Больше, чем мы можем сказать - Бриджид Кеммерер
Мое сердце начинает подпрыгивать и кружиться, пока я не начинаю чувствовать
себя, как в свободном полете.
Затем приходит еще одно сообщение.
Эмма: Мне нужно перезагрузить сервер и переписать пару кодов. Мы можем
поговорить утром?
Рев: Конечно.
Эмма: ♡
Мое сердце пропускает удар. Я краснею, прежде чем осознаю это.
У меня уходит целая вечность, прежде чем я засыпаю.
Но впервые за долгое время я вовсе не против.
Глава 35
Эмма
Итан: Я его нашел.
Сообщение будит меня в 5:30 утра. Я сажусь в кровати, протирая глаза.
Я ничего не хочу помнить, но помню.
То, что сделал Nightmare.
То, что сделал Рев.
То, что сделала я.
У меня уходит три попытки, чтобы понять, о чем говорит Итан.
Эмма: Ты его нашел???
Итан: У меня вся ночь на это ушла.
Эмма: Ты всю ночь над этим работал?
Итан: Ну, после того, как ты закрыла игру, мне больше нечем было заняться...
Мне пришлось закрыть игру. Это первое, что я сделала. Ущерб был огромным.
Везде. Должно быть, Nightmare потратил целый день, продираясь через мой код.
У меня есть резервные файлы, так что будет достаточно просто вернуть все так, как
было, но я не смогу так же легко стряхнуть чувство насилия.
Слава Богу, что я так и не рассказала отцу об игре. Представляю его комментарии.
«Отличная игра, милая. Особенно понравился тот порно – снимок из таверны.
Вот что значит безопасность».
Я морщусь и возвращаюсь к переписке.
Эмма: КАК?
Итан: Я тебе говорил, что знаю нужных людей.
Эмма: Кто он?
На моем телефоне появляется изображение. Это удостоверение студента. Его имя
Уильям Ролл. Я совсем его не знаю. Я смотрю на год выпуска.
Эмма: Он второкурсник? В Южном Арунделе?
Итан: Да. Я послал его маме все снимки.
Я кашляю, подавившись воздухом, и перечитываю эту строчку.
Эмма: Ты сделал ЧТО?
Итан: И его директору тоже. Этот псих совершенно свихнулся.
Я таращусь на его сообщения, разрываясь между облегчением и разочарованием.
Единственная по – настоящему важная проблема в моей жизни, а я даже не смогла
решить ее сама.
Итан: Не волнуйся. Я отсортировал всю информацию о тебе.
Эмма: Спасибо.
Итан: НП. (нет проблем)
Я не знаю, что еще сказать.
Итан: Прости. Я должен был с тобой посоветоваться. Но я ненавижу, когда эти
придурки достают хороших людей. Ты хорошо поработала над этой игрой.
Эмма: Нет. Спасибо ТЕБЕ. Я бы никогда не смогла его найти.
Итан: Пожалуйста. А теперь мне нужно придумать, как убедить свою маму, что я был болен всю ночь, так что могу сегодня пропустить занятия.
Эмма: Иди, поспи немного. Ты мой герой.
Итан: ☺ ♡
Я таращусь на сердечко целую минуту. Это просто смайлик. Это ничего не значит.
Мне стоит написать Реву. Мое сердечко, посланное ему, кое-что да значило.
Теперь я краснею. Может быть, лучше сперва позавтракать.
Мама на кухне, когда я спускаюсь вниз по лестнице, что оказывается большой
неожиданностью. Ни тебе йоги, ни музыки кантри. Вместо этого по всей кухне
разбросаны бумаги, и они похожи на счета или финансовые отчеты. В ее руке зажата
ручка, зависшая над блокнотом. Рядом с ней дымится кружка, но, должно быть, она уже
выпила целую колбу, потому что кофеварка сухо щелкает на стойке.
Мой мать? Выпила целый кофейник кофе?
Она поднимает взгляд, когда я вхожу. У нее мешки под глазами, но не похоже, чтобы она плакала. Она выглядит усталой.
– Привет, – говорю я осторожно.
– Привет, Эмма.
Я не могу понять тон ее голоса. Кажется, она подавлена, а моя мама никогда не
бывает подавлена.
В любое другое утро я бы ее проигнорировала, схватила бы самую большую
кружку кофе, и направилась бы обратно в свою комнату. Но я продолжаю думать о папе за
завтраком, о том, что его внимание было сосредоточено исключительно на его смартфоне
и выпуске новой игры.
Впервые я задумываюсь над тем, одинока ли моя мама.
Я сажусь за стол.
– Чем ты занимаешься?
Она снова смотрит в блокнот.
– Пытаюсь собрать общую картину нашего финансового положения для адвоката.
Не хочу ничего упускать.
– О.
Мама бросает взгляд на часы над плитой.
– Ты сегодня рано встала.
– Мне нужно в школу.
– Я знаю это, Эмма. Но до автобуса еще сорок пять минут.
Оттенок ее привычного поведения проскочил в ее голосе, и мне приходится
заставить себя не реагировать на это. Впервые я задумываюсь над тем, является ли ее
раздражение реакцией на мое.
– Я подумала, что могла бы приготовить завтрак. – Я делаю паузу. – Для нас обеих.
Ты что-нибудь хочешь?
На короткое мгновение в кухне повисает тишина, которая кажется бесконечной.
– Да. Спасибо.
Так что я делаю яичницу. В этот час обычно тихо, но дребезжание венчика в миске
никогда не казалось мне таким громким. Я стою к ней спиной, пока выливаю взбитые яйца
на сковородку, но больше не чувствую себя неуютно. У меня больше нет чувства, что мама
наблюдает за мной. Мне кажется, будто она плывет по течению, будто ее стул –
