Любовь и Хоккей - Монти Джей

Я перевожу взгляд на женщину передо мной и улыбаюсь. Годы были добры к ее цвету лица; она ни на день не выглядит старше тридцати. Надеюсь, я старею так же, как она. Чем старше я становлюсь, тем больше вижу, насколько мы похожи. Вплоть до веснушек на наших лицах.

Теперь, когда я смотрела в зеркало, я больше не видела половины себя, передо мной больше не стоял незнакомец. Это была просто Валор.

Не существует правильного способа исцелить разрушенные отношения. Если вы верите, что оно того стоит, вы собираете все, что можете, и пытаетесь двигаться вперед к чему-то лучшему. Именно это мы с Анной и сделали.

Я с самого начала сказала ей, что не буду называть ее мамой, и она была не против. Я все еще не называю ее мамой. Я больше не злюсь и не держу зла, но наши отношения переросли в дружбу, а не в ситуацию матери и дочери. Я была уже взрослой к тому времени, когда позволила ей вернуться в мою жизнь, так что она не могла точно наказать меня, не так ли?

Мне потребовалось восемь месяцев, прежде чем я смогла хотя бы сесть и поговорить с ней. Даже когда я сделала это, я едва могла сказать три слова, не желая кричать на нее. Но постепенно я смирилась с тем, что наше прошлое никогда не изменится. Я должна была либо двигаться дальше, либо полностью вычеркнуть ее из своей жизни.

На протяжении многих лет мы встречались раз в месяц, встречались на полпути в маленьком кафе и разговаривали. Это началось для меня как способ поделиться с ней своими проблемами, но раз в месяц превратилось в два, и так далее, и тому подобное. Сама того не осознавая, я подружилась с Анной, с пониманием, которого у меня никогда раньше не было.

Она показала мне книгу с газетными вырезками, распечатками и моими фотографиями за эти годы. Каждый раз, когда я появлялась в средствах массовой информации, она документировала это в альбоме для вырезок. Каждый год в мой день рождения она зажигала свечу и наносила воск на лист бумаги в книге. Это был ее способ поддержать меня издалека.

Ребенок во мне все еще болит из-за того, что я никогда не испытывала того, что нормальный ребенок делал со своей мамой. Но я простила ее. Я думаю, вы могли бы сказать, что у меня появилась новая перспектива. В моей жизни появился кто-то новый, кто изменил мое мнение.

— Я в порядке, просто задремала. Я не выспалась прошлой ночью, - тихо объясняю я, потирая виски, чтобы предотвратить надвигающуюся головную боль, которая, я знала, скоро появится.

— Бишоп не давал тебе уснуть? - спрашивает она, шевеля бровями, и я фыркаю.

— Лучший вопрос - когда он дает мне спать, - шучу я со смехом. Она смеется вместе со мной, и я делаю глоток кофе.

За эти годы я сильно повзрослела. Я узнала, что значит отпустить. Я узнала, как трудно ей было оставить меня. Материнский инстинкт - это не то, что можно легко сломить. Это то, что заложено в вас, когда вы узнаете, что ждете малыша. Они растут внутри вас, они находят убежище в вашем теле, и ваша работа - защищать их.

— Как поживают Вайолет и Лили? Лили все еще убита горем из-за этого парня? Ви все еще погружена в свои книги, я полагаю?

Она вздыхает, прикусывает внутреннюю сторону щеки, слегка прикусывая ее.

— Лили перешла к следующему мальчику. Я так волнуюсь, что она по-настоящему привяжется к кому-нибудь и в конечном итоге будет опустошена. Не говоря уже о том, что она собирается довести Эрика до остановки сердца с парнями, которых она выбирает. Вайолет все еще Ви, отказывается делать что-либо, кроме учебы для LSATS .

Я хихикаю. Лили была в полном беспорядке, за неимением лучшего слова.

Мои сестры не могли быть более противоположными друг другу. Вайолет была тихой, любила читать больше, чем разговаривать, любила животных и не заботилась ни о чем, кроме как стать политиком. У нее был четкий план, она хотела стать юристом, а потом хотела заняться политикой. Бишоп все время доставал ее вопросами о том, кто будет ее первым "мужчиной", когда она станет президентом, а она просто заявляла, что предполагать, что ей нужен мужчина, чтобы управлять страной, - это сексизм.

Это эффективно заставило его замолчать.

Лили шумная, энергичная, ненавидит все, что связано со школой, и влюбляется и остывает так быстро, что у меня кружится голова. Она все время говорит о том, как она ждет той любви, которая собьет ее с ног. Выбьет дыхание из твоей любви, той любви, которая есть у нас с Бишопом. Она называет нас „пара целей”.

Как и Анна, я боялась, что в один прекрасный день Лили влюбится по уши в парня, который не чувствует того же, и это раздавит ее. Как бы сильно меня ни раздражало ее безнадежное романтическое отношение, я не хочу видеть в ней циника.

— Надеюсь, она найдет своего прекрасного принца, и я уже планирую надеть значок с надписью «голосуйте за Вайолет», когда она объявит, что баллотируется в президенты, - радостно говорю я.

Я услышала звонок на двери кафе, и мне даже не нужно было оборачиваться, чтобы знать, что он здесь.

Когда мою кожу покалывало от предвкушения, это был момент, когда он вошел в комнату, я всегда знала, потому что вещи с Бишопом - это не просто то, что ты видишь своими глазами.

Он был чем-то, что вы воспринимали во всех смыслах.

Я чувствовала его запах, тот же самый одеколон, которым он пользовался с восемнадцати лет. Я слышала его тяжелые шаги: пятка-носок, пятка-носок. Я слышу, как его рубашка касается его тела, когда он делает глубокий вдох.

В основном... в основном, я чувствовала его. Его присутствие было зажигалкой, которая зажгла во мне гребаный огонь. От основания моих ног до макушки моей головы все это горело для него, как это было, когда он впервые прикоснулся ко мне, когда он улыбнулся мне, и теперь, спустя все эти годы, он все еще влияет на меня таким образом.

Он поглотил меня, он был всем кислородом во всей галактике, а я была одним крошечным огоньком. Я не могла дышать, не могла нормально функционировать. 

Я поворачиваюсь тихо, только головой. Мои глаза видят, как он входит в дверной проем, и моя грудь пульсирует, когда я вижу его.

Бишоп прекрасен.

Я знаю, что должна описать его как горячего, или тлеющего, или сексуального, что-то мужественное, но это просто неправильно. Дело не в том, что он не сексуален, потому что он может вызвать похоть, поверь мне, это просто…

Он