Люсинда Эдмондз - Зачарованная
– Нет, только собирался. После того, как мой балет «Симфония для двоих» пройдет в Королевском Оперном, мы с Иветтой хотим отправиться в Европу, во Францию. Иветта наполовину француженка, и ей давно хочется побывать в родных местах. Правда, дорогая?
– Да. Знаешь, Мадди, мы с твоим отцом хотим купить дом где-нибудь на юге Франции и думаем сделать его нашей постоянной базой. Если балет будет иметь успех, твой отец, несомненно, получит новые предложения и будет много работать, а для творческой работы во Франции условия более подходящие, чем в Челси. И потом, – Иветта пожала плечами, – мне до смерти надоел английский климат, моим старым костям нужно много тепла и солнечного света.
– Да уж, надо согреть свои старые кости, – хмыкнул Кристофер. – Что ты об этом думаешь, Мадди?
– Думаю, что это отличная идея, – она подмигнула Себастиану. – Не хотел бы и ты отдохнуть во Франции, дорогой?
– Да! – вспомнил отец. – Ты знаешь, Сашу и Николь пригласили на гастроли в Америку вместе с труппой Нью-йоркского балета.
Мадди постаралась не показать, насколько больно ей слышать об этом, но ее реакция не осталась незамеченной, Кристофер растерянно посмотрел по сторонам, словно извиняясь за собственную неосторожность, а Себастиан постарался спасти положение.
– А я приглашаю всех остальных звезд на нашу кухню. Там как раз необходимо помыть посуду.
Он встал, за ним поднялась и Кейт.
– Я тоже помогу.
Следом вышел и Кристофер, а Мадди с Иветтой остались у камина вдвоем.
– Николь и Саша передавали вам с Себастианом привет и наилучшие пожелания. – Иветта немного нервно передернула плечами. Она по-прежнему чувствовала себя стесненно, общаясь с дочерью мужа. – Я очень сожалею, что Николь не смогла приехать, но она в настоящий момент очень занята. Саша говорил, что постарается улучить минутку и увидеться с тобой перед отъездом в Нью-Йорк.
– Передай им мой привет, – сказала Мадди. Наступила долгая пауза, во время которой обе лихорадочно думали, о чем бы еще поговорить. Неожиданно Мадди нарушила молчание.
– Спасибо тебе за папу и за все, что ты для него делаешь. Он, право же, заслужил эту любовь.
– Да, – голос Иветты дрогнул, – я его очень люблю. Ты ведь знаешь это, правда, Мадди?
– Да, знаю.
И обе женщины улыбнулись друг другу, понимая, что долгому периоду отчужденности отныне пришел конец.
Глава 60
Аплодисменты еще звучали, когда Николь побежала в свою гримерную, на ходу снимая серебряную корону Авроры. Усевшись перед зеркалом, она принялась торопливо снимать грим и наносить холодный крем, чтобы вернуть коже естественный цвет и свежесть.
– Торопитесь, мисс Делиз? – спросил гример.
– Да.
– Наверное, что-то интересное предстоит?
– Да, – звезда балета явно не была расположена к откровенности.
Через пятнадцать минут она уже сидела в такси, направлявшемся к квартире Джулиана.
В ресторане, куда Джулиан пригласил Николь пообедать, они провели весь вечер, разговаривая о всяких пустяках. Точно так же, как и после премьеры «Спящей красавицы», на другой день ей принесли огромный букет белых роз, среди которых она нашла карточку с буквами «Дж.». Перед началом второго отделения он ей позвонил и спросил, не может ли она встретиться с ним после спектакля. Николь согласилась, и в тот же вечер они побывали в маленьком баре на одной из узких улочек недалеко от Ковент Гарден.
Сегодня, усаживаясь в такси, Николь точно не знала, что она испытывает к виконту, – вожделение или любовь, но давно уже у нее не было такого волнения при мысли, что предстоит провести вечер с мужчиной у него на квартире. Чувство неполноценности, появившееся с тех пор, как она вышла замуж за Сашу, исчезло в последние два месяца без следа, после того, как Джулиан осыпал ее комплиментами и цветами. Теперь Николь снова чувствовала себя прекрасной и соблазнительной.
Если этим вечером Джулиан предложит ей остаться, она согласится.
Они не говорили о том, что Николь замужняя женщина, как и о том, что он близкий родственник королевы и уже имел связи с женщинами, о которых писали газеты. Взаимная симпатия сделала их отношения настолько увлекательными, что за долгие часы свиданий они забывали практически обо всем.
Сегодня, Николь это знала, будет ее последняя встреча с Джулианом, по крайней мере, перед тем, как они с Сашей уедут в Нью-Йорк.
Такси остановилось перед домом, где была квартира Джулиана. Николь расплатилась с шофером, подошла к двери и нажала кнопку звонка.
– Заходи, – раздался в динамике голос виконта, и у нее по спине прокатилась волна возбуждения.
Он ждал ее у двери, и когда она вошла, поцеловал в щеку.
– Ты, как всегда, прекрасна, – улыбнулся Джулиан. – Входи.
Он ввел ее в роскошную гостиную с маленьким столиком, стоящим в центре.
– Шампанское?
– Да, с удовольствием.
Джулиан взял из ведерка со льдом бутылку, открыл ее и наполнил золотистой жидкостью два высоких бокала. Николь взяла бокал, хозяин поднял свой.
– За счастье!
– Да, за счастье.
Они пригубили вино, а затем некоторое время сидели в молчании, почти физически ощущая, как вокруг них сгущается возбуждающая атмосфера ожидания.
– Ты голодна? – спросил Джулиан.
– Да, пожалуй, я бы что-нибудь съела.
– Должен признаться, что я сегодня отослал кухарку. Однако она приготовила ужин, так что, если ты немного подождешь, я подогрею его.
Николь села в предложенное кресло и снова пригубила шампанское. Давно ее не пытался соблазнить мужчина, и от этого она чувствовала легкое возбуждение, а нервы ее были напряжены до предела.
Затем они опять сидели, поедая прекрасное жаркое, и разговаривали, как всегда, обо всем и ни о чем.
– Когда вы уезжаете в Нью-Йорк?
– В конце недели.
– Я буду скучать без тебя.
Николь не ответила. Она буквально ослабела от желания при виде сидящего перед ней красивого мужчины.
– Может, еще мяса?
– Нет, спасибо, я уже наелась.
– Вина?
– Пожалуй, да, – Николь встала и направилась к широкому низкому дивану.
– Что будешь пить, бренди или что-то другое?
– Лучше бренди.
Джулиан подошел к дивану, неся в руках два больших высоких стакана, и сел рядом с ней.
– Слава Богу, что теперь до самого Нью-Йорка у меня нет спектаклей, – вздохнув, сказала Николь. – Сезон был таким трудным. И как приятно, что теперь можно выпить и не опасаться, что завтра это отразится на танце.
– Я снимаю шляпу перед танцорами, – несколько высокопарно сказал Джулиан. – Такая преданность своему делу, такое самоотречение и дисциплина.
