Ева Модиньяни - Джулия
– Первой жене он давно уже ничего не дает, – заверил ее Бенни.
– Скотина! – возмутилась Джулия. – Куда же он в таком случае тратит деньги?
– Ты меня об этом спрашиваешь?
– Раз так, возьмем с него максимум того, что можем взять. В конце концов, Джорджо не только мой, но и его сын. А о детях надо заботиться. – В эту секунду она была в ярости.
Когда они с Лео виделись, гнев ее улетучивался. Конечно, он не менялся, оставаясь все тем же эгоистом, обманщиком и ловеласом. Избалованный ребенок, любимец женщин, он не был способен хранить верность, отвечать за свои поступки, нести ответственность за семью, как другие мужчины. Но несмотря на свою неистребимую страсть к изменам, он любил и, возможно, любит ее до сих пор. Джулия чувствовала это сердцем.
В ее жизни снова появилась Заира. Она открыла дом моды в центре Милана, где разрабатывала модели одежды для прет-а-порте. Громкая аристократическая фамилия обеспечивала успех ее предприятию. Злые сплетники поговаривали о том, что дружба двух женщин не совсем естественна, но Джулия не обращала на эти сплетни никакого внимания. Уж кто-кто, а она-то знала, что питает к Заире лишь дружеские чувства.
На одном из показов мод своей подруги Джулия встретила как-то Марту Монтини – женщину, которую застала после похорон матери в своей постели. Марта была с мужем, и Джулия услышала, как кто-то назвал его по имени – Гермес.
Нежные, волнующие воспоминания далекой молодости, почти детства, нахлынули на нее, и она вспомнила красивого, похожего на греческого бога юношу, подарившего ей первый в жизни поцелуй. Теперь этот юноша стал знаменитым хирургом. Судя по всему, женитьба на дочери медицинского светила помогла ему сделать блестящую карьеру, но счастья не принесла. Брак с такой женщиной не может быть счастливым.
С того дня Джулия стала просматривать иллюстрированные журналы, чтобы узнать побольше о своей первой любви. Ей то и дело попадались его фотографии и заметки в разделах светской хроники, свидетельствовавшие о том, что хирург, который не мог не знать про неверность своей жены, всюду появлялся в ее обществе. Вглядываясь в лицо красивого мужчины, она искала в нем черты двадцатилетнего юноши, рубившего в холодный летний день сосну в ее саду. Искала и находила. Может, и он не забыл меня, думала она с надеждой, и ее охватывало волнение.
Время текло неумолимо, отмеряя недели, месяцы, годы, но когда они столкнулись лицом к лицу в Манхэттене на Пятой авеню, обоим показалось, что с их последней встречи не прошло и дня.
– Джулия! Джулия де Бласко! – радостно воскликнул он, подходя к ней. – Как твой насморк?
Она сделала над собой усилие, чтобы не запрыгать от счастья.
– Рада тебя видеть, – осторожно сказала она. – Ты по-прежнему приглядываешь за своими братьями и сестрами, как сторожевой пес?
– Нет, – ответил он с грустью. – Охранять стало некого. А ты все та же очаровательная девочка, сварившая для меня кофе в холодный июньский день несколько лет тому назад.
– Если быть точнее, – покраснев, сказала Джулия, – двадцать пять лет тому назад. Мне уже скоро сорок.
– Ты такая же красивая, как была, совсем не изменилась. Я все эти годы вспоминал тебя, Джулия.
– О Господи, – спохватилась она, – да что мы в самом деле остановились посреди улицы и оплакиваем молодость, как два старых ветерана!
– У тебя есть свободное время? – спросил он.
– У меня его нет, но мы с тобой сейчас куда-нибудь зайдем и немного посидим.
Они вошли в Трамп Тауэр, самый современный из нью-йоркских небоскребов, отделанный розовым мрамором и позолотой, спустились вниз и сели за столик бара. Зеленые деревья и журчание маленького водопада создавали иллюзию рая.
– Я тоже тебя вспоминала, – призналась Джулия.
– Правда? – Гермес посмотрел на нее с нежностью.
Джулия внутренне съежилась от этого взгляда. Она испугалась, что Гермес заметит ее морщины и седину в волосах, заметит, что ее фигура уже не такая изящная, что она уже не та юная девушка, а зрелая женщина. Страх показаться ему некрасивой залил алой краской ее щеки, и она удивительно похорошела.
– Я даже хотел позвонить тебе, – сказал Гермес.
– Мне? – удивилась Джулия. – Зачем?
– Я хотел позвонить писательнице Джулии де Бласко после того, как увидел ее по телевизору и прочел хвалебные рецензии на ее романы. Поздравляю.
– Мы бывали с тобой на одних приемах. Почему ты ни разу не подошел? – упрекнула его Джулия.
– А что бы я сказал? Здравствуйте, двадцать лет назад я вас поцеловал в саду на улице Тьеполо, давайте возобновим знакомство. – Гермес рассмеялся.
– Значит, ты не забыл.
– Это был самый холодный июнь в моей жизни.
– Ты помнишь все?
– Твои глаза, в которых остановилось время, стояли передо мной все эти годы, – тихо сказал он и погладил ее по щеке.
– Не думала встретить тебя здесь, – смутившись, пробормотала Джулия. – Ты приехал по делам?
– На конгресс. А ты?
– А я просто так.
– Ты одна?
– Если ты хочешь знать, замужем ли я, то нет. Восемь лет, как мы с мужем развелись.
Он улыбнулся.
– А я четыре года живу один. Мой брак с Мартой был неудачным. С ней жить невозможно.
– Я знаю, – вырвалось у нее.
– Ты с ней знакома? – удивился Гермес.
– Немного. – Джулия не решилась рассказать Гермесу, что именно Марта стала причиной их окончательного разрыва с Лео.
– Я читал все твои романы. Если в тебе есть хоть немного от твоих героинь, мне жаль, что я потерял такое сокровище.
– А если я признаюсь тебе, что мои героини – это я сама?
– Тогда я сейчас встану и убегу от тебя навсегда. Ты опаснее динамита.
Официантка подала им меню, и Гермес заказал для себя виски, а для Джулии грейпфрутовый сок.
– У тебя кто-нибудь есть? – спросила Джулия.
– Я один.
– А красивые женщины, в обществе которых ты появляешься на страницах журналов?
– Мне нравится кто-то из женщин время от времени, но это так, не имеет никакого значения. Расскажи лучше про себя.
– Мне нравится кто-то из мужчин время от времени, но это так, не имеет никакого значения.
Оба рассмеялись. Шутя, они сказали друг другу чистую правду.
– Если я решусь когда-нибудь связать свою жизнь с женщиной, я должен быть в ней уверен, – сказал Гермес.
– Все так говорят, хотя понимают, что ни о какой уверенности говорить невозможно. Любовь не дает гарантий. А знаешь, я много раз спрашивала себя, как сложилась бы моя жизнь, если бы ты был влюблен в меня так же, как я в тебя.
– Я был в тебя влюблен, – горячо воскликнул Гермес.
– Врешь, Гермес Корсини! – озорно глядя на него, сказала Джулия. – Это я была в тебя влюблена. Безнадежно влюблена. Ради любви я готова была на все, а ты скрылся и даже не сказал до свидания.
