Не заигрывай со мной - Алёна Май
Увидев маски для глаз, я вспомнила нашу с ним первую стычку в баре. Началось ли всё тогда, когда Кирилл нагло ворвался в мое личное пространство? Не знаю, но мне определенно хотелось, что мои глаза были закрыты. Или его глаза… Ох, о мысли, что я могу связать Кирилла и издеваться над ним, стало еще жарче. Отомстить за прошлые выходки!
Многое из того, что предлагал рынок для секса, даже не укладывалось в моей голове. Я настолько оказалась неопытной, что порой боялась открыть заблюренную карточку товара. Неужели это всё нравится людям? Зажимы для сосков, кляпы, анальные и вагинальные пробки, виброяйца, я уже не говорю о фалоиммитаторах в виде щупалец осьминога. Я подарок Насти то принимала с красным лицом и избавилась при первой возможности. Неуверенная даже в том, какие именно эмоции это всё во мне вызывает. Неуверенная даже в том, что это именно то, что нужно нам с Кириллом. Не говоря уже о ценах. Сумма заставляла меня чуть ли не выть. А потому и пришлось остановиться лишь на «одежде» и атмосферных свечах. Разориться не должна.
Стоило оформить заказ, как в голову влезла еще одна смущающая вещь — как же люди забирают эти все «игрушки»? Как смотрят в глаза курьеру? Действительно ли там всё анонимно? Но ведь курьер не под деревом находит коробку и везет по адресу, а забирает его в конкретном таком секс-шопе, если заказ сделан не на маркетплейсе.
Зарылась головой в подушку и забила руками и ногами по кровати. Я же взрослая, почему кого-то должно волновать, что о них подумает какой-то курьер, которого видишь первый и последний раз в жизни? Если все эти товары продаются, значит, люди их активно используют. Я так разволновалась, что решила заварить чай с мелиссой, устроилась в кухонной зоне и открыла «Гордость и предубеждение». Фильм мне очень понравился, ох уж эта Элизабет! Правда, полностью мы его посмотреть не успели. Но как часто бывает, кинопленка не передает всех смыслов, что закладывает автор, так как в работу включаются еще режиссеры, продюсеры, сами актеры.
Я не привыкла читать долго и монотонно. Ограничивалась короткими произведениями. Но обещание выполнить нужно было. Текст поначалу казался тяжелым, однако я и не заметила, как провела несколько часов в очень неудобной позе. Все кости ломило от сидения в стуле, а чай и вовсе остыл. Перебралась на кровать и устроилась поудобнее. Так прошло еще несколько часов, и я подобралась к середине книги. Я бы читала и дальше, если бы не звонок в дверь.
Погруженная в свои мысли я побрела открывать, даже не задумываясь о том, кого могу встретить на пороге. Может, Кирилл забыл ключи? Что маловероятно. Может, курьер оказался максимально оперативным, хотя доставку обещали на следующий день. А потому я посмотрела в глазок. И увиденное заставило меня забыть обо всем. По спине пробежал ворох мурашек, а ладони в миг вспотели.
Звонок раздался снова, а затем — настойчивый стук в дверь. Я едва могла пошевелиться. Хотя человек за дверью не был ни маньяком, ни каким-нибудь свидетелем Иеговы. Человек за дверью был еще хуже. Ведь это была моя мать.
Глава 30
«Что делать? Что делать? Что делать?!» — этот вопрос закольцевался в моей голове. Мама продолжала звонить в звонок. Настойчиво и беспощадно стучала в дверь.
Надо сделать вид, что меня здесь нет. И она уйдет. Да, именно так и стоило поступить. Выключить свет, забиться в угол и ждать возвращения Кирилла. Но как назло зазвонил мой мобильник. Да так громко, что кулак мамы остановился в сантиметре от металла и вся она выпрямилась по струнке.
— Майя, открой дверь, — приказала мама, пока я судорожно искала телефон.
Её голос, даже приглушенный, заставлял кровь стыть в жилах. Так объявляют в суде приговоры, а не говорят с дочерью. Следующий стук звучал как удар судейского молотка.
— Алло, — дрожащим шепотом ответила на звонок, даже не глядя, кто звонил.
В трубку сразу же завопила взбудораженная Настя.
— Майя, ты только не психуй! Это всё маман. Уж не знаю как, но она заобщалась с твоей и…
Я не стала слушать подругу и сразу же отключилась. Настя начала перезванивать, но я скинула звонок и перевела в беззвучный режим. Стук продолжался. Я подошла к двери и, собрав всю волю в кулак, едва не пропищала:
— Уходи.
Я видела в глазок, как мама вздохнула. И снова попросила открыть дверь.
— Я не открою! Уходи!
— Майя, я никуда не уйду.
Рука уже почему-то лежала на ручке, готовая открыть. Не то, чтобы я не хотела её видеть. Я просто была настолько шокирована её появлением, что не знала как реагировать.
Я-таки решилась приоткрыть дверь, когда заметила как мимо мамы прошла дуже любопытная соседка.
— Вы кого-то ищете, дамочка? Чего шумите?
— Я не дамочка, — процедила мама сквозь зубы. — Я разговариваю с дочерью. А вы идите, куда шли.
Соседка хмыкнула и осмотрела мою мать с ног до головы.
— Раз не открывает, значит, делать вам тут нечего, — строго сказала ей соседка.
Спасибо ей, конечно, но это было слишком уж смущающим, а потому я резко распахнула дверь и почти втолкнула маму в квартиру.
— Хорошего дня! — улыбнулась во все тридцать два зуба и захлопнула дверь перед любопытной женщиной.
Мы с ней сталкивались разве что когда я выносила мусор, и то каждый раз она норовила выпытать, кто я и какие у нас отношения с Кириллом. Я как могла уходила от навязчивого разговора и удалялась.
— Люди совсем совесть потеряли! — приглушенно раздалось из-за двери. — Понаехали всякие, — и соседская дверь наконец захлопнулась.
Я почти сползла по двери, сердце гулко стучало в груди. Мама, словно натянутая струна, стояла в коридоре, оглядываясь по сторонам. Я же вперилась в неё глазами, не в силах отвести взгляд. Уже забыла, какая она красивая. И пугающая. Но так было только для меня. Я с завистью смотрела, как каждое её слово ловят коллеги и другие балерины в театре и академии. Мне её доброта и улыбка были недоступны.
— Хочешь пить? Чай, кофе, вода? Может, вино? Ты любила ромашковый чай, но тут такого нет. Я могу сходить в магазин. Может, что-то к чаю? Пастилу? Белевскую без сахара?
Я затараторила, не в силах остановиться. Металась из угла в угол, гремела стаканами. Ни чая, ни любимой маминой пастилы в доме не было.
— Садись. Я схожу в магазин.
