Твой личный враг - Настя Орлова
Моя реакция на нее с самой первой встречи была непонятной, необъяснимой и интригующей. У меня никогда не было недостатка в девушках, но ни одна не вызывала такого живого интереса, как эта. Мне было двадцать два, весь мир лежал как на ладони, деньги, девушки, друзья, дорогие тачки – я мог получить все, и мне даже не нужно было напрягаться. Поначалу я наивно думал, что притягательность Мирославы заключается в ее недоступности – драгоценная дочка бизнес-конкурента отца, да еще и в отношениях с парнем. Был уверен, что, стоит мне добиться ее, и мое наваждение пройдет. А в итоге…
– Дань, который час? – сонно шепчет Мира, опуская теплую ладошку на мою грудь.
– Поздно. Или очень рано, – отвечаю я, целуя ее в висок. – Спи.
– А ты почему не спишь?
– Я сплю, – отвечаю я, прикрывая глаза.
Моей жене если взбредет что-то в голову – она не уймется, пока не докопается. А сейчас действительно поздно, позади у нас турбулентный перелет из Москвы и несколько часов физической активности в постели. Мира устала. И ей нужно отдохнуть.
– Врешь, – тянет она капризно. – Я несколько минут за тобой наблюдаю. Что случилось?
– Ты случилась.
– И что это значит? – она приподнимается на локте, отчего ее темные волосы рассыпаются по молочным плечам и груди, и пытливо заглядывает в мои глаза.
– Думал о том времени, когда мы с тобой были в этом доме в первый раз, – говорю откровенно, не видя смысла скрывать, раз уж она окончательно проснулась.
– Я тоже об этом думала, – признается Мира со смущенной улыбкой. – Не прямо сейчас, а вообще.
– Сожалела? – спрашиваю иронично.
Она наклоняется ко мне, так что ее губы почти касаются моих, и жарко шепчет:
– Сожалела, что потеряла столько времени, хотя могла получить тебя уже тогда.
– Немного самонадеянно, а, госпожа Благова? – опускаю ладони на ее ягодицы и легонько сжимаю, ощущая, как по хрупкому телу проходит дрожь, отзываясь в моем собственном теле горячей волной возбуждения.
– Это факты, – парирует моя жена. – Сопоставив все, я пришла к выводу, что ты тогда специально врезался в меня на горе. Ну или твои навыки в горнолыжном спорте далеко не так хороши, как ты пытаешься всем представить.
Выдав на это лишь надменную усмешку, перекатываюсь на живот, подминая под себя Миру.
– Реванш. На горе. Утром, – предлагаю я, разглядывая ее прекрасное лицо с хитрой улыбкой.
– Договорились, – соглашается она не раздумывая.
– Ты поэтому проснулась? Чтобы мне вызов бросить?
– Не только, – положив одну руку на мой затылок, другой она нежно касается моей щеки.
– Говори. Я слушаю, – убираю за ухо упавшую ей на глаза прядь, ощущая, как от ее красоты у меня привычно перехватывает дыхание.
– Я люблю тебя, знаешь?
– Знаю, – выдыхаю я, все еще дурея от осознания, что смог ее сначала завоевать, а потом отвоевать право на прощение. – И я тебя, Мира.
Она улыбается. И довольно жмурится. Выглядит счастливой, словно я не признаюсь ей в любви по три раза в день.
– Дань, возьми меня с собой, – шепчет она смущенно, целуя мой подбородок, недвусмысленно ерзая подо мной.
– Куда? – спрашиваю хрипло, хотя уже предвижу ответ.
– На крышу мира…
Бонус
– Никаких сомнений? – тон, которым Даниил задает этот вопрос, мягкий, но настороженный, словно он всерьез допускает мысль, что я могу сказать «нет».
– Никаких, – отвечаю уверенно, поглаживая кончиками пальцев его щеку. – А у тебя?
Мы в одиночестве стоим в холле ЗАГСа. На мне простое бежевое платье с длинными рукавами и воланом на подоле, на Дане – повседневный костюм стального цвета. Сегодня день нашей свадьбы, и, хотя он совсем не такой, как в моих детских мечтах, оказывается, что человек напротив – это все, что мне в действительности нужно.
– Нет, Мира, у меня сомнений нет, – говорит он, нежно отводя упавшую мне на лоб прядь волос. – Стоило мне вновь увидеть тебя на том приеме у Селезнева, я понял, что жить без тебя больше не хочу.
– Правда? – с глупой улыбкой заглядываю в любимые синие глаза, пребывая в шоке от того, что этот потрясающий парень из всех девушек на свете выбрал именно меня.
Вместо ответа Даня легонько прикасается теплыми губами к моим губам, заставляя бабочек в моем животе неистово хлопать крылышками.
– Мирослава и Даниил, – в тишине холла голос женщины-регистратора, которой предстоит провести для нас скромную гражданскую церемонию, звучит особенно торжественно. – Проходите, пожалуйста.
Мой будущий муж берет меня за руку, сплетая наши пальцы, и уверенно ведет за собой в небольшой зал для бракосочетаний.
Церемонию я почти не помню. В памяти остается лишь тот самый главный вопрос, но который я без сомнения отвечаю «да».
– Объявляю вас мужем и женой! – с улыбкой говорит регистратор. – Будьте счастливы.
Я не успеваю даже улыбнуться в ответ, как Даня резко прижимает меня к себе и касается губ в коротком, но глубоком собственническом поцелуе.
– Ну, здравствуй, жена, – говорит он низким голосом, гипнотизируя меня своими синими глазами.
– Здравствуй, муж, – отзываюсь мягко, чувствуя, как от сильных эмоций дрожит голос.
Мы выходим на улицу. Несмотря на то что этот весенний день хмурый, на душе у меня светит солнце. Даня берет меня за руку и подносит ее к своим губам, целуя сначала тыльную сторону ладони, а потом касаясь языком безымянного пальца в том месте, где его пересекает золотая полоска обручального кольца.
– Спасибо, Мира, – говорит он серьезно.
– За что?
– За то, что выбрала меня.
Если до этого я и чувствую какую-то неуверенность от того, насколько стремительно все происходит между нами, то после слов Даниила, вторящих моим собственным мыслям, ощущаю лишь приятное головокружение, словно перебрала с шампанским. И даже то, что в день свадьбы рядом со мной нет родных и друзей, уже не кажется мне таким важным.
Много часов спустя мы с Даней лежим на кровати в президентском люксе фешенебельного отеля. Утомленные друг другом и долгими ласками, которые сегодня были особенно нежными, откровенными и чувственными.
– Я очень счастлива, – шепчу я, ощущая приятную негу во всем теле. – Муж.
Даня звонко целует меня в нос и подносит ко рту крупную ягоду клубники.
– Так и должно быть.
– Пообещай, что мы всегда будем вместе, – прошу я, ощущая, как клубника наполняет рот сочной сладостью.
Его лицо вдруг
