Кристин Ханна - Летний остров

— До сих пор не могу поверить, что ты не разрешила мне украсить церковь цветами, — вздохнула Нора.

Руби засмеялась. Они стояли на небольшой автостоянке, примыкающей к церкви, и ждали, когда причалит паром.

— Именно такую свадьбу мы и хотели. Единственное украшение, которое для нас важно, в церкви есть, а других не нужно.

— Сейчас разгар зимы. Ты же знаешь, что церковь не отапливается.

Нора обхватила себя руками за плечи. Ее элегантный изумрудно-зеленый костюм из шелкового трикотажа оттенял нежную кожу цвета слоновой кости. Ветра не было, и из безупречной прически не выбился ни один волосок. К сожалению, стояли холода, необычные даже для рождественской недели, температура опустилась ниже нуля.

К чести Норы, она попыталась улыбнуться.

— Я хотела организовать для тебя этот праздник, сделать так, чтобы все было безукоризненно.

Руби понимающе усмехнулась:

— Нет, мама, ты хотела организовать его для себя.

— Черт возьми, это мое право! — Нора улыбнулась. — Ничего, может, на свадьбе Дженни будет все как положено.

— Хотелось бы посмотреть, как вы с Кэролайн сцепитесь за право руководить подготовкой этого знаменательного события. Не удивлюсь, если ты устроишь скромную церемонию в Ватикане.

Нора рассмеялась и придвинулась ближе:

— Ах, дорогая… кажется, я опять плачу.

Руби собиралась что-то сказать, но в это время загудел паром. Через несколько минут на стоянку заехали и остановились одна рядом с другой три машины. Дверцы открылись, на площадку высыпали немногочисленные гости.

Кэролайн в бледно-голубом шелке казалась холодной и изящной, как водяная лилия. Джерри шел рядом, ведя за руки детей. Все четверо смотрелись, как рекламное фото счастливой, дружной семьи.

Кэролайн порывисто обняла Руби, отстранилась и улыбнулась со слезами на глазах.

— Моя младшая сестренка в… — Она нахмурилась. — Что это на тебе?

Руби повертелась, показывая обновку. То, что когда-то было платьем ее позора, стало подвенечным нарядом.

— Разве не здорово?

Кэролайн прищурилась, оглядывая ее с ног до головы. Она отметила и глубокий треугольный вырез, и разрез на бедре на всю длину ноги.

— Не может быть, чтобы ты нашла этот фасон в магазине для новобрачных!

— Нет, это Версаче.

— Да, несомненно, — кивнула Кэролайн. — Ты великолепно выглядишь.

Джерри подошел к жене и взял ее за руку, посадив Фредди на плечо.

— Привет, Руби. Ты потрясающе выглядишь.

Невеста усмехнулась:

— Пожалуй, я могу привыкнуть к комплиментам.

— Подошел Рэнд в элегантном черном смокинге, за ним — Мэрилин с сыном на руках. Лотти тоже приехала. Она была в своем «городском» платье и широкополой соломенной шляпе. Единственной уступкой зимним холодам оказались не по размеру большие черные суконные боты у нее на ногах. Рэнд поцеловал дочь и прошептал:

— Привет, голливудская красотка, ты похожа на принцессу.

— Здравствуй, папа. — Руби посмотрела на мачеху, державшуюся чуть в стороне. — Привет, Мэрилин, рада, что ты здесь. Как поживает мой очаровательный братишка?

Молодая мать расплылась в улыбке:

— Прекрасно. Ты выглядишь грандиозно.

Тут все заговорили разом, перебивая друг друга.

На стоянке появился еще один автомобиль. Из него вышел Дин. В черном смокинге от Армани он был так красив, что у Руби на мгновение перехватило дыхание. Жених подошел к невесте и медленно раздвинул губы в обольстительной улыбке. Руби залилась краской.

Дин нежно взял ее за руку:

— Ну что, мы готовы это сделать?

«Я была готова к этому всю жизнь», — хотела уточнить Руби, но чувства настолько переполняли ее, что она смогла только молча кивнуть.

— Тогда вперед.

Они вместе вошли в церковь. По обе стороны от прохода располагалось всего два ряда скамей из грубо обработанною дерева. Алтарь представлял собой простой деревянный стол на скрещенных ножках, на котором находились две толстые белые свечи. Они горели мерцающим пламенем, распространяя аромат сушеной лаванды. Стол был накрыт золотистым шелковым покрывалом с вышитым красным крестом. В углу спряталась небольшая ель, мигающая рождественскими огнями.

Родственники начали рассаживаться по скамьям. Джерри достал видеокамеру и приступил к съемке. Дин один двинулся по проходу и занял свое место у алтаря.

— Ты готова?

Услышав голос отца, Руби чуть повернулась. Рэнд подошел и предложил ей руку. Руби чувствовала, что улыбка получилась у нее немного дрожащей, но это ее не смущало. Она оперлась на руку отца, и он повел ее по проходу.

У алтаря они остановились, Рэнд поцеловал дочь в щеку и прошептал:

— Я люблю тебя.

Руби едва сдерживала переполнявшие ее эмоции. Она едва заметно кивнула. Отец отступил назад, оставив ее вдвоем с Дином.

Прямо перед ними стояла большая фотография в резной золоченой деревянной раме. Единственное украшение, которое было для них важно. Портрет Эрика.

На этом снимке ему было лет пятнадцать, он стоял на носу «Возлюбленной ветра», повернувшись вполоборота к объективу, и улыбался той улыбкой, которую они гак хорошо знали.

Дин задержал взгляд на фотографии и вздохнул. Руби поняла, что он вспоминает. Она просунула руку ему под локоть, пожала пальцы и прошептала:

— Он здесь.

— Знаю. — Дин ответил на пожатие. — Знаю.

Отец Магауэн улыбнулся жениху и невесте. Сестра Хелен лукаво подмигнула Руби, вперевалку прошла к органу и села за клавиши.

— Возлюбленные братья и сестры, мы собрались здесь, чтобы соединить священными узами брака этого мужчину и эту женщину…

Маленькую церковь заполнил густой, мелодичный голос. Наконец священник дошел до слов:

— Кто отдает эту женщину в жены этому мужчине?

Единственная просьба Руби в связи с церемонией касалась именно этого вопроса. Она оглянулась, увидела отца и мать, стоящих рядом, и поняла, что поступила правильно. Эта картина останется в ее сердце навсегда.

Рэнд посмотрел на Нору. Та плакала, не таясь. Он взял ее под руку и привлек к себе.

— Мы, ее мать и я, — гордо ответил Рэнд.

Кэролайн тоже заплакала. Руби заметила, как Джерри придвинулся к жене и обнял ее за талию. Она снова повернулась к Дину, посмотрела в его лучистые голубые глаза и… забыла обо всех остальных.

— …можете поцеловать невесту.

— Я ждал этого момента всю жизнь, — тихо сказал Дин, сияя от радости. — Я буду любить тебя всегда, дорогая.

Руби прочла в его взгляде все: прошлое, настоящее, будущее. Она увидела светловолосых детей, играющих в холодной воде залива Пьюджет-Саунд, праздничный стол, накрытый по случаю Рождества, множество стульев вокруг него… Она увидела себя и Дина старыми, поседевшими и подслеповатыми. Она знала, что никогда не забудет эти мгновения.