Людмила Анисарова - Вы способны улыбнуться незнакомой собаке?
Лена не поняла про обезьяну.
— Ну, как обезьяна в том самом анекдоте. Когда попросили умных сделать шаг вперед, а красивым велели остаться на месте. Бедная обезьяна! Как я ее понимаю. Ленка, а ты бы, кстати, на месте осталась или вперед подалась?
Лена засомневалась.
Подруга довольно хихикала.
— Не, Ленка, с тобой-то понятно. Но обезьяна-то, обезьяна! Представляешь?!
На Аллу напал жуткий приступ хохота. При этом она, однако, вполне успевала следить за дорогой.
— Так вот, — успокоившись, продолжала Алла. — Он назначил мне свидание. Мы, кстати, не виделись почти шесть лет. Я, конечно, все-таки пересела на «мерс». Да, главное, сделала эту стрижку. — Алла, отняв руки от руля, попыталась ухватиться за остатки волос на голове, это не получилось, и она любовно погладила свой «ежик».
По наблюдениям Лены, Алла вела себя за рулем все же несколько странно: рассказывая что-то взахлеб, она пыталась изобразить это еще и руками. «Господи, помилуй, — твердила Лена про себя. — Господи, помоги нам доехать». Но при этом она, чтобы не обидеть Аллу, изображала внимание, удивление, восхищение и все, что требовалось, хоть и боялась при этом — страшно.
Алла так и не досказала про Гаврилина, потому что по пути встретился какой-то нужный супермаркет и она, ловко припарковав машину там, где, казалось бы, втиснуться было невозможно, потянула Лену за покупками.
Лена, как положено провинциалке, изумленно озиралась по сторонам: всего было настырно-много, и все было ярко, разноцветно, призывно. В Рязани таких магазинов, кажется, еще не было. Во всяком случае, Лена ничего подобного не видела.
Загрузив всякой продуктовой всячиной огромную корзину на колесиках, Алла уверенно покатила ее и потянула за собой подругу в тот отдел огромного зала, где были красиво разложены-развешаны купальники и майки, футболки и сарафаны, где стояли ряды модной небьющейся посуды и где по-дизайнерски точно было расставлено множество необходимых в хозяйстве вещей. Больше разнообразия и красоты поражали написанные большими цифрами цены — они кричали и рвались к людям. И люди почему-то не шарахались от них, а спокойно выбирали то, что им нужно, поскольку это был магазин, куда приезжают только те, кого ценами испугать трудно. И этих «тех», надо заметить, было немало. Это Лена тут оказалась чужой. Все остальные были своими. Правда, внешне, под прикрытием Аллы, она выглядела вполне уверенно и, освоившись, нарочито-скучающим взглядом обводила все то, что иметь, наверное, было бы приятно. Случайно поймалось несколько робких и растерянных взглядов — значит, все-таки не одна Лена попала не в свой аквариум. Она действительно плавала за Аллой, как задумчивая рыбка, без цели и без энтузиазма.
Глаз у Аллы был верный, и, выбирая что-то для подруги, она даже не считала нужным советоваться с ней: все сама знала и понимала — и про размер, и про цвет, и про фасон.
Лена, выйдя из задумчивого оцепенения, пыталась урезонить Петрову, пыталась напомнить, что у той были какие-то дела.
На «дела» Алла отреагировала мгновенно. Остановившись перед стеллажами, заманивающими кружевом белья, она сначала позвонила, очевидно, своему бухгалтеру, напомнив про платежки и про что-то еще, о чем Лена не имела ни малейшего представления. Затем, набрав другой номер, довольно грубо кому-то намекнула, что если то-то и то-то (что именно, Лена опять же не поняла) до завтра не будет сделано, то она, Алла, с этим кем-то будет говорить по-другому.
— Нет, ну не собаки, а? Чуть-чуть стоит расслабиться, все под откос пустят. С лучшей подругой пообщаться не дадут! А уеду, что будет? Хоть не езди никуда, ей-богу. А с другой стороны, я пашу без отдыха лет пять, не меньше. Ну, вылеты на теплые моря на пару-тройку дней, сама понимаешь, не считаются…
А теперь я объясню, для чего Лена была вызвана Аллой в Питер на целых две недели.
Дело в том, что Петровы решили наконец всей семьей отдохнуть. Они выбрали (точнее, Алла выбрала) Кипр. Глава семьи, то есть опять же Алла, постановила, что надо не просто отдохнуть, а непременно — всем вместе. Надо успеть отдохнуть всем вместе, пока Ромка с Антоном не вылетели из родительского гнезда и не обзавелись своими гнездами, пока она, Алла, может блеснуть молодостью и красотой на фоне своих громадных близнецов (ее действительно можно было принять за старшую сестру, а может, и возлюбленную — это ведь сейчас не редкость — одного из ее красавцев сыновей). Нельзя было обойтись и без Петрова-старшего: ему отводилась роль хозяйственника.
В общем, такова была воля Аллы: отдохнуть вчетвером, и никак иначе. Соответственно возникала проблема. С кем оставить пятого члена семьи — таксу Рэту? Брать ее с собой не хотелось. Рэта плохо переносила самолет, да и вообще была натурой тонкой, впечатлительной, нервной — одним словом, она была, как все женщины, немножко неврастеничкой. Любые изменения привычного образа жизни действовали на рыжую таксу отрицательно.
Таким образом, собаку нужно было оставить в квартире с надежным человеком. Надежные люди находились и в Питере, но Алла решила, что будет здорово, если приедет именно Лена, которую Рэта знала и любила. Лена совместит приятное с полезным: сменит обстановку, побродит по музеям (она большая любительница этого дела), ну и Рэта будет под присмотром и в интеллигентном обществе, а забот она особенных и не требует. С кормежкой — вообще никаких проблем. Рэта с детства — аллергик, и ей ничего нельзя, кроме отварной гречки, телятины и зелени. Кормить — строго два раза в день, утром и вечером. Причем и гречку, и мясо можно сварить на два-три дня — и в холодильник. И гулять два раза. Парк — рядом.
Нарисованная по телефону Аллой перспектива Лену более чем устроила. Главное, что ее отпуск совпадал с отдыхом Петровых. Так что все складывалось как нельзя лучше. Возможности поехать куда-то еще у Лены Турбиной не было. Питер она обожала. Рэту — тоже.
Да, кроме цели пристроить свою таксу, Алла держала в голове еще одну тайную мысль, связанную с пребыванием Лены в Питере. И хотя это было не в ее характере, мыслью этой делиться с Леной она не стала. Я вам об этом тоже, пожалуй, пока ничего не скажу. Хотя нетрудно догадаться. Алла постоянно пеклась о Лениной судьбе, и ей хотелось восстановить справедливость: уж кто-кто, а Лена должна быть счастлива.
Рэта встретила Аллу с Леной укоризненно-радостным визгом (она ужасно не любила находиться дома одна), припаданием на передние лапы и высокими подскоками с попытками лизнуть в лицо то хозяйку, то гостью.
Отъезд семейства планировался на следующий день. Петровы-младшие тусовались где-то на природе. Петров-старший был отослан Аллой с разного рода поручениями. А сама Алла пребывала в приподнято-возбужденном состоянии, не зная, за что хвататься.
