Стань моей свободой - Ольга Арунд
— А критично это как? С полным обморожением? — запахивая полы моего пальто, веселится он.
— С полным обморожением, — эхом задумчиво отзываюсь я.
— Чего ты хочешь, девочка моя? — прекратив напускную суету, серьёзно спрашивает Ян, обнимая меня двумя руками.
— Всё, что угодно? — По-детски глупо, но именно в этот момент ко мне возвращается вера в чудо.
— Сомневаешься?
— Увези меня отсюда, — прошу тихо, уткнувшись лицом ему в грудь.
И даже сейчас горячий, как батарея, Ян исполняет моё желание.
Глава 44
— Я как-то не рассчитывала, что ты привезёшь меня именно сюда.
Сижу. Обеими руками обнимаю огромную кружку с медведем из мультика про охоту. Не могу оторвать взгляд от какого-то модного, закрытого со всех сторон стеклом, камина. И не чувствую неловкости, подогнув под себя ноги.
Босая. Под клетчатым колючим пледом. В его свитере, доходящим мне до середины бедра.
— С частными самолётами ночью перебои, но, если не передумаешь, утром можем улететь, куда хочешь, — вполне себе серьёзно заявляет Ян, садясь рядом.
— И бросить «Альдебаран»? — Не хочу пить, но согревающее тепло в руках успокаивает.
— В жизни есть вещи поважнее. — Улыбнувшись, Ян разворачивается и смотрит так, словно все его мечты разом осуществились.
— Я — вещь?
— Ты — жизнь, — легко заявляет он то, отчего у меня начинают подрагивать руки.
— Не надо, — покачав головой, я ставлю кружку на придиванный столик.
— Почему? — Ян не делает ни одной попытки приблизиться, но мне хватает и взгляда.
— Думаешь, сейчас самое время?
— Подходящего времени не бывает. — Улыбка, от которой у меня перехватывает дыхание, и руки, подгребающие меня ближе, вместе со свитером, пледом и глупыми страхами. — Всегда есть что-то, что мешает — работа, заботы, проблемы, так что того самого времени может и не быть.
Чёрт с ним, со временем! Гораздо хуже, что вся моя несуществующая выдержка летит в бездну, сократив фокус взгляда до единственной точки в пространстве.
— Что ты делаешь? — Охрипший голос проходит наждачкой по оголённым нервам, в то время, как Ян, отклоняясь, опрокидывает меня на себя.
— Ты мёрзнешь.
Серьёзно? Моё правое колено между его ног, руки упираются по обе стороны от его головы, а каскад волос отгораживает нас от всего мира. И мне не то, что не холодно, я задыхаюсь от поднимающегося изнутри жара!
Наверное, надо что-то ответить, умное и язвительное, но какое там! Всё, что я могу — смотреть в глаза напротив и ждать.
— Ты очень красивая…
Шёпот, улыбка… Я боюсь, искренне и от всей души, но ничего не могу сделать. Это сильнее меня. Всегда было и всегда будет, а страхи… Что ж, неприятности случаются, даже если каждый раз режут по живому.
— Алиса?..
— Прости, это… — Нервным движением поднявшись, я иду к столу, наливаю себе воду и залпом осушаю сразу половину бокала.
— Это что?
Обида? Раздражение? Удивление? Какое там, Яну весело!
— Я… Мы зря всё это начали, — неопределённым жестом обвожу я гостиную. — У нас снова не выйдет ничего хорошего. Мы просто не можем сосуществовать в одной плоскости и, рано или поздно, это поймём. — Длинные рукава прекрасно натягиваются на нервно подрагивающие пальцы. — Я сглупила, не надо было тебя просить! Стоило просто поехать домой и… Извини, что психую. Можешь отвезти меня домой? Хотя не надо, я вызову такси.
— Не могу. — Ян встаёт и мне становится виден, скрытый до этого его силуэтом, бокал с виски и кубиками льда. — И такси не может.
— Ты не пил, — качаю я головой, не веря ни единому слову.
— Рискнёшь проверить? — Засмотревшись на бокал, я пропускаю момент, когда он приближается. — Ты не уедешь, — многообещающий шёпот и руки, одна из которых ложится на талию, а вторая касается обнажённой кожи бедра. — Не уедешь, не убежишь, не улетишь и даже не уплывёшь. — Ещё ближе. Ещё крепче. Ещё жарче. — Моя Алис-са… Моя девочка… Только моя!
Твоя! Как и тогда, семь пустых лет назад.
Дрогнув последний раз, мои ладони забираются под его футболку, а в глазах уже давно нет реальности. Её нет нигде. Весь мой мир сужается до половины квадратного метра — крохотного пространства, на котором нет никого, кроме нас.
И вспыхивают электрические разряды там, где меня касаются его руки. А шумный выдох только подтверждает, что Ян осознаёт мою полную и безоговорочную капитуляцию. Беспомощность перед ним, тем, кто все эти годы продолжал тенью стоять за всеми моими мыслями и поступками.
Его ладонь приподнимает край его же свитера, гораздо смелее, чем до этого, и пальцы легко скользят по коже. Дразнящим движением касаются кружева белья, от которого на мне одно название. Ян едва дышит — тяжело, прерывисто, доказывая, что и ему эта близость даётся непросто.
Просто вообще ничего не бывает. А между нами никогда и не будет, но…
Вместо слов — шаг назад, чтобы иметь хоть какую-то опору во всём этом безумии. Шаг вместе с ним. И уже мои ладони стягивают с него футболку. Я отклоняюсь, утягивая его за собой. И я же тянусь за поцелуем.
К чёрту все прелюдии!
Семь лет назад я ждала, что он вернётся, извинится и упадёт к моим ногам. В вечер своей помолвки я ждала, что он позвонит в дверь… извинится и упадёт к моим ногам. Соглашаясь второй раз выйти за Андрея, после той ночи в лесу, мне нужны были уже не извинения, но доказательства. И я снова ждала.
Надоело.
Я не хочу больше ждать. И не буду.
Где-то там, за границей сознания, разлетается по столу посуда и опрокидывается бокал. Здесь же есть только мы.
И отброшенный в сторону свитер.
И резкий вжик молнией.
И сдвинутое в сторону бельё.
И… боль.
До свистящего шипения. До вонзившихся в его спину ногтей. До лба, упирающегося в его плечо. До превращения Яна в каменную статую.
— Девочка моя,
