Дженет Таннер - Обман и желание
Майк отвез ее в район Броадмид, а сам еще задержался в центре города. Мэгги зашла в «Маркс и Спенсер» и купила продуктов и бутылку вина.
— Ну что у нас сегодня на ужин? — спросил он, когда они снова встретились.
— Подожди — узнаешь. — Незаметно для себя Мэгги становилась спокойнее и бодрее.
Майк снимал квартиру на нижнем этаже высокого старого здания, окна которого выходили на один из самых загрязненных рукавов реки. Комната оказалась на удивление просторной и светлой. Предупрежденная, Мэгги ожидала застать там больший беспорядок. Стойку бара украшали грязная посуда и пустая коробка из-под чипсов; газеты и расписание спортивных занятий были разбросаны на позолоченном дубовом столике в стиле тридцатых годов. Тренировочный костюм валялся у двери в ванную. Однако по сравнению с тем, как жил Брендан, обстановка у Майка оказалась просто образцовой.
— У меня есть домработница, которая убирает в квартире дважды в неделю, — сказал он, как бы оправдываясь. — Она поддерживает порядок. Если бы я все делал сам, то здесь был бы полный хаос.
— Я не верю тебе, — сказала Мэгги. — А сейчас просто покажи мне, где что лежит, и не мешай.
— Ну если ты так хочешь…
— Да, я так хочу.
— Выпьешь чего-нибудь?
— А что ты можешь предложить?
— Выбор небольшой, «Лагер», пара сортов виски… Можешь начать с вина — я не пью вино, но, когда у меня дома случаются вечеринки, я достаю запасы, которыми сам не пользуюсь.
— Отлично.
Майк достал из шкафчика вино и налил Мэгги, себе открыл банку пива.
— Ну что ж, не буду тебе мешать.
Он ушел в гостиную. Через минуту Мэгги заглянула к нему, чтобы спросить, где лежит алюминиевая фольга, и увидела, что он, растянувшись на софе (тоже в стиле тридцатых годов), смотрит мотогонки по телевизору.
— Спорт — единственное, из-за чего я смотрю телевизор.
Она улыбнулась и вернулась на кухню, думая про себя, как все же он ей нравится. В его компании она чувствовала себя очень комфортно, от него веяло спокойствием и уверенностью. В поведении Майка не было и намека на самомнение или превосходство над окружающими, с ним было очень легко. Его спокойная уверенность в себе исключала всякую агрессию или стремление подавлять кого-то, дабы поддержать собственный имидж. В то же время нельзя было себе представить, чтобы он хоть на секунду смалодушничал.
Как все-таки повезло Розе!
Когда ужин был готов, Майк поднялся с софы, собрал все газеты в кучу и свалил их в уже и так переполненную корзину. Потом на две большие овальные подставки он водрузил поданные Мэгги кастрюли из нержавеющей стали с удивительными красными ручками и открыл бутылку «Шабли».
— Можно ли теперь узнать, что у нас на ужин? Или мне по внешнему виду придется самому догадываться, что это за блюдо? — спросил он.
Мэгги вспомнила страсть Розы ко всему экзотическому и засмеялась:
— Не думаю, что догадаться будет трудно.
Еда была незатейливой, но деликатесной: филе красной рыбы с продолговатыми кусочками картофеля и овощным салатом, легкий пудинг с фруктами и молочное мороженое.
— Вот чего мне действительно не хватает, — сказала Мэгги, вытирая черносмородинный сок с губ.
— Пудинга?
— Продуктов от «Маркс и Спенсер». Нигде лучше не готовят подрумяненных цыплят гриль, а их сандвичи? Это что-то потрясающее!
— Попробуй убедить их открыть сеть магазинов на Корфу.
Мэгги засмеялась. Теперь она сбросила напряжение и чувствовала, как с каждым глотком вина приходит умиротворение. Майк был прав: ей просто необходимо было сегодня отдохнуть.
— Расскажи мне о Корфу, — попросил он, наливая кофе. — Я никогда там не был.
Она уступила ему, сознательно не заговаривая о Розе, хотя беспокойство вновь охватило ее.
— Мне кажется, все едут на Корфу. Летом остров просто забит англичанами, итальянцами и немцами.
— Но ведь для тебя жизнь там не просто отдых. Наверное, сначала все было не совсем привычно?
— Я до сих пор вспоминаю это время. Помню, как мне приходилось привыкать к новой пище, постоянному солнцу и сиесте. Мне не нравилось, что Ари не разрешил мне устроиться на работу, а вскоре я обнаружила признаки «семейной клаустрофобии». Все там живут чуть ли не друг у друга в карманах.
— Но тебе, кажется, удалось с ними ужиться?
— В общем — да. Хотя, честно говоря, родственники Ари были не в восторге оттого, что он женился на иностранке, да еще и без гроша в кармане. Хорошая невестка должна была принести пару мешков зерна в семейные закрома. Это было как клеймо на мне, причем не единственное.
Он слегка приподнял бровь. Она продолжала:
— Нет, не то чтобы я боялась разочаровать их. Меня задело то, что семейная солидарность распространялась только на членов семьи, и ни на кого больше. Когда я рассказала об исчезновении Розы, которую я считаю своей семьей, Ари даже не захотел понять, что мне нужно уехать в Англию. Он просто не видел в этом никакого смысла.
Майк положил себе сахар в кофе.
— Я бы не винил его за это. Будь я твоим мужем, я бы не пустил тебя путешествовать одну.
В его голосе было что-то, заставившее Мэгги покраснеть. Она не успела ответить, как раздался телефонный звонок. Майк направился в холл, а она осталась сидеть, вертя в руках чашку с кофе и твердя себе, что глупо искать в его словах какой-то подтекст, все это эмоции, просто у нее разыгралось воображение. Она услышала, как Майк вошел в комнату, но не обернулась, опасаясь, что он с первого взгляда сможет прочесть ее мысли.
— Кто это был?
— Никто. Просто в трубке что-то проскрипело, погудело и связь прервалась.
— Наверное, ошиблись номером.
— Наверное. Но слышимость была плохая, будто звонили по междугородной. Ты не давала этот номер своему мужу, не правда ли?
— Нет, конечно.
— Ну что ж, если это что-то важное, перезвонят. Может, уберем все со стола и пересядем на диван?
Они унесли грязную посуду на кухню. Мэгги начала мыть тарелки, а Майк вытирал их и складывал в шкаф. Он все еще был погружен в свои мысли, и легкость общения сразу исчезла.
— Ты все время молчишь, — сказала Мэгги, выливая воду.
— Просто думаю.
— О чем?
— Может быть, это звонила Роза. Если она просто оставила меня, то сейчас, возможно, пытается сообщить мне об этом. По крайней мере, Брендан сказал, что видел ее с другим мужчиной.
— Я ему не верю. Он патологический лгун и страшный ревнивец. Когда они были женаты, Брендан обвинял ее в связи с каждым знакомым.
— Как знать, вдруг она давала повод для этого? — Он сидел в своей обычной позе, но его глаза смотрели в одну точку, голос звучал глухо.
