Пустая карта. Уравнение измены (СИ) - Волкова Виктория Борисовна
«Можно в Русский Музей зайти, а потом в собор», – мысленно решила она, когда в кармане зазвонил мобильник.
– Я уже освободился, мое сердечко, – промурлыкал Витольд. – Где ты сейчас?
– Собиралась зайти в музей, – пробормотал Маша.
– Ты же хотела в Исаакиевский сходить, – не спросил, а уточнил Стрельников. – Давай там встретимся минут через двадцать. Я уже еду.
– Хорошо, – тут же согласилась она и, с тоской глянув на видневшийся неподалеку Спас, развернулась и заспешила к Исаакию.
Витольд спешил по Большой Морской, меряя улицу широкими шагами. Операция закончилась, не начавшись. Пациент в последний момент категорически отказался, заявив, что продолжит лечение у гомеопатов.
«Что же побуждает людей отказаться от врачебной помощи и вверить себя в руки шарлатанов? – мысленно сокрушался Витольд. – Медицина – самая древняя из наук и самая молодая в то же время. Ничего не стоит на месте. Новые открытия помогают лечить болезни, ранее считавшиеся смертельными. Тот же «Да Винчи» уже в космос летал, а все же находятся люди, пренебрегающие врачебными знаниями и спешащие к целителям, гомеопатам и, прости Господи, натуропатам. Сколько же развелось «специалистов», желающих нажиться на чужом горе? А с другой стороны, приходит человек к врачу и жалуется на головную боль. И доктор наш среднестатистический, замороченный всякими формулярами и инструкциями, вынужденный заполнять истории болезни, лечит тупо головную боль, немало не побеспокоившись о причине. Иногда при этом смазывая картину заболевания. Те же китайцы лечат комплексно весь организм, – вспомнил Стрельников, глядя на группу китайских туристов.– Обидно, конечно, что больной выбрал лечение у прохиндеев. Эх, столько времени коту под хвост, – мысленно посетовал он, но тут же одернул себя. – Зато погуляем с Мэри по Питеру».
Он искоса глянул на знакомую вывеску грузинского ресторана. Хорошее место. Жене должно понравиться. Когда он обедал тут в последний раз? Кажется, в прошлый приезд с тем же Ажогиным. Инна, увязавшаяся в командировку, носилась по магазинам и вечером просто валилась с ног. Витольд особо не возражал, благо любовница тратила собственные деньги. Но вести ее в ресторан с грузинской кухней ему и в голову не пришло. Начались бы допросы официантов о диетических блюдах.
«Шашлык-машлык, – про себя ругнулся Стрельников. – Или харчо!»
Он терпеть не мог обедать с Инной или с Полиной. Любой совместный прием пищи превращался в нервотрепку. Начиналось вечное ковыряние в тарелках, потом с надутыми губами все отставлялось в сторону. Угораздило же его связаться с пустыми гламурками! Кому и что хотел доказать? Чем похвастаться? Такого добра на каждом углу, по полсотни за пучок. Слава богу, что Мэри простила его. А если б ушла? И плевать она хотела на его деньги и славу. Просто бы вычеркнула из жизни размашистым росчерком. Второго раза не будет – она предупредила. Дочка Чапая. Да и не требуется никакое повторение. И так придется до конца жизни доказывать, что Мэри –одна-единственная любовь. Хотя это факт, не требующий доказательств. Но тот июньский эпизод в парке стал хорошим обухом, ударившим четко по темечку.
«Как же испугался я тогда, – сам себе признался Стрельников. – Потерять Мэри – как души лишиться. Вот только с кем она встречалась тогда? До сих пор не понимаю».
Ускорив шаг, он снова мысленно возблагодарил Вселенную за пробку, созданную в тот злополучный день.
«Спасибо, Господи, что показал, куда я качусь! – взмолился Стрельников, глядя на сверкающие в солнечном свете купола Исаакиевского собора.– Спасибо, что дал возможность исправить!»
Глава 40. Часть 2.
Мэри стояла на ступеньках и радостно улыбалась.
– Можно поздравить, бизнес-леди? – пробормотал Витольд, целуя ее.
– Теперь я единоличная владелица АРХМы, – похвасталась жена.
– Горжусь тобой, – улыбнулся довольный Стрельников и, вспомнив, как она хотела подняться на колоннаду, добавил со вздохом: – Давай веди на самый верх. – И потянул за руку, про себя отметив двусмысленность фразы.
Они долго поднимались по винтовым ступенькам, а потом шли по узкой металлической лестнице.
– Ух ты ж! – восхитился Витольд, разглядывая открывшуюся панораму. – Ни разу тут не был. Спасибо, что настояла!
– Меня сюда Галя приводила, – мимоходом бросила Маша. – Весь город как на ладони. И мои любимые евангелисты с архангелами. – Она махнула рукой в сторону зеленых фигур с крыльями на спинах. – Видишь, они держат светильники. Самые настоящие. Раньше их зажигали.
– Осветить дорогу? С такой высоты? – хмыкнул Стрельников.
– Везде в литературе написано, что именно с этой целью, – согласилась Маша, словно не заметив его сардонический тон. – Но мне кажется, это как маяк для заблудших душ, указывающий дорогу к храму.
– Очень образно, – серьезно заметил Витольд и снова попытался сгрести жену в охапку. Маша, хихикая, отошла в сторону.
– А там, смотри, – жена снова потянула его за руку. – Вон, видишь купол, похожий на Византийский? Это церковь Иконы Милующей Богоматери.
– А с кем она милуется? – прошептал на ушко Стрельников, прижимая жену к себе.
– Богохульник, – хмыкнула Маша и, одернув его руку, пытающуюся залезть под майку и облапить грудь, прошептала: – Кругом люди, Стрельников.
Она долго и интересно рассказывала об истории города, показывая вдаль на видневшиеся купола и крыши, и с таким азартом говорила, что вокруг них начали собираться люди.
Некоторые нахалы даже попытались оттереть его от личного гида.
– Это индивидуальная экскурсия, – пробормотал Стрельников. И поняв, что они обошли полный круг, обняв жену, повел к выходу. Но Мэри остановилась и кивнула на ангелов на балюстраде.
– Ты же хотел на самый верх, – она игриво заглянула ему в глаза. – Пойдем.
И снова пришлось подниматься по винтовой лестнице, гораздо уже предыдущей. Стрельникову казалось, что он с трудом протискивается между сетчатыми стенками.
– Загадай желание. Попроси у них самое важное для тебя, – Маша кивнула на ангелов, расположившихся по диаметру балюстрады.
– Сработает? – снисходительно усомнился он.
– Конечно! – возмутилась жена. – Ну давай же!
Витольд внимательно обвел глазами хоровод ангелов.
– Сколько их тут? – поинтересовался чуть слышно.
– Двадцать четыре, – на автомате ответила Мэри и добавила поспешно: – По числу колонн.
Стрельников подошел поближе к одной из фигур и, положив ладонь на каменное крыло, показавшееся ему пушистым, задумался.
«Прошу вас, ангелы, помогите мне, – попытался он быстро сформулировать свои желания. – Во-первых, никогда не разлучаться с моей любимой женой Мэри; во-вторых, здоровья детям, старикам, всему нашему клану. Пожалуйста, приглядывайте за мной, чтобы не сбился с пути истинного».
Витольд перевел взгляд на жену. Мэри стояла около ангела, держащего ручку, словно записывающего что-то в свои скрижали. Она положила ладонь на каменную ступню и что-то прошептала едва слышно. Интересоваться Витольд не стал, в глубине души надеясь, что они с женой загадали одно и то же. Неожиданно защипало глаза, и Стрельников, задрав голову, воззрился на белые облака, проплывающие над городом. Над дворцами и новостройками, над старыми доходными домами с покореженными еще в войну крышами.
Несколько облачков зацепилось за шпиль Финляндского вокзала. И Анька Владыкина из окна скоростного поезда «Аллегро» засмотрелась на них, а потом на проплывающие мимо сумрачные строения, подсвеченные солнечными лучами, перевела взгляд на небо, расчистившееся от туч, и прошептала чуть слышно:
– До свидания, Ленинград.
– Кажется, все, Птица, – пробормотал Чегевар, откинув спинку кресла и устроившись поудобней.
– Не кажи гоп, Сеня, – процедила Анька. – Главное, проехать Выборг.
Унылые дома бывшей столицы Российской империи быстро сменились Финским заливом, а потом лесами и опушками. Арсений Петрович, наблюдая, как за окном мелькают березки и сосны, пытался осознать, что же произошло. Нет, он всегда хвалился своим чутьем сродни звериному. Очень часто умел обойти опасность, справедливо полагая, что выйти сухим из воды большого ума не требуется, а вот чтобы не вступить в эту самую воду, нужны талант и интуиция. Фарт, мать его! И он точно знал, когда именно поймал за подол госпожу Удачу. В тот самый день, когда на ступеньках Хмыревского подъезда повстречал свою Птицу.
