Пенелопа Уильямсон - Неукротимое томление
Тайлер погладил ее по шее, глубоко заглянул в ее глаза, и она прочла в его взгляде все, что он чувствовал.
— Моя удивительная, удивительная Делия. Твоя честность, непреклонность и сила — то, из-за чего я полюбил тебя.
— Тогда ты понимаешь...
Он отнял руки от ее лица.
— Клянусь небом, понимаю!
Он запрокинул голову и посмотрел на небо. Его лицо исказила боль, а на шее вздулись жилы.
— Но, Боже, как сильно я люблю тебя! Без тебя я...
Он проглотил ком в горле и с трудом вздохнул. Потом посмотрел на нее. Она никогда еще не видела такой боли.
— Ты нужна мне, Делия.
Она не могла вынести этого и бросилась прочь. И он отпустил ее.
Он повернулся к морю и крепко сжал веки. Когда он снова открыл глаза, океан был все таким же. Огромным, голубым и пустым.
— Боже, — прошептал он. Это был зов отчаяния.
***
— Я говорю — нет, и это окончательно.
Через плечо Делия бросила взгляд на девочек, съежившихся от страха. Она пошла за Нэтом и закрыла за собой дверь. Он сел на ступеньку, натягивая башмаки для грязной работы. Сегодня он собирался пойти в лагерь лесорубов.
— Нэт, но ведь это только несколько часов по утрам.
— Я говорю — нет.
Он встал и выпрямился.
— Но все дети в Мерримитинге будут ходить в новую школу! — сказала Делия, стараясь не повышать голос и говорить убедительно. — Их-то отпускают. А наши почувствуют себя отверженными.
Он снял шляпу и провел рукой по волосам.
— Они ведь лишь девочки. Зачем им учиться читать? К тому же я не могу их отпустить: здесь слишком много работы. Вот если бы ты...
Делия поняла, что он имел в виду. «Если бы ты лучше справлялась со своими обязанностями...»
Нэт взял топор и спустился с крыльца. Его высокая фигура в ярко-голубой куртке резко выделялась на фоне пышного великолепия опадающей листвы.
Она побежала за ним.
— А помнишь, что сказал преподобный? Ведь он говорил, что христианский долг родителей — научить своих детей читать Библию!
Он повернулся к Делии.
— Вот ты и научишь их. Ты же чему-то научилась у Бишопов, пока вроде бы осваивала буквы.
Он отвернулся, полы его куртки разлетались.
Делия упрямо вздернула подбородок.
— Я поведу их в школу, Нэт. Поведу, разрешишь ты или нет.
Он снова повернулся и поднял кулак.
— Замолчи, проклятая!
Кулак не заставил бы ее отступить, но это было первое ругательство, слетевшее с губ Нэта.
— Моя Мэри не перечила мне ни разу за те десять лет, что мы прожили с ней. А с тобой мы живем всего три месяца, и ты уже довела меня. Господи, и зачем я только...
Он оборвал себя и пошел прочь.
Она вновь побежала за ним, схватила его за полу куртки и заставила обернуться.
— Я знаю, ты хотел сказать, что лучше бы никогда не женился на мне.
Она пожертвовала счастьем и любовью, дав ему клятву верности. И теперь она исполнит свой долг.
— Дело в том, Нэт, что мы уже женаты. И чем раньше ты поймешь, что я не твоя Мэри, тем лучше будет для нас обоих.
— Мэри...
— Умерла! — Она схватила его за плечи и встряхнула. — Она мертва, Нэт. А я жива, и теперь я твоя жена, и ты нужен мне... мы нужны друг другу.
Он отвел ее руки.
— Веди девочек в школу, Делия. Делай все, что хочешь. — Он усмехнулся. — Ты ведь все равно так поступишь. А теперь отпусти меня. Мне надо идти к лесорубам.
***
В октябре начинались заморозки, а в лагере лесорубов на далеких холмах было еще холоднее. Все здесь сияло многоцветием. Желто-зеленые и золотые листья осин и берез, дымчатый пурпур ясеня, оранжевые и красные клены — все это ослепляло совершенством. Трава оставалась еще сочной и зеленой.
Но для Нэта Паркеса эта красота как бы не существовала. Он воспринимал природу только с точки зрения ее полезности. Так поле надо засеять и убрать, а дерево — срубить. И теперь, глядя на все это великолепие, он видел лишь множество стволов, которые надо срубить, а для этого придется хорошенько попотеть.
В тот день жители Мерримитинга объединились с мужчинами двух ближайших поселений, чтобы расчистить новый участок, так как пришел сезон рубки леса. В течение двух последующих недель им предстояло прорубить широкую просеку в густом лесу. Потом, долгой зимой, стволы будут вывозить и складывать на берегу, пока не наступит весна, и не придет время сплавлять их. Иногда ледоход начинался в марте, и тогда лес сплавляли по реке до Мерримитинга, а потом отправляли в Англию: Королевскому флоту нужны были новые корабли. Рубка леса отнимала у поселенцев все время после сбора урожая в октябре и до начала посевной в апреле.
Под руководством полковника Бишопа мужчины разбились на группы. Обычно жители каждого поселения составляли свои группы, но этим утром Нэта поставили работать вместе с мужчинами из Топшема: тем не хватало человека, поскольку тот, кто должен был прийти, накануне сломал ногу. Себе в напарники Нэт взял молодого парня, который чем-то напоминал его самого в молодые годы: высокий, с волосами соломенного оттенка. Вот только лицо у парня было мягким и круглым, а у Нэта — суровым.
Они пошли по тропинке.
— Ты что, ногу повредил? — спросил парень, заметив, что Нэт прихрамывает.
— М-мм. — Нэт не стал утруждать себя объяснениями. Еще не хватало, чтобы этот парень попросил показать ему деревянную ногу.
Как Делия тогда. Делия...
Нэт обратил внимание, что на парне была лишь тонкая охотничья куртка, поэтому теперь он дрожал от холода.
— Следовало одеться потеплее, — буркнул Нэт.
— Да с утра казалось, что не будет так холодно, — ответил парень улыбаясь, — Зато твоя куртка, конечно, и теплая и красивая.
— Это моя жена сделала. Она хорошо управляется с прялкой и веретеном. — Нэт вдруг снова забыл о том, что Мэри умерла. Он надел эту куртку не потому, что она такая уж теплая: главное, она яркая — в ней не затеряешься в лесу. Рубить лес было опасно: могло придавить деревом, мог свалиться на голову большой сук, соскочить с топорища топор. Здесь было очень просто погибнуть. Женщина, подумал он с внезапной горечью, не протянула бы здесь и недели. Подхватила бы простуду и умерла...
Нэт сделал зарубку на дереве, взмахнул топором и ударил. Потом к нему присоединился парень, начав рубить с противоположной стороны. Они наносили удары попеременно. Из-за деревянной ноги Нэт переносил тяжесть тела на здоровую ногу, и это сковывало его движения, однако на качестве рубки не отражалось — он с удовольствием отметил, что его топор вгрызается в древесину глубже, чем у напарника.
По лесу разносилось эхо от ударов топорами. Когда осталось сделать лишь несколько ударов, парень отошел и Нэт завершил работу. Дерево затрещало, покачнулось, затем с грохотом повалилось, засыпая все вокруг щепками.
