских лилий. Доставили? Прекрасно! Да, все сколько привезли. Я заберу их все. Адрес у вас есть? Давайте ещё раз уточним. Да, всё верно. Проспект Наставников дом пятнадцать, квартира двадцать пять. Да, лично в руки Онегиной Екатерине. Да, выставляйте счёт на электронный адрес, я всё оплачу сразу же. Спасибо за оперативность! До свидания! – Елагин отключил телефон и, прислонившись спиной к стене, прикрыл глаза.

Уже завтра утром он планировал в случае удачного завершения дела по поимке Иванова и перевода скрытых банковских счетов на своё имя, наведаться в дом Катерины. Попросить прощение за своё омерзительное поведение в прошлый раз и окончательно зарыть топор войны, что образовался между ними. Хотелось расставить все акценты и начать, наконец, активно ухаживать за ней.

Игорь улыбнулся своим мыслям и стремительно направился на выход из кабинета.

Оказавшись у комнаты Розвадовского, он махнул рукой охраннику, и когда дверь перед ним распахнулась, прошёл внутрь помещения и остановился перед мужчиной, который стоял у окна спиной к нему.

– Константин Петрович, вы по-прежнему продолжаете голодать? Еда снова осталась нетронутой… – громкий голос Елагина нарушил тишину комнаты.

Розвадовский повернул голову и, окинув его взглядом, снова отвернулся к окну.

– Зачем вы пришли?

– Потому что это мой дом, и я прихожу в любую из комнат, когда мне это необходимо, а вот ваш отказ от еды, заставляет меня, как хозяина дома всерьёз волноваться о вашем здоровье.

– Что вы говорите? – Константин Петрович обернулся. – А удерживая нас тут взаперти третьи сутки, не предполагает заботу о нашем здоровье?

– Кажется, я не держу вас в сыром холодном подвале, на хлебе и воде. Вы живёте здесь, как уважаемые гости. Да, и удерживать вас долго взаперти у меня нет никакого желания и намерения. Уже завтра, когда я возьму Иванова, Воропаев с чистой совестью отправится на свободу, ну а вы в горячие объятия ваших бывших коллег. Мне кажется, они горят большим желанием лицезреть вас.

Розвадовский резко обернулся.

– Значит, теперь вы всё знаете и понимаете, что я вас не обманывал?

– Знаю я всё о вашем прошлом, а что касается аферы в отношении моего банка и кражи денег, то здесь, учитывая то, что вы отказались сотрудничать со мной, верить вам не могу, сами понимаете.

Константин Петрович резко повернулся.

– Да, поймите же, что кейс, который вы отобрали, это не только возможность для вас вернуть эти украденные деньги, это возможность осудить Иванова, раскрыв не только эту, но и другие его махинации. Там всё, что мне удалось узнать за два года моей работы в банке. В этих документах тонкая нить моей свободы и возможность реабилитировать себя перед моими, как вы выразились коллегами.

– Господин Розвадовский, я не тиран и всё, что касается документов, которые могут спасти вашу участь, я передам, куда следует, а уж со всем остальным, я имею в виду деньги, позвольте мне разобраться по своему собственному усмотрению. На том простом основании, что всё то, что вы так тщательно скрывали все эти годы, принадлежит мне.

– Эти деньги не ваши. Это деньги обманутых вкладчиков банка.

– Вот именно. И я собираюсь вернуть их все до последнего рубля каждому из них, а для этого сейчас вы и ваши коллеги со своими следственными действиями мне абсолютно не нужны.

– Хотите вернуть деньги вкладчикам? Но для этого вам всё равно нужно совместное сотрудничество со следователями, потому что только у них есть все необходимые вам финансовые документы, списки обманутых людей и прочее…

– И прочее меня не волнует. Поверьте, этот список и суммы, которые потерял каждый из моих вкладчиков тяжёлым клеймом в виде долгового документа, лежали в моём сейфе всё это время дома. Моя жена по моей просьбе нашла все эти бумаги. И эта папка была моим личным позором и тяжёлым бременем все девять лет, а также преследования и гонения, которые моя жена и сын испытали на своей шкуре по вине двух мерзавцев, решивших воспользоваться доверием людей и отобрать то, что они им доверили. Знаете, что такое травля человека, жаждущей крови сворой? Так вот моя жена и сын подверглись этому настолько сильно, что мне чудом удалось вывести их из страны, где моя покойная супруга так и осталась навсегда. Я даже дома похоронить её не смог, потому что и мне жизнь здесь заказана, пока на мне висит этот долг.

– Каким же образом, вы находитесь здесь сейчас, если пребывание заказано?

– Я могу здесь находиться только временно, пока действует моя бизнес виза. А я хочу здесь жить, господин Розвадовский. Хочу вернуть своё честное имя, которое вы с Ивановым затоптали своими грязными ногами, потому что я так же, как и вы хочу жить в кругу своей семьи, дождаться появления внуков и жить полноценной жизнью нормального человека в своём родном городе, а не скитаться на чужбине.

Розвадовский молча смотрел на Елагина.

– Хорошо. Поступайте, как вам будет угодно. Вы правы и пусть косвенно, но я тоже виноват в ваших бедах. Жалею, что не смог добраться до этих документов раньше. Тогда ваше дело было бы пересмотрено и вас отпустили досрочно, – Константин Петрович прошёл вглубь комнаты и опустился на диван.

– Вы правы, то, что вы удерживали эти документы в своих руках так долго, было ошибкой, а ведь при другом раскладе всё это могло изменить не только мою, но и вашу и жизнь моей жены, которой больше нет, – желваки заиграли на скулах Елагина, и он едва сдержал слёзы, невольно выступившие на его глазах. Он повернул голову и посмотрел на Розвадовского. – Поешьте и оставьте вы эти свои никому не нужные голодовки. Уже завтра утром уверяю, и вы и Воропаев покинете этот дом. Я не намерен и далее удерживать вас. Пусть ваша совесть подскажет, что вам делать дальше. Идти с повинной или продолжать скрываться. Сегодня мне будет спокойнее, если вы побудете здесь, потому что хотите вы этого или нет, но своё дело с поимкой Иванова я доведу до конца, – Игорь взялся пальцами за ручку двери, собираясь покинуть комнату.

– Подождите! – голос Розвадовского заставил его повернуть голову.

– Что вам ещё угодно? – Елагин обернулся и внимательно посмотрел на него.

– Вы сказали, что разговаривать я буду со своими коллегами. Вы сообщили им, где я?

– Я? Нет, я не делал ничего. Ваша дочь была в доме генерала Беседина. Надеюсь, кто этот человек, вам не нужно рассказывать? А вы воспитали свою дочь достойно, господин Розвадовский. Поражаюсь и восхищаюсь смелостью, находчивостью и умом вашей дочери, – Игорь развернулся и вышел из комнаты.