Юлия Снегова - Услышь мой голос
Ни он, ни Аня не привыкли общаться, глядя друг другу в глаза. Разговор для обоих означал прежде всего тайну от родителей, темноту, шепот, прижатую к уху трубку.
Нет, говорить Миша не мог. Аня, кажется, тоже. Тогда юноша решился. Он резко притянул к себе девочку, потом прижался губами к ее рту. Аня сжала губы так плотно, словно оборонялась от него. Но не шевелилась, стояла, молчаливая и напряженная. А Миша от ее близости совершенно потерял голову. В его сознании замелькали обрывки из каких-то глупых западных фильмов, он вспомнил книжку, где близость между мужчиной и женщиной уподоблялась всепожирающему пламени. Больше он терпеть не мог. Он тоже хотел приобщиться к миру взрослых, охваченных страстью людей, и приобщиться немедленно.
Аня не хочет целоваться, ну и не надо! Он обойдется без ее поцелуев. Миша так крепко прижал девочку к себе, что у нее внутри что-то жалобно пискнуло. Он неумело тыкался в нее губами, чувствовал совсем детский и вместе с тем манящий запах ее кожи, и ошалел совершенно. Одной рукой он крепко прижимал ее к себе, другой лихорадочно шарил по спине, потом опустил руку ниже, почувствовал округлость ягодиц, задрал коротенькую юбку, и вот оно — жар ее голых ног. Где-то там, уже совсем близко находится место, в которое он непременно должен попасть. Он нащупал пальцами узенькую полоску ее трусиков, ощутил влажную теплоту. Стон не наслаждения, а только его предчувствия уже готов был сорваться с Мишиных губ, как вдруг комнату прорезал пронзительный крик:
— Пусти, пусти меня! Я больше не хочу! Я не могу больше.
Аня билась в его руках, словно птица, попавшая в безжалостные сети. Миша не отпускал ее. Худенькая девочка была бессильна против его накачанных на тренировках мускулов. Если бы она только кричала, Миша бы ее ни за что не отпустил.
Но Аня начала плакать. Она ревела, как маленький ребенок, которого жестоко и незаслуженно обидели бесчувственные взрослые люди. Ее лицо тут же опухло, рот как-то некрасиво перекосился, лоб сморщился и стал маленьким. Миша посмотрел на Аню, к которой он только что испытывал такую страсть. Перед ним стояла, хлюпая носом и размазывая слезы по покрасневшему лицу, жалкая маленькая девочка.
Мише стало противно. В этот момент он ненавидел ее, а себя еще больше.
— Иди, — мрачно произнес он, — проваливай. Можешь пожаловаться своим мамочке с папочкой.
Аня никому не пожаловалась, но и ему больше не позвонила. А потом все было так, как она предсказывала. Миша поступил в институт, постоянно пропадал на альпинистских сборах. У него даже появились друзья, а вот девушки…
Михаил был твердо уверен, что именно в тот далекий день в конце июня на него пало самое настоящее проклятие. Он не мог общаться с женщинами. Не мог, и все. Он никогда с девушкой первым не заговаривал, ну разве что по делу, и ограничивался самыми необходимыми фразами. А стоило девушке самой заговорить с ним, как Михаил покрывался холодным потом, мысли его путались, он мычал в ответ что-то нечленораздельное и позорно ретировался. На вечеринки он не ходил. Однокурсники даже начали подозревать его в принадлежности к сексуальному меньшинству. Его пытались напоить, ему специально подсовывали раскованных и не слишком закомплексованных женщин. Все было без толку.
Однажды летом, в туристическом лагере на Памире, Михаил до одури накурился анаши и овладел-таки еще более обкуренной соседкой по палатке. Эта ночь осталась в его воспоминаниях как нечто ужасное и одновременно великолепное.
Годы шли, а проклятие оставалось в силе. По телефону он был милым, раскованным и обаятельным собеседником, при личном общении — мрачным и донельзя зажатым типом. Близость с женщиной была для него возможна только как молчаливое и торопливое совокупление. Он не мог выдавить из себя ни слова нежности, не говоря уже о страсти.
Несколько лет назад у него даже появилась постоянная подруга. Естественно, все началось с телефонного звонка. Михаил позвонил по делу женщине, с которой был едва знаком. Он совершенно очаровал ее, они стали перезваниваться все чаще и чаще, потом встретились. Женщина эта была свободна и без комплексов. Они провели вместе ночь, а утром Михаил убежал в смятении. Он тут же позвонил ей по телефону и наговорил кучу нежностей. Так продолжалось около месяца, а потом женщина обозвала его психом и посоветовала обратиться к врачу. Михаилу страшно захотелось задушить ее своими собственными руками.
А потом в России начали открываться службы «Секс по телефону». Михаил поднакопил денег и позвонил как-то раскованной незнакомке. Никогда еще он не испытывал такого удовольствия, такого полноценного оргазма.
А еще через некоторое время в сознании Михаила будто что-то щелкнуло, и зловещая мысль начала сверлить его мозг. Он понял, откуда взялось проклятие, лежащее на нем, а главное — он понял, как от него избавиться. Он должен провести ночь с женщиной, работающей в службе «Секс по телефону». Он должен овладеть ею, надругаться над ней, а потом убить ее. Только тогда он освободится.
Глава 15
1Было уже два часа ночи, но Женя не могла спать. Словно затравленный зверь, она сидела на кухне, не сводя воспаленных глаз с телефонного аппарата.
Этот ужас начался примерно неделю назад. Женя все никак не могла прийти в себя после неудавшейся встречи с Морисом возле памятника Грибоедову. Она терялась в догадках, пытаясь понять причину, почему Морис не подошел к ней тогда.
«Скорее всего я просто ему не понравилась, — в конце концов решила Женя. — Да, наверное, он представлял меня какой-то другой, может быть, более молодой и красивой. Он даже звонить мне перестал».
Но очень скоро Женя убедилась, что все обстояло совсем не так, а гораздо хуже. Часов в восемь вечера у нее в квартире зазвонил телефон. Ничего не подозревавшая Женя взяла трубку.
— Алло, — сказала она.
— Здравствуй, Женечка, здравствуй, милая. Узнаешь меня? — услышала она в ответ.
Конечно, Женя не могла не узнать этот голос. Но услышать его в трубке домашнего телефона — это было совершенно невероятно.
— Морис? — неуверенно спросила Женя.
— Он самый, — весело ответил мужчина. — Ты, наверное, удивлена. Я люблю делать сюрпризы красивым женщинам. А ты очень красивая. Я ведь приходил тогда к памятнику. Ты была просто обворожительна в своем белом платье и с лилией в руке. Мне стоило огромных усилий не подойти к тебе. Но я не мог этого сделать, знаешь почему?
Женя ошарашенно слушала этот монолог. Сперва она даже обрадовалась тому, что Морис нашел ее. Но очень скоро в душу к ней закралось нехорошее предчувствие. И оно не обмануло Женю.
