Заложник зла - Рэйвен Дарк

Он движется вниз вдоль моего тела, его язык скользит по линиям паутины на моей груди. Они зажили, но огненные следы, оставляемые его языком, снова зажигают их, оживляя клеймо и заставляя меня задыхаться сильнее.

Рефлекторно я пытаюсь вывернуться. Он хватает меня за плечо, удерживая на месте, его огрубевшие от мозолей пальцы легко удерживают меня там, где он хочет.

Наклонив голову, он втягивает один из моих сосков в рот. Жар сводит меня с ума. Моя спина выгибается, мои бедра снова извиваются.

Я могу ненавидеть его, но мое тело взывает к нему, его долгое отсутствие разрушает любую волю сопротивляться ему. Он снова здесь, со мной, в моей душе. Как будто я предпочла бы умереть, а он возвращает меня к жизни, вдыхает в меня жизнь огнем и тьмой, снова делает меня своей.

Он посасывает мои ноющие соски, сначала один, потом другой, долго и сильно тянет, отчего я задыхаюсь и извиваюсь, а моя спина изгибается прямо над кроватью.

— Видишь? — его язык щелкает и кружит вокруг одного соска, пока я почти не кончаю, — ты можешь попытаться отгородиться от меня, но твое тело никогда не лжет. Твое тело жаждет моих прикосновений, как я и говорил тебе.

Я крепко зажмуриваюсь, ненавидя себя за свою слабость. Когда я пытаюсь отключиться, он ползет ниже, покусывая и облизывая, пока его голова не оказывается у меня между ног. В то время как он гладит мою грудь и перекатывает мои соски между пальцами, его другая рука широко раздвигает мои колени, а его язык ласкает мой клитор, бесстыдно пожирая меня медленными, долгими облизываниями.

Я хнычу и пытаюсь оттолкнуть его голову. Он прижимает мои руки к матрасу, а его язык танцует по моему клитору, мучая.

Знакомый прилив начинает нарастать, интенсивный и неудержимый. Я вскрикиваю прерывистым звуком, тяжело дыша и прижимаясь к нему. Я вот-вот потеряюсь в нем, погружусь в глубины его порочности, и мне это нравится.

Затем, как раз в тот момент, когда я собираюсь развалиться на части, он останавливается. Спайдер встает на колени, его огромная грудь вздымается, его борода и губы мокрые от моих соков.

Господи, помоги мне, он горячий.

Он остановился, подводя меня к краю только для того, чтобы в последний момент остановиться. Господи, как я его ненавижу.

Я откидываю голову назад, унижение разъедает меня изнутри.

Спайдер слезает с кровати и подходит к тумбочке. Когда он снова заползает на кровать, он держит коробку с этими зажимами для сосков.

Я вздрагиваю, вскидывая голову, и любое обещание, которое я дала себе не сопротивляться, вылетает у меня из головы. Наблюдая за моей реакцией, он ухмыляется, опускаясь на колени между моих ног. Спайдер открывает коробку и достает странное приспособление, позволяя трем цепочкам с серебряными зажимами, похожими на прищепки, свисать с его пальцев.

— Ни за что, — говорю я, заговорив впервые с тех пор, как забралась на кровать и начала вставать, — ты не используешь это устройство для пыток на мне.

Спайдер делает паузу, его лицо становится жестким. — Ложись обратно.

— Или что? Ты снова выпорешь меня? — мой голос звучит слегка истерично.

— Нет, — он кладет руки мне на колени, его ледяные голубые глаза предупреждающе сверкают, — ты будешь делать все, что тебе говорят, или я позабочусь о том, чтобы я не был единственным, кто видит, что происходит здесь сегодня вечером. Прямая трансляция закончится на экранах телевизоров внизу, и весь гребаный клуб увидит все, что я с тобой сделаю.

Я вздрагиваю, как от пощечины. — Ты этого не сделаешь.

— Нет? Оттолкни меня и увидишь.

Черт. Он говорит серьезно. Я вижу это в его глазах, в его сжатых челюстях, в том, как его кулак сжимает цепь в его хватке. Он точно знает, как причинить мне боль, как ранить меня глубже всего, и он это сделает. Для него нет ничего святого.

Любое чувство безопасности, которое у меня было до сих пор, любое чувство, что мое тело принадлежит мне, разбивается вдребезги, и это сильно бьет по тому, что он думает обо мне. Я игрушка, которая существует для использования, рабыня его похоти.

В то время как то, что случилось с Гэри и Беном, должно было смягчить его отношение ко мне, заслужить некоторую степень уважения или доверия, а выходит этот инцидент только укрепил то, кем я являюсь в его сознании, сделал его более решительным причинить мне боль.

Почему, я не знаю, и это не имеет значения. Все, что имеет значение — это пережить тьму, которую он обрушит на меня.

Мое горло сдавливает, глаза щиплет, когда наступает беспомощность, тяжелая и сковывающая. Поскольку я больше ничего не могу сделать, я снова ложусь и смотрю в потолок, ожидая неизбежного.

— Умная маленькая воровка, — он хватает меня за колени и рывком тянет через матрас, пока мой зад не прижимается к его бедрам, — подними руки над головой. Держись за спинку кровати и не двигай их, пока я не скажу.

Я протягиваю руку и хватаюсь за прутья изголовья кровати, не желая прикасаться к ним, но все же хватаюсь за них, как за спасательный круг.

Спайдер снова склоняется надо мной. Его голова опускается, и он облизывает и сосет один сосок, затем другой, снова доводя их до ноющих пиков. Он садится и перекатывает их между пальцами, пока я не начинаю задыхаться и извиваться.

— Посмотри на меня.

Мои глаза устремляются к нему. Его лицо холодное и жесткое, без эмоций, за исключением голодной одержимости, которая горит в его глазах.

Еще несколько нажатий на каждый сосок, а затем он берет один из маленьких серебряных зажимов между пальцами. Он сжимает один, открывая другой, и медленно закрывает его на моем левом соске.

Зажим сжимается, и внезапная боль неописуема. Я хнычу, пытаясь отвернуться, но он прижимает мою грудь. От укола боли у меня слезятся глаза.

— Я говорила тебе сегодня, как сильно я тебя ненавижу? — рычу я.

— Ты же знаешь, что у меня чертовски встает, когда ты так говоришь, верно? — он ухмыляется, — расслабься. Я даже не затянул их. Если бы я это сделал, было бы намного хуже.

Господи. Это так больно, и он не затянул их? Я должна задаться вопросом, так ли это больно только потому, что со