Эмили. Отчаянная - De Ojos Verdes
Тяжелая рука сдавила плечо, выдавая в обладателе действующего боксера. В хорошей физической форме. Марсель нахмурился и повернул голову. Совсем забыл о присутствии Ваграма.
— Марс, всё в порядке. Успокойся.
Будто подтверждая слова друга, из кабинета напротив выкатили находящуюся без сознания девушку. Всё мигом померкло. Как ненормальной, впился в нежные черты и не дышал, пока персонал куда-то катил её. Врач что-то говорил, объяснял, а уши заложило. Рев собственного пульса заглушал.
Совсем же малышка!
Разве такую можно обижать?!
Хотя…а чем сам занимался?..
Ноги приросли к полу. По ощущениям — их приковали железными кандалами. Не ступить ни шагу. Кривое изображение реальности ощутимо приложило по голове… Осколки с характерным грохотом падали вокруг, рождая какофонию.
Что же это, сука, творится с ним?
Боль разъедала душу.
— Алло, брат мой, вернись на землю! Пошли уже.
Ваграм, оказывается, дергал его за локоть. Интересно, как давно?
— Куда? — бесцветно.
— Ты ничего не слышал, да? Эмили в палате.
Не слышал. Иначе сразу же помчался за исчезающим белым видением…
Эмили сливалась с общей обстановкой цветом своей кожи и безмолвием. Дыхание вышибло из груди при одном взгляде на её лицо. Ощущение неправильности и какой-то вселенской несправедливости клином застряло в районе солнечного сплетения. Так просто не должно быть! Она невинная молодая девушка, и ломать ей жизнь — чудовищно. А всё к этому и шло. И в голове никак не укладывалась произошедшая история. Марсель сатанел при мысли об этом Сереже. Он собирался покалечить ЕГО тучку…
— Ты остаешься на ночь?
— Пока она не придет в себя, я точно буду здесь.
— Хорошо, мое присутствие уже лишнее. Все формальности улажены. Жду твоего звонка. И думаю, пока не стоит ничего говорить родным. Подождем до утра.
Мужчина взглянул на друга и кивнул. В этом скупом жесте вмещалось многое. И безмерная благодарность, и усталость, и неуемная тоска.
Ваграм отзеркалил движение и молча вышел. Ему тоже надо это всё переварить.
Марсель обвел палату ищущим взором в поисках стульев, но таковых не нашел. Был только небольшой диван у противоположной стены. Считается, это уровень «люкс», вон и телевизор весит, и холодильник в углу, и даже небольшой светлый шкаф.
Он мог бы опуститься на мягкую обивку, но расстояние казалось ему непозволительным. В нем была потребность быть рядом с ней. Чувствовать теплоту её тела и знать…что всё в порядке.
Не найдя ничего лучше, мужчина приблизился к постели и присел прямо на холодный кафель, взяв Эмили за руку и легонько сжав маленькую ладонь в своей огромной лапе.
С ума сойти, как парадоксально они отличаются. Красавица и Чудовище. Истинное воплощение знаменитой сказки. Только в жизни это болезненнее, противоречивее и сложнее. И никаких тебе счастливых концов с перевоплощением и снятием заклятий. Хотя, тоже спорный вопрос. Одно заклятие эта малышка всё же сняла с него. Марсель неожиданно для себя научился любить. Отчаянно, как и она. И теперь по-настоящему понимал чувства девушки, которую отверг годами ранее.
Внутри — привычная темная бездна. Разве достоин он такой вот девочки? И думать об этом надо было, когда брал её, упиваясь реакциями Эмили, зная, что в его объятиях — чистый нетронутый цветок. Высокопарное сравнение, вызывающее скрежет зубов. С каждым днем масштабы содеянного сдавливали диафрагму стальными цепями. Настоящий ублюдок. Конченый, не сумевший обуздать свою похоть урод. Только вот, похоть ли? Кажется, уже тогда она для него была особенной и неповторимой, сумевшей растопить корку цинизма, крепнувшую больше десятка лет. Которую, впрочем, девушка разбила в пух и прах несколькими месяцами своих интересных и обескураживающих «приставаний».
Ну вот бывает такое, бывает. И люди, казалось, абсолютно не подходящие, даже несовместимые, обнаруживают точку соприкосновения. Искры, притяжение, страсть. Конечно, Марсель не представлял, что с ним может такое случиться. И что с Эмили ему будет хорошо не только физически, но и ментально. И общие темы разговоров находились, и в её темной головке выискалась кладезь знаний, любопытных рассказов. А еще юмор, острый язычок. Противоположная картина тому, что он изначально о ней думал.
А еще…она — первый человек, которому мужчина открылся. Легко, причем.
И одновременно это — та девушка, скрывшая от него важную информацию и весомые события своей жизни.
Бесит. И придушить хочется, и расцеловать. Глупая! Глупая маленькая тучка! Результат её самодеятельности мог бы быть очень печальным…
Нет, лучше не думать.
Пусть проснется. Пусть перестанет быть этим мертвенно-бледным облаком.
Ему очень нужна та самая грозовая тучка. С блестящими глазами-молниями, слепящими при каждом взгляде в них.
Лишь бы она была счастлива.
Господи, лишь бы Эмили всегда была счастлива и больше не испытывала боли…
Глава 39
«— Мы не можем сражаться вместо других
или вместе с другими в чужих битвах,
как бы нам этого ни хотелось».
Дженнифер Нивен «С чистого листа»
Эмили смотрела в потолок вот уже минут десять. Проснулась и разглядывала его, будто видя сюжет своей жизни на белой поверхности, словно кто-то услужливо включил проектор. Потихоньку организм оживал, приходил в себя. Сдавившее нутро липкое чувство страха вместе с этим росло. Она знала — случилось что-то очень плохое. Не идущее ни с чем в сравнение. То, за что отвечать только ей. Словно слепо шла на пагубный свет полыхнувшего недоброго костра, будучи слабым неподготовленным и бездумным мотыльком.
Повернула голову и безошибочно нашла глазами Марселя. Удивительно, но Эмили была непоколебимо уверена, что мужчина находился рядом всё время её «отключки».
Унылая обстановка давила на виски ноющей болью. Впервые она попала в больницу и встречала утро на больничной койке. Увы, это отвратительное ощущение беспомощности, отзывающееся горечью во рту. Нестерпимо удушливое.
Девушка откинула одеяло и медленно свесила ноги, принимая сидячее положение. Сразу же схватилась за голову, пытаясь унять головокружение. И спустилась, шагая по ледяному полу к любимому. Осторожно уселась ему на колени. И лишь, когда, привычно уткнувшись в солнечное сплетение, завыла, дав волю слезам, он вздрогнул и инстинктивно сжал её в объятиях.
— Эмили? — очень хриплый и взволнованный голос у самого уха.
Затем её вырывают из полюбившегося убежища, заставляя взглянуть в глаза. А мужские ладони ложатся на подрагивающие от рыданий щеки, фиксируя лицо. Они такие горячие… Просто пылающие, в самом деле!
— У тебя что-то болит?
— Да. Тут…
Её философски избитое указание на душевные страдания ударом кулачка по своей грудной клетке Марселем понятно было превратно. Он почти подпрыгнул, отрываясь от спинки дивана, явно намереваясь позвать кого-нибудь из
