Его сладкая девочка - Аля Драгам
Да он вообще все мои идеи поддерживает. Кроме одной — готовки для новогодней ночи. А мне хочется.
— Ксюш! Что ты Егору подаришь на Новый год?
У меня есть задумка для подарка. Но Даше я не скажу.
— Наверное, это будет вкусное блюдо. А ты?
— Мы с Машей нарисуем открытки. Ты нам поможешь посчитать?
— Конечно, помогу.
—Надо только купить для рисования карандаши или фломастеры. У вас здесь нет.
—Ксюш, ты такая глупенькая стала. — Дашунька с озабоченным видом стучит мне по лбу. —Вчера же Тимур привез целый чемодан. Ты хоть видела, сколько там всего?
Чемодан действительно был, но я не успела сунуть в него нос, потому что девочек укладывал дед Саша, а Егор укладывал… пытался уложить… ох… и несколько раз уложил—таки свою жену…
Обмахиваюсь папкой, потому что картинки прошлой ночи в мозгу всплывают ого-го какие.
— Когда мне было посмотреть? Вы же не показали.
— Так пойдем, Ксюш! Там столько всего! А Давид обещал, что на Новый год подарит мне настоящий моль—берт.
Последнее слова сестренка произносит по слогам, потому что оно для неё новое.
— Настоящий?
— А то, — с гордостью выпячивает грудь. — Давид серьезный мужчина, ты что, не знала?
Сдерживаю смех, прикусывая изнутри щёку.
— Что ты, конечно, знала. Очень серьезный и мольберт настоящий.
— Только ему не везет.
— Кому?
— Нууу, Давиду же. Ты меня вот вообще не слушаешь! — Даша возмущена и начинает махать руками. — У него эта Наташа видела, какая злая? Её надо прогнать и найти хорошую.
— Ты же сама за него замуж собиралась? — Поддеваю смешную стрекозюлину, напоминая, как она величала себя невестой Лихацкого.
— Мы поняли, что не созданы друг для друга, — заявляет эта деловая колбаса и несётся вниз.
Я с ума с ней сойду. Если она такое сейчас выдает, что же нас ждет дальше?
Спускаюсь и слышу сдавленное хрюканье. Вот оно что. Вся компания в сборе и, похоже, наш разговор прекрасно слышали. И молодой муж, и «серьезный мужчина», и Тимур.
— Даааш, — зову. — А Тимур какой? Если Давид серьезный?
— Ксюша, не надо. — Тимур кусает кулак, чтобы не заржать и не обидеть Дарью.
— Тимур? — Звезда останавливается посередине кухни, постукивая пальчиками по подбородку. — Он балбес.
— Даша, — выдаем с Егором хором.
— Чего? Ты сам дяде Артуру говорит, что Тим большой балбес.
Наивный ребенок сдает парня с потрохами.
— Это когда такое было, Егор Саныч?
— Блин, честно, не помню. — Любимый поднимает руки и заразительно смеется. — Но теперь буду фильтровать.
— Тише ты, — из гостиной показывается дедушка Саша. — Машенька уснула. — Поворачивается ко мне: — И тебе поспать не дали? А я же специально внучек забрал.
— Я не спала, Александр Клементьевич. Не хотелось.
— Всё прыгаешь и прыгаешь. Забыла уже, что врачи рекомендовали покой.
— Это когда было—то.
— А все равно, Ксюшенька. Все равно. Надо себя поберечь. Пока вон целый дом помощников собрался.
— Кстати, да. По поводу чего собрание?
— Я ёлку привез, а эти два трутня мимо проезжали. Вообще работать не хотят. Одни дядя Артур и дядя Влад трудятся.
— А почему, кстати, я Давид, а Арт — дядя?
Пожимаю плечами. Не обращала раньше внимания, а теперь самой интересно. Надо будет спросить нашу разговорчивую девочку.
— Ксюх, а вы знаете уже, кого ждете?
— Нет. Прикинь, не сказал врач. Но я уверен, что там пацан. Разбавим женское царство, будет три на три.
— Какие три? — Не понимаю, о чем сейчас Егор.
— Вас трое девочек, а из мужчин я и дед.
— И Рой. Он тоже мальчик. — А вот и Даша.
— А откуда ты знаешь, что он мальчик?
— Тимур, ты правда балбес. Он же писает стоя. Ну? Все знают, что мальчики писают стоя.
Даша театрально закатывает глаза и покидает кухню. Кричит, что будет рисовать и охранять Маруську. Сдается мне, поспать сестре она не даст.
— Понял, балбес? Ребенок тебе все по полочкам разложил.
— Надо её на переговоры как—нибудь взять. Мне кажется, с её фразочками мы любого клиента получим.
Глава 54
Егор.
Вот оно — счастье. Дом, полный детского смеха, вкусных запахов, теплых встреч. То, к чему каждый из нас стремится в жизни. Но не у каждого получается достичь. Я нашёл свою женщину и никуда теперь её не отпущу. Не смогу просто. Сдохну от тоски и нехватки кислорода.
Смотрю на Ксюшку, порхающую по кухне и расставляющую тарелки с обедом. Мои друзья давно её приняли в свою компанию, и уверен — каждый из них голову на плаху положит ради Ксюшиного счастья. Потому что она — своя.
Из нашей близкой пятерки женаты лишь я и Арт. Но отношения у всех нас с Инной не сложились. Хотя и странно, учитывая, что именно Инна из тех, кого называют равной. А оказалось, дело не в статусе. Дело в душе. Когда—то Север сказал, что Артур не будет счастлив со своей женой. И чем дальше, тем больше я наблюдаю, как гаснет взгляд друга.
— Ну что, внук, когда ёлку ставить будем? — Голос деда врывается в мысли и отвлекает от размышлений.
— У меня сегодня встреча до самой ночи. Может, завтра? Или ребятам из охраны сказать. Паша вполне справится. Хотя нет, — осаживаю сам себя, — завтра вместе поставим и нарядим. Парням гирлянды во дворе поручу.
— Спасибо, — на плечи опускаются хрупкие руки. Беру одну и целую туда, где бьется венка на запястье. — У нас всегда папа сам ставил елочку. Когда… — Ксюшкин голосок начинает дрожать, а я мгновенно разворачиваюсь, прижимая её к себе. Она у меня очень ранимая, да и беременность даёт о себе знать.
— И я сам буду ставить. А потом все вместе наряжать будем. Балбеса только не позовем.
— Это ещё почему?
— Потому что «мы друг другу не подходим», — пародируя тонкий голосок Даши ржет Давид.
Они теперь пару недель друг друга подкалывать
