Стелла Камерон - Простые радости
– Да, – мягко сказала Ванесса, пристально глядя на Джеффри. – Что-нибудь еще?
– Да, – продолжал Паркер, и было очевидно, что ему довольно трудно выполнять все желания Элен. Он устал и говорил с большим трудом. – Я сказал Роману, что желаю взять отсюда все, что мне хочется. Я сказал, мне плевать на тех, кто мне этого не позволит.
Ванесса задержала дыхание:
– Что именно ты сказал Роману?
– Что если это чертово заведение будет принадлежать мне, я закрою его. Я расскажу всему миру, что происходит в вашем маленьком клубе.
– И сам себя погубишь? – мягко спросила Ванесса. Паркер был опасен. Он поставлял клубу большое количество кока-колы и начал экспериментировать с героином. Для него люди ничего не значили. Все, что он хотел, – это постоянно демонстрировать свое превосходство над окружающими. – Так Тони Эвардс? Да?
– Нет, – он широко раскрыл глаза, – мне нужна Шэрон Стоун. Час наедине с Шэрон Стоун…
Роман наблюдал, как Феникс перемещалась по своей квартире. Ему с большим трудом удалось уговорить ее держаться подальше от клуба. После того как они рассказали историю Руперта Сакстона в полиции, где их заверили, что сделают все возможное для его поимки, Феникс решилась пойти на прямую конфронтацию с Ванессой и Джеффри.
Чем дольше Феникс думала о смерти Эйприл, тем больше она убеждалась, что это дело рук кого-то из Пикового Клуба, и тем больше ей хотелось рискнуть узнать, кто же это.
Она переставила белые маргаритки в вазе «всех надежд». Она уже несколько раз дотрагивалась до этих цветов, сорванных в саду Розы утром этого дня.
– Уже поздно, – сказал Роман. Он откинулся на спинку дивана. – Ты, должно быть, очень устала. Подойди, присядь со мной.
– Я должна расставить цветы.
– Ты их уже расставила. После того как их срезала. И с того времени, как я приехал, ты проделала это раз сто. Они и так прекрасны.
Она не могла оторваться от вазы.
– Мечты, – пробормотала она. – У нее их столько было! Ни одна из них не сбылась. Если бы я знала, где она похоронена, я бы отнесла туда эти цветы. А ты знаешь, где ее могила?
Именно так она пыталась выудить из него оставшуюся известную ему правду об Эйприл. Но подобные вопросы не помогали ей.
– Я не знаю, – ответил он. Он вообще не хотел думать об этом.
– Почему ты не хочешь сказать мне, что произошло?
– Думал, мы договорились, что я расскажу тебе, когда придет время.
– А когда это будет? Мне приходят в голову самые невероятные истории. Я уже больше просто не могу. Это была авария? Была ли она… – Эти слова она произнесла почти что шепотом – Они ее убили?
Скажи он ей правду, где гарантия, что она не совершит что-либо безрассудное и… опасное.
– Я был с ней. Она умерла с миром в душе.
– Черт возьми, меня это не устраивает.
– Уже очень поздно, Феникс.
Она протерла вазу.
– Когда придет Насти?
Другими словами, она хотела, чтобы Роман ушел и она смогла бы выбраться из своей квартиры незамеченной.
– Я не знаю. Он с Розой.
Она посмотрела на часы:
– В это время? Роза обычно ложится рано.
– Скорей всего Роза не устает, когда с ней беседует Насти.
– Надеюсь, ей не станет плохо. Он скоро уйдет, да? Роман взглянул на Феникс:
– Насти тоже нравится Роза. Он должен убедиться, что с ней все в порядке. Он собирается отыскать почтовые открытки. Мы не думаем, что их забрали.
– Тебе кажется, Роза солгала?
– А тебе?
– Возможно. Я теперь не уверена ни в чем.
Роман осознавал, кем для него теперь стала Феникс. Он хотел ее и хотел, чтобы она была в безопасности, вдали от Паст-Пик.
– Ты еще не передумала?
Феникс обернулась к нему. Она уже задернула на ночь шторы, но через тонкую ткань проникал лунный свет и освещал ее волосы:
– Передумала?
Ему ужасно захотелось прижать ее, уложить в постель и разбить это отчуждение.
– О нас. Мы ведь договорились, ты помнишь?
Через секунду она сказала:
– Да, я помню. Но я не передумала. Я хочу быть счастливой. Хочу, чтобы весь мир знал, как я счастлива. Больше всего на свете я хочу быть твоей женой и мамой Джуниор.
Роман улыбнулся и протянул ей руку, но ему все еще было как-то не по себе.
– Давай немного поговорим о нашем браке.
Он не сказал ей всего. Его слова могут опустошить ее, но, несомненно, она будет счастлива узнать, что часть Эйприл останется с ней.
Феникс достала из вазы зеленый камень и подошла к Роману. Вместо того чтобы взять его руку, она села на пол у его ног и положила голову к нему на колени.
– Его мне дала Илона, – сказала она. – Перидот.
– Под цвет твоих глаз.
Она взглянула на него:
– Мне кажется, что ты грубый и жесткий. А не нежный и романтичный.
– Я грубый и жесткий, – он оскалил зубы. – Я просто зверь.
Феникс не улыбнулась.
– Ты сложный. Вокруг нас все сложно, ведь правда?
– Да.
– Мне грустно, но я пытаюсь взять себя в руки. – Не отводя от него взгляда, она начала массировать его ноги. – Мы как бы бросаем всем вызов. Такое количество сохраненной сексуальной энергии.
Он весь напрягся:
– Меня это делает счастливым.
– Мне не следует думать о сексе, да?
– Ты ждешь, что я отвечу «нет».
Она отложила камень в сторону и обвила руками его колени:
– Ты уверен, что ничего сегодня не обнаружил в клубе?
– Ничего. – Сконцентрироваться сейчас было нелегко. – Паркер Нэш – один из избранных клиентов – проболтался, что ничего не имеет со своих денег и подумывает, что предпринять, если так будет продолжаться.
– Я его не знаю.
– Я не хочу, чтобы ты его знала. – Он хотел, чтобы она разделась. Хотел, чтобы они оба были обнажены.
Приподнявшись на коленях, она обняла его и прильнула к его губам.
– Знаешь ли, я много читала.
Роман удивленно поднял брови:
– Что ты имеешь в виду?
Она еще теснее прижалась к нему и начала водить кончиком языка по его верхней губе.
Роман закрыл глаза и погрузился в этот ее поцелуй, медленный, манящий, многообещающий. Он сознательно не предпринимал никаких действий.
– Я много прочла о том, что нравится мужчинам, – пробормотала она.
– Разным мужчинам разное и нравится, – заметил он.
– Тебе нравится… – Она спрятала лицо у него на груди. Ему хотелось что-то сделать с давлением плоти, которое все нарастало и нарастало.
– Мне нравится что? – Его живот, казалось, разрывается на части.
– Я не могу это произнести вслух.
Ему было приятно его теперешнее ощущение.
– Уверен, что можешь. Я хочу, чтобы ты сказала.
– Я неестественна?
Он умирал – и очень быстро.
– Неестественна, это как?
– Ну тем, что зациклилась на сексе. Он сглотнул:
