#идикомне - Тата Кит

– А я-то что? – поправил Женя очки на переносице демонстративно средним пальцем.

– Вот сейчас придет Ник и ты узнаешь свой новый диагноз, – парировала Карина. – И будет у тебя перелом чего-то со смещением куда-то.

– Хорошо, что ты в медицину не пошла, – поморщился Женя. – Выписывала бы сейчас рецепты «что-то с чем-то против чего-то».

– Зато разборчиво, – хохотнула Карина.

– А где, кстати, Никита? – спросила я, ощущая, как плохое предчувствие закрадывалось под кожу.

– Скоро придёт, – как-то обтекаемо и даже нехотя ответил Даник.

– Где он? – потребовала я, пытаясь поймать взгляд парня, который смотрел куда угодно, но только не в мою сторону.

Предчувствие переросло в панику, пока парень не торопился ответом.

– Даник, – с нажимом произнесла Карина, вероятно, видя, что начиная нервничать.

– Блин! – чертыхнулся парень, возведя взгляд к небу. – Он с Равой отошёл.

– С Равой? – сорвалось с моих губ. – Куда? Зачем?

Еще немного и я буду готова вцепиться в горло Даника, который не спешил с ответами.

– Рава подошёл извиниться. Изгоем, видимо, стремно ему быть…

– Где они? – спросила резко.

– Они отошли поговорить один на один. Решить все затыки…

– Куда? – я теряла терпение.

– На стадион.

Резко крутанулась на месте и быстрым шагом, почти сразу перешедшим на бег, устремилась к стадиону.

– Куда ты? – кричала мне в спину Карину. – Яся, подожди!

Я её не слышала. Я не слышала ничего, кроме барабанящего в груди сердца, которое кричало мне о том, что в том разговоре ничего хорошего нет и не будет.

Рава и честный диалог один на один – не сочетаются. Я видела его глаза, слышала, что и как он говорит. Таким людям не знакомо понятие чести и достоинства. Это шакалы в шкуре дурно пахнущего барана.

Ещё этот синяк на моем плече…

В ушах шумел холодный ветер. Капюшон толстовки сдуло уже после нескольких метров бега. Пальцы до боли сжимали лямку рюкзака, который было бы разумнее бросить и бежать налегке, но я его несла с собой.

Обежала трибуны стадиона и, лишь на мгновение растерявшись от увиденного, завопила во все горло:

– Никита!

Их четверо! Четыре здоровых парня, среди которых Рава, пинают одного Никиту, который лежит в грязи и уже не в силах даже закрывать голову и торс, чтобы хоть как-то защитить себя от их ударов.

– Эй! Вы что делаете?! – оклик за спиной, вероятно, принадлежащий Данику, подействовал на меня как сигнал стартового пистолета.

Так быстро, как сейчас, я не бегала никогда. Не сбавляя скорости и не разбираясь, кто есть кто, врезалась в одного из парней и снесла его с ног, упав при этом и сама.

Следом за мной прибежал еще кто-то. Началась возня, в которой я отдаленно слышала вопли Карины, крики Даника и Жени.

На четвереньках подползла к Никите, который лежал в грязи и часто дышал. Положа руку на голову, он, кажется, ничего вокруг не слышал или вовсе находился без сознания.

– Никита, – позвала его дрожащим голосом.

Никакой реакции не последовало.

Сняла с себя куртку и накрыла парня. Подобралась поближе и с усилием положила его голову к себе на колени.

– Никита, – позвала снова, стараясь не плакать и держаться, хотя бы ради него. – Никита, это я.

Только теперь он убрал руку от головы, и я с ужасом поняла, что если бы не одежда, то по лицу я бы его точно не узнала. Оно было залито кровью. Из рассеченной брови, казалось, выходил целый сгусток, а из носа и по подбородку текли кровавые дорожки.

– Уходи, – выдавил он с трудом и даже попытался встать.

– Тихо-тихо, – шептала сквозь слезы, возвращая его голову к себе на колени. Пригладила густые черные волосы, убирая их от лица, и, движимая каким-то первобытным инстинктом, стала покачиваться вместе с ним. – Всё хорошо. Слышишь? Всё будет хорош.

– Яся, – произнес он хрипло.

– Да, Никита? – приблизила свое лицо к его и бережно поцеловала в окровавленную щеку.

Ответа не последовало. Замедлено моргая, он смотрел куда-то перед собой, но, похоже, не понимал, что именно он видит.

Вскинула голову и увидела, как визжащая Карина повисла на одном из парней, пытаясь его придушить. Даник добивал кого-то из четверки, пока у его ног в муках боли валялся еще один. Рядом Женя получал серию ударов по лицу и в живот от Равы, но все равно пытался драться, хоть и шансы его были близки к нулю.

Но Раве и этого показалось мало. Ударив, сложившегося пополам от боли Женю, коленом в лицо, этот гребаный псих широкими шагами с бешено горящими глазами пошёл прямо на нас.

Инстинктивно накрыла голову Никиты собой и всем видом показала этому ублюдку, на нас надвигающемуся, что он может хоть кишкой наружу вывернуться, но я не дам ему еще хотя бы раз коснуться Никиты.

– Чё, курица рыжая, нахохлилась? – выронил этот урод насмешливо и сплюнул кровавую слюну. Надеюсь, нос и губы ему успел разбить Никита. – Не трону я твоего ущерба.

– Яся, уходи, – прохрипел Никита и даже сел, пытаясь задвинуть меня себе за спину.

– Пошёл нахрен отсюда! – процедила сквозь стиснутые зубы, глядя на Раву, и придержала Никиту за плечи, пытаясь вновь уложить головой на свои колени.

– Вожаком себя возомнил? – склонился Рава над Никитой и совершенно неадекватным взглядом забегал по его лицу. – Думаешь, Раву можно так легко и просто скинуть со счетов? Теперь запомни своё новое место, чмо.

Сказав это, он выпрямился и пнул лужу рядом с нами, окатив меня и Никиту грязью. Вероятно, он хотел уйти отсюда победителем, но прилетевший точно ему в лицо кулак Даника, опрокинул его на лопатки.

– Лучше, лежи, плесень! Я лежачих не бью, – прорычал Даник, из носа и губы которого сочилась кровь.

Рава, оценив ситуацию, в которой все его союзники корчились от боли на земле, предпочел отлежаться вместе со всеми.

– Ник, братишка! – упал Даник рядом с нами на колени. – Он в сознании?

– Я