Патриция Хилсбург - Прощай, Эдем! Книга 2: Деннис
Миссис Лафарг довольно быстро нашла редакцию «Обнаженной правды». Оставив свой темно-фиолетовый «ровер» на стоянке, она решительным шагом направилась в сторону здания.
Мистер Якобс как раз в очередной раз перечитывал материал Бернара о Деннисе Харпере: он не переставал восхищаться им, находя, что это — настоящий шедевр скандального жанра.
— Молодец, — прошептал Якобс, — просто молодец. Все-таки, как хорошо, что я не ошибся в этом молодом человеке!
В этот момент в дверь постучали.
Якобс поморщился и отложил материал:
— Войдите!
Дверь открылась, и на пороге показалась неправдоподобно толстая женщина — она едва вмещалась в дверной проем. Пройдя к столу, женщина без всякого приглашения уселась в кресло и, посмотрев на Фила, спросила:
— Вы — начальник этой газеты?.. — с этими словами женщина вытащила из потертой кожаной сумочки сложенный вчетверо свежий номер «Обнаженной правды».
По выражению лица посетительницы Фил понял, что сейчас произойдет если и не какой-то скандал, то, как минимум — очень неприятный разговор. Глядя на толстую женщину, Фил пытался сообразить, кто она такая и что ей может быть от него надо.
— Да, — ответил Якобс, — да, я действительно главный редактор, издатель и владелец этой газеты. Меня зовут Фил Якобс. Чем обязан? — он вопросительно посмотрел на вошедшую.
— Мое имя, — произнесла женщина, — мое имя — Элеонора Лафарг.
Фил сразу же все понял — тем более, что черты лица миссис Лафарг, хотя они и были сильно изменены возрастом и ожирением, чем-то напоминали черты лица его репортера.
— Какая приятная встреча!.. — с фальшивым воодушевлением воскликнул Якобс. — Если не ошибаюсь, вы — какая-то близкая родственница Бернара Лафарга, самого перспективного моего сотрудника… — он посмотрел на миссис Лафарг, ожидая, что теперь скажет она.
«Значит, это действительно мой сын, — подумала Элеонора, — каков же, однако, мерзавец!..»
— Я его мать, — ответила Элеонора. — Да, я мать Бернара Лафарга…
Фил воскликнул еще воодушевленнее:
— Это вдвойне приятно!.. Позвольте вам выразить огромную благодарность, — с этими словами Якобс поднялся из-за стола и, подойдя к миссис Лафарг, галантно поцеловал ее ручку, — позвольте вам выразить огромную благодарность за сына…
Выдернув из ладони Якобса руку, Элеонора Лафарг поморщилась.
— Вы хотите сказать… — начала было она, но Фил не дал ей договорить:
— Я хочу сказать, миссис, что ваш сын действительно стоит того, чтобы за него благодарить, — не дав миссис Лафарг опомниться, Якобс продолжал дальше: — Бернар — самый лучший репортер из всех, с кем мне довелось работать…
Наконец, придя в себя, Элеонора произнесла:
— Но ведь работа в бульварном листке, который только и пишет обо всяких ужасах…
Пройдя к своему привычному месту, Якобс уселся за стол.
— Вы находите, что эта работа чем-нибудь хуже другой?..
После столь горячего приема Элеоноре было неудобно высказывать Якобсу все, что она думает и о работе своего сына, и вообще об «Обнаженной правде», и поэтому она высказала свою оценку более обтекаемо:
— Нет, но мне всегда казалось, что Бернар способен на большее…
Якобс прищурился:
— Например?
Элеонора слегка поморщилась:
— Ну, не знаю… Например — на занятия литературой…
— А разве теперь он занимается чем-нибудь иным?.. — воскликнул Якобс. — Разве его занятие — не есть литература?..
— Знаете, — сказала Элеонора, — я не разбираюсь в том, что есть литература, а что не есть литература, эти тонкости не для меня… Просто мне очень не нравится, что мой сын пишет о всякой… — Элеонора долго подбирала подходящее слово, пока не нашла ничего лучшего: — всякой грязи… О проститутках, маньяках, о разных ужасах…
После этой оценки Якобс сразу же сориентировался, каким образом ему надлежит действовать с Элеонорой дальше.
— Ужасах? — переспросил он. — Маньяках? Проститутках?.. Но ведь эти вещи действительно существуют… Следовательно, надо, чтобы о них кто-нибудь писал…
Вспомнив недавнюю сцену с Анеттой Финн — когда та угрожала столовым ножом — и еще более недавнюю, повергшую его в ужас — когда Бернар без всякой тени смущения объявил о своем намерении жениться на этой грязной твари, — Элеонора нехотя согласилась:
— Возможно…
Якобс наклонил голову в знак согласия.
— Разумеется, уважаемая миссис Лафарг. Взять тех же проституток… Вы знаете, это гораздо большее зло, чем многим кажется. Эти грязные создания способны на многое. Если они способны без всякого зазрения совести торговать своим телом, значит, они способны и на преступления более серьезные…
Говоря о преступлениях, Якобс, вне всякого сомнения, имел в виду Мартину Липтон, несомненную участницу убийства того несчастного, чей труп был обнаружен строительными рабочими на стройке. Однако Элеонора поняла это высказывание совершенно по-другому.
— Совершенно с вами согласна! — воскликнула она. — Именно, именно так! Знаете, несколько дней назад я сама едва не стала жертвой… То есть, хочу сказать, что стала жертвой, и только по счастливой случайности мне удалось ускользнуть…
Якобс сочувственно покачал головой:
— Вот как?
Элеонора продолжала:
— Да! Так получилось, что не так давно одну из моих квартир — а я живу с того, что сдаю в аренду недвижимость, — пояснила Элеонора, — так вот, в одну из моих квартир вселились две девушки. С виду, как тогда мне показалось, — весьма порядочные…
— Но которые оказались проститутками, — улыбнулся Фил.
Подробности ему были известны от самого сына посетительницы, и тем не менее он приготовился выслушать и рассказ миссис Лафарг, поскольку лишь надеялся узнать что-нибудь новое. Наполовину выдвинув шуфляду письменного стола, Якобс незаметно включил портативный диктофон — точно такой же, как у Бернара.
— Да, именно проститутками, — продолжала Элеонора. — Но когда я об этом узнала, было уже поздно… И вот, представьте себе: не так давно одна из них — некая Анетта Финн, совершенно гнусное отродье — на мою просьбу съехать устроила дикую сцену. Схватив нож, она попыталась меня зарезать…
Рассказ миссис занял около сорока минут — почти всю аудиокассету.
— Представляете, какой ужас? — закончила свой рассказ миссис Лафарг.
Якобс щелкнул кнопкой портативного диктофона и закрыл шуфляду стола.
— Сочувствую вам, — произнес он, — от всей души сочувствую… — он сделал небольшую паузу. — Так вот, миссис Лафарг, и после этого всего вы еще утверждаете, что наша работа — не столь ответственная, как какая-нибудь иная! — патетически воскликнул Фил. — Да, я прекрасно понимаю вас: быть ассенизатором, вскрывать все язвы и пороки современного общества — не самое приятное занятие… Но ваш замечательный сын выбрал именно это занятие, и — уверяю вас! — он никогда не жалел об этом.
