Муж в наказание-2. Свобода любой ценой (СИ) - Лорен Лена

Мысленно я нахожусь в ласкающих объятиях любимого мужчины, сидя на крыльце плавучего домика и глядя на спокойное море, утопающее в сиреневой дымке неба. Я любуюсь тем, как плещутся беспокойные волны о причал и вслушиваюсь в мелодию теплого ветерка и дыхания Земли.

Мне так спокойно... И в то же время безумно одиноко.

Я одна... Совсем одна здесь...

Сегодня я впервые за два года вернулась в Барселону. В последний раз я приезжала сюда, когда навещала Анастасию с Шахом. В тот день Гарнер напросился на встречу со мной. Мы обменялись лишь парочкой фраз. Все они так или иначе касались Эмира. Нам обоим было невыносимо больно представлять на что он себя обрек.

Прежде чем попрощаться со мной, Гарнер вручил мне документы на плавучий домик и ключи от него. Тогда я узнала, что Эмир готовил для меня сюрприз ко дню рождения. Но он так и не смог преподнести мне его лично. А я не смогла войти в этот домик без него. Я чувствовала себя неуютно без него. Пустой среди пустоты. Там все напоминало мне о нем и том ужасном дне, который оставил огромный рубец на моем сердце.

Но сегодня я вошла в него с особой легкостью, с трепетом и чувством наполненности. Те воспоминания давно уже стерлись из моей памяти. С трудом я их вытравила. Избавилась от них, чтобы жить нормальной жизнью, не оглядываясь назад. Отчасти Марк поспособствовал этому. Он не давал мне подойти к краю, не давал оступиться и сорваться вниз с огромной высоты. В те трудные времена сын стал для меня прочным мостом, благодаря которому я смогла пройти над пропастью. С тех пор многое изменилось, но Марк по-прежнему остается надежной опорой для меня. Когда мне что-то не дается, эта кроха с титановым стержнем внутри вселяет в меня уверенность одним взглядом своих карамельных глаз, точь-в-точь похожих на глаза его отца.

Эмир...

Я возвращаюсь в домик, чтобы приготовить себе горячий чай и взять с софы плед. Укутавшись в нем, я спускаюсь на причал и устраиваюсь в кресле-качалке.

Я не свожу глаз с берега и с подъездной дороги к нему в надежде разглядеть вдалеке приближающуюся машину.

В какой-то момент мне начинает казаться, что это бессмысленно. Лучше просто позвонить, чтобы не мучить себя ожиданием.

Я достаю из кармана припрятанный телефон, но вместо того, чтобы открыть журнал звонков, случайно нажимаю на иконку "аудио".

Стоит лицезреть на экране файл голосового сообщения, по телу моему рассыпаются мурашки, ветер кажется холоднее и сочные краски неба пропадают, укрывшись за пеленой в глазах.

Я сохранила то голосовое.

Первый месяц после случившегося я только и делала, что без конца слушала его. Я не вникала больше в смысл слов, а просто заслушивалась голосом Эмира. Мне так этого не хватало. Я воспроизводила запись и тогда мне казалось, что вот он... Эмир рядом со мной. Я изводила себя, стала фанатиком этой проклятой записи. Понимала, что делаю себе только хуже, но удалить ее рука не поднималась.

Я не слушала ее целый год.

А сейчас нажимаю на иконку и все внутри вновь переворачивается, вибрирует от нарастающего волнения, сердце колотится в ребра. Словно это было вчера.

Я увеличиваю громкость и голос Эмира проникает в меня роем жалящих пчел.

Мне немного не по себе.

Вновь слезы наворачиваются на глаза. Эмоции сравнимы с теми, что переполняли меня в день пожара. Стоит только окунуться в воспоминания, как я тут же ощущаю фантомный запах гари, горло сдавливает от комка горечи.

Зачем? Зачем я взялась за старое?

Одинокая слеза скатывается по моей щеке. Раскачиваясь в такт в кресле-качалке, я прикрываю глаза, представляю Эмира рядом с собой. Слышу его аромат и вдыхаю глубже, наполняясь им. Кажется он так близко, что я могу протянуть руку и прикоснуться к нему.

Бывает же... Фантазия порой творит чудеса.

Внезапно моей щеки, где только что катилась слеза, касается что-то обжигающее. Вздрогнув, я распахиваю глаза и вмиг расплываюсь в безмятежной улыбке. Глазами блуждаю по его лицу, и не понимаю чего он ждет.

Почему он до сих пор не поцеловал меня? Мы ведь не виделись целую неделю...

— Где ты был? — почти беззвучно спрашиваю я, зачарованно смотря в его глаза, отливающие теплой карамелью. В них искорки пляшут.

Он присаживается на корточки рядом со мной, кладет голову на мои колени и сжимает меня своими руками настолько крепко, что я перестаю дышать.

— А ты? Минуту назад ты явно была где-то не здесь. Такая задумчивая и... опечаленная чем-то. Что тебя так расстроило? — как обычно уходит он от ответа, взволнованно посмотрев сначала на телефон в моих руках, а затем на меня снизу вверх.

Сбросив с себя плед, я кидаюсь ему на шею и захватываю в плен своих объятий.

Впившись в мои губы, Эмир поднимается на ноги и вот — я уже парю в воздухе, удобно устроившись в его руках.

— Ты снова слушала это убожество? — укоризненно он произносит, кивнув на телефон, валяющийся у кресла.

— Всего лишь раз. Ты же больше не поешь для меня, — складываю я губы трубочкой, на что Эмир закатывает глаза.

Он ставит меня на причал, сковывает мою талию в кольце своих рук и ворчит:

— Родная, ну не умею я петь. Не начинай. И удали уже эту запись.

— Посмотрим, — упрямствую я.

— Прошу тебя. Удали, никогда не слушай ее больше. Забудь о ней.

Тогда я выпутываюсь из его рук, поднимаю с пола телефон и под пристальным вниманием Эмира раз и навсегда избавляюсь от этой записи. Я удаляю ее, за что удостаиваюсь нежного поцелуя и таких уютных объятий, из которых не хочется выбираться.

Как же мне этого не хватало...

Мы не виделись целую неделю. Для меня это чуть больше, чем вечность.

Я так соскучилась по нему, по детям.

С ребятами Эмир отправился в Барселону, а я не смогла. В самый последний момент мой заказчик захотел срочно внести изменения в дизайнерский проект будущего дома. Поэтому мне пришлось остаться в Стамбуле и пыхтеть над завершением проекта.

Поначалу Эмир воспротивился. Он не желал оставлять меня одну. Дело чуть до скандала не дошло, поскольку у него до сих пор срабатывает защитный инстинкт. Однако я настояла на своем. Мне удалось переубедить Эмира. Потому что все осталось в прошлом. Нам больше некого бояться, не от кого защищаться.

К тому же дети были уже настроены на поездку. Все уши нам прожужжали о ней. Для Элиф это вообще было первое путешествие в жизни. Обидно было бы отказываться от долгожданного отпуска из-за капризов моих заказчиков.

— А где дети? — интересуюсь я, посмотрев по сторонам.

— В машине. Они играют в "пол — это лава". И кому только в голову пришла эта дурацкая игра? — цокнув языком, Эмир хохочет. — Из-за нее я целый день проносил их на своем горбу. 

Я тоже посмеиваюсь, представив как Эмир на себе таскал этих "мартышек".

— Ты им не сказал, что я приехала?

— Нет, иначе бы им было плевать на эту чертову лаву.

— Так пошли поможем им? — предлагаю я, взяв его за руку и потянув за собой.

Чуть прихрамывая, Эмир следует за мной.

Мы не успеваем даже подойти к машине, как дверь ее распахивается и сначала из нее вылетает Арслан, а за ним следом неуклюже выбирается малышня.

— Мама! — восклицает громко Марк, побежав ко мне навстречу. — Мама!

— Мамочка! — Элиф старается перекричать и обогнать своего братика.

Арслан же ведет себя более сдержанно, но он первый подбегает ко мне.  

— Привет, малыш, — Обняв его, я целую в макушку и взъерошиваю отросшие волосы. — Я так соскучилась.

— Я тоже, Диана, — с лучезарной улыбкой отвечает он.

Арслан называет меня Дианой или скромно "ма". Для него я никогда не стану матерью, но я и не стремлюсь быть ею.

У него одна-единственная мать. Пускай и живет она только в его памяти и сердце, но я никогда я не отберу у Мерьям право быть Арслану матерью.

Формально Арслан не живет с нами. Он по-прежнему проживает с Ферратом, а на выходных и на каникулах с удовольствием гостит у нас. Мы с ним довольно быстро подружились. Арслан из тех детей, кто не доставляет окружающим никаких хлопот. У него идеальное воспитание. Чего не скажешь о Марке и Элиф. Эти двое порой способны устроить большой армагеддон в маленьком помещении. Неугомонные малявки с вечной батарейками внутри и шилом в одном месте.