Джилли Купер - Человек, заставлявший мужей ревновать. Книга 2
Высунувшись из окна под Ниагарский водопад, он увидел, что нарциссы вращаются в водоворотах, лепестки вишен сбиты, сточные канавы забиты и долину заливает.
—Ух ты, Артуру повезло.
Лизандер издал мощный вопль Тарзана, сжал Табиту так, что она запросила пощады, а Джек от волнения поднял лай.
– Когда ты вернешься на землю, – объявила Таб, – найдешь следы пребывания волшебницы.
Под подушкой Лизандера в полиэтилене лежала огромная голубая попона с изумрудно-зелеными кисточками и с инициалами РК-Б, которые всегда заставляли букмекеров покрываться холодным потом.
– Папочка специально это заказал. Нормальная попона на Артуре смотрится как подкладка под седло.
Лизандер надавил большими пальцами на глаза, а Таб сказала:
– Нет, все реально. Просто папочка действительно любит тебя, Лизандер.
Немногие оставались праздными этим утром, поскольку Руперт, чтобы задать нормальный ритм дню, разругал всех. Дэнни блевал в туалете. Даже Блей помалкивал, занятый галопом, на котором настоял Руперт. Только Артур был неподвижен, завтракая морковью, овсянкой и пригоршней ранних одуванчиков, собранных Тегги.
– А паспорт Артура и его медицинскую карту взяли? – придиралась Табита.
Лизандер упаковал свой багаж, положив обезболивающее, потому что плечо еще давало себя знать, и костюм его собственных цветов, которые он выбрал самолично: белые рукава, черно-белый торс и коричневая шапочка, потому что это были цвета Джека. Сейчас он был одет в свитер с Утенком Дональдом, который Тегги наконец сдернула с его спины и выстирала вручную.
Утро казалось бесконечным, но вот грузовик, в котором находились Гордец Пенскомба, Артур, Тини и три лошади помоложе, поднимая брызги, вышел на дорогу, разрезая толпу журналистов с камерами.
– Чарли пришлось вызвать инкассатора, – сообщила Табита, когда они проезжали мимо пункта по приему ставок в Пенскомбе. – Все поставили кучу денег на Гордеца и на призовое место Артура, так что ставки на него изменились от двухсот до ста к одному, и вы бы видели, сколько заморожено шампанского для глобальной пьянки этим вечером в «Козле и бутсах».
– Меня сейчас опять стошнит, – Дэнни высунул голову из окна и появился обратно абсолютно мокрым. – Если дождь продолжится, для Гордеца будет слишком сыро.
Вода приливной волной заливала Хай-стрит.
– Ух, – проворчал Лизандер, покусывая вместо жевательной резинки собственную щеку. – Я скорее чего-нибудь себе отшибу еще до скачки.
Он почувствовал себя еще хуже, когда в «Сан» прочитал гороскопы.
– У Артура удачный день для похода за покупками.
– Должно быть, опечатка, – сказала Таб. – Наверное, за кубками.
58
Древний город Ратминстер с его великолепным кафедральным собором и красно-коричневыми стенами времен королевы Анны лежал в чаше между холмами, поросшими густыми, промокшими под дождем лесами. В результате разумного брака между мирским и церковным ипподром отделяла от кафедральных заливных земель только река Флит, вода в которой неуклонно прибывала, пока Руперт и Лизандер брели вдоль нее.
Несмотря на жестокий ливень и густой туман, все уже стихло, и вода впиталась в землю. Безостановочно садились вертолеты, и букмекеры вершили свой бизнес под разноцветными зонтиками. Лизандер никогда не думал, что барьеры бывают такими громадными. Недаром Ратминстерские скачки называли Великими Национальными Юга.
Спустился к старту Руперт с поднятым воротником куртки:
– Ты должен подгонять Артура. Никто без боя не сдастся. Надо очень близко подъехать к первому препятствию. Но если ты на этом этапе будешь впереди, тебя отрежут или сомнут. После этого лучше всего держаться с Артуром где-нибудь в середке. И пусть лидеры попереживают, пытаясь достать Гордеца. Вот тут хитрость, – продолжил он, не доходя пяти футов до вала из нагроможденных веток березы и дрока перед огромной канавой. – Если у тебя не будет запаса в шесть дюймов, Артур перевернется. И если он будет прыгать из воды, это его замедлит. Отмечай, ведь ты не знаешь, как он будет прыгать.
– Вот бы Артур проехался по трассе, – вздохнул Лизандер. – Он бы лучше меня запомнил.
– Дай ему здесь передохнуть, – сказал Руперт, когда они взобрались на крутой холм к препятствию, на которое Лизандеру и смотреть было страшно, – а тут его придержи. Этот барьер называют Засадой, потому что с другой стороны там ужасно крутой спуск. Юмми Юппи в прошлом году скинул здесь жокея. Он пытался подстегнуть его на коротком шаге. Отвалите, – проворчал он, когда к ним приблизились два человека с камерой.
– Вы не могли бы попозировать на фоне этого препятствия? – спросил первый с сильным ирландским акцентом.
– Нет, не могли бы.
А когда Лизандер потянулся к камере, Руперт толкнул его:
– Да не отвлекайся же ты, Христа ради.
Они достигли верхней точки трассы и теперь с расстояния в три четверти мили видели трибуны и шпиль кафедрального собора, возвышающийся среди строительных лесов.
– Вот тут-то и начинается гонка, потому что здесь слышны подбадривающие вопли толпы. Жуткое дело.
– Да, надо было бы проехаться по трассе дважды, – загробным голосом произнес Лизандер, когда, хлюпая, они спустились к подножию холма.
– Вот тут ты должен включиться в финишную гонку, – объяснил Руперт. – А лошадь здесь в первый раз натыкается взглядом на зрителей во всем их вопящем великолепии. Педдиуок именно в этом месте в прошлом году упустил победу. Он поднял голову, увидел толпу, и Джимми Жарден почувствовал, что отстает. Гордец обошел их, и это стоило Джимми победы, так что фиксируй Артура.
– Артур любит толпу. Она только подстегивает его.
– Вот хитрое препятствие, – сказал Руперт, когда они вышли на поворот, ведущий прямо к финишу. – Если летишь сломя голову, то можешь перевернуться; придержишь лошадь – собьешь темп; прыгнешь вкось – потеряешь несколько ярдов, упустишь победу. Блей, например, будет чуть ли не краску с брусьев обдирать. Ну а вот отсюда Артур, если к тому времени удержится на своих больших ногах, имеет шанс невредимым добраться до финиша. Блей настолько опытен, что пойдет почти на автопилоте, ты же, вероятно, будешь так напряжен, что можешь что-нибудь важное упустить. Если Блей входит в узкое место, он прет напролом, потому что это секунды, и если ты окажешься там, он и тебя прижмет.
Посмотрев на Лизандера, на его отсутствующий взгляд, на тени под глазами, на бледную полупрозрачную кожу, не порозовевшую даже под хлещущим дождем, Руперт забеспокоился, не слишком ли он его напугал.
– О чем я только что говорил?
– О том, что даже такой товарищ, как Блей, попытается отжать Артура.
