Предатель. Цена ошибки - Ая Кучер
Кусаю губу, подбирая новый вопрос. Ответ «не приезжай» даже не возникает в голове. Вместо этого кожу стягивает, а внутренний голос нашептывает, что самое время перекусить чем-то.
Демид смотрит на меня в ожидании. Не поторапливает, не пытается давить. Оставляет выбор за мной.
Последовать совету подруги?
Рискнуть?
Глава 49. Демид
Мои глаза жжет, но я продолжаю моргать через раз. Боюсь пропустить хоть мгновение. Вовсю изучаю Лизу, её округлившийся живот. Не могу отвести взгляда.
Просто – не могу.
Сильнее меня.
Говорят, красота в глазах смотрящего.
Для Лизы я, пожалуй, редкостный урод.
Для меня она – всегда была красивой, в любом состоянии.
Растрепанная и сонная с утра.
Замученная и с кругами под глазами, корпящая над учебниками.
В свадебном платье, идущая мне навстречу, шепча заветное «да».
Сегодня Лиза тоже в белом. Но такой… Настолько очаровательной я никогда её не видел. Девушка словно светится изнутри, излучает столько счастья. А я примазаться пытаюсь. Ухватить хоть немного, хотя права не имею.
И это убивает.
Сильнее, чем когда я собственным поступками отталкивал её.
Тогда я не думал, что у меня будет шанс хоть на что-то.
Сейчас этого шанса тоже нет, но не могу удержаться. Нет сил сидеть в другом городе, когда Лиза здесь. С моим ребенком. Малышом, которого мы так ждали.
Но если девушка решит, что я должен держаться в стороне… Я постараюсь считаться с её решением. Не лезть. Жить с тем, что мой ребенок не назовёт меня «папой».
Это, похоже, цена за то, как много я ошибался.
Слишком много их было, чтобы обойтись без платы.
– Так зачем ты приехал? – Лиза сцепляет пальцы замочком, упирается на них подбородком. – Неужели решил наконец извиниться?
– Нет.
– Ясно, все ещё считаешь, что поступил правильно?
– Я так не считаю, Лиза. Я понимаю, что облажался, причинил тебе много боли. Я всё время думаю, как можно было поступить по-другому. Переиграть, исправить, зная будущее. Я сожалею об этом.
– Тогда я тебя не понимаю. Сожалеешь, но прощения не просишь? Ты…
– Тебе станет от этого лучше? Если да, то я готов извиняться столько, сколько понадобится, – я мог бы на колени встать хоть сейчас. Если бы хоть как-то уменьшило ту боль, что я причинил моей девочке. – Но извинения… Они обычно используются для того, чтобы стало легче тому, кто налажал. Мол, я же попросил прощения, значит, меня простили и всё забылось. Но в нашем случае это не сработает.
Когда ты извиняешься, ты автоматом ждешь прощения. Всегда. Ведь так принято, подталкивает человека выдавить «хорошо», вместо того чтобы честно сказать:
Черта с два я тебя прощу, ты поступил как мудак.
А я не хочу ни к чем подталкивать Лизу. Я готов днями, месяцами, годами вымаливать прощение, если она это позволит. Но не словами, а поступками.
Я был глупцом, когда думал, что смогу просто держаться в стороне. Убеждал себя, что так будет лучше. Но правда в том, что меня магнитом тянет обратно.
Мешает трезво думать, когда всё, чего мне хочется – снова заслужить улыбку Лизы.
– Как бы ты поступил? – огорошивает новым вопросом. – Ты сказал, что прокручиваешь ситуацию раз за разом. Ты нашел другой выход?
– Да, несколько. Но лишь потому, что сейчас я знаю больше. Тогда я двигался вслепую.
– Хоть один из них включает в себя вариант рассказать мне? – я не собираюсь больше врать девушке, поэтому качаю головой. – Почему? Я… Я понимаю, если бы я отказалась участвовать во всём! И да, волновалась бы. Но я имела право знать, что происходит с моим мужем. Мы были в браке, Демид! Партнеры.
– Я знаю.
Ловлю подрагивающую ладонь девушки, сжимаю в своей. В меня словно заряд адреналина вливают, когда Лиза не выдергивает свою руку. Позволяет провести по мягкой коже.
Единственное, что мне хотелось – оградить мою девочку от опасности. Грязно, подло, непростительно. Но тот ужасный разрыв – единственное, что пришло в голову в тот момент.
Когда я получил документы про аборт, когда прозвучали слова отца, что пора всё заканчивать…
Я не думаю, что боялся хоть когда-то так сильно, как в тот момент. Знал, что за Лизой присматривают, но внутри ледяная лава растекалась. Девушка не отвечала, а я звонил Костенко, считал гудки.
В порядке?
Добралась до работы?
Ничего не случилось ни по дороге, ни в больнице?
У меня не было времени ни тянуть, ни придумывать другой выход.
– У тебя была вся осень, – произносит медленно, когда я заканчиваю. – Не обязательно было тянуть до последнего.
– Я надеялся, что подвернется удачный случай.
– Какой? Твой отец стукнется головой и забудет обо всём?
– Удачный, а не чудо, – выдаю вместе с нервным смехом. – Я ведь говорил тебе о стажировке. Думал, что смогу выбить тебе место, отправить подальше. Но это всё равно было рискованно.
– Почему? Твой отец бы стал преследовать меня по всем странам?
– Ему не нужно было преследовать, Лиз. Мой отец бросил тебя в реку, надеясь, что ты не выплывешь. Думаешь, ему сложно было бы подослать кого-то к тебе и устроить несчастный случай?
У меня этих вариантов в голове – миллион.
Каждый разобрал по сотне раз.
На опыте легко судить, кивать с умным видом и говорить «а вот тут можно было иначе». Но правда в том, что никто не учит, как вести себя в таких ситуациях.
Как правильно всё сделать, чтобы прийти к нужному результату.
Я рассказал бы Лизе. А если бы она выдала себя? А если бы попыталась помочь, а сама оказалась в эпицентре взрыва?
Я практически потерял её в потоке реки. И не могу представить, как бы справился с тем, что сам подтолкнул бы Лизу к опасности. Втянул её за обе руки в эти проблемы.
Знаю, что Лиза имела право знать. Конечно, имела. И я не должен был принимать такие решения без неё.
Это если говорить о правильности и морали.
Но в реальности…
Всё немного сложнее.
А если бы она не захотела знать? Решила, что это слишком, не желала вообще касаться темы криминала? Стереть память не получится, не снять с неё бремя знаний.
– Я не думаю, что мы с тобой договоримся, – Лиза вздыхает, выдергивает свою ладошку. – Ты не видишь проблемы, а я не собираюсь снова обсуждать одно и тоже.
–
