Любовный эксперимент по-американски (СИ) - Елена Армас
Лукас снова встал на колени; я выгнула спину, желая, чтобы его ствол проник в меня до упора. Быстрее, сильнее… Боже, как я его хотела! Готова была в нем раствориться.
Дальше я мало что соображала, лишь почувствовала, как меня переворачивают на живот. Уткнулась лицом в подушку, непроизвольно сжала кулаки, а он вторгся в меня сзади.
— Читаю тебя, как любимую книгу, Рози… Запоминаю наизусть. — Подсунув руки под живот, он приподнял меня, и теперь мы оба стояли — я на четвереньках, Лукас на коленях. — Достаточно глубоко? Теперь ведь уже не просто хорошо?
Господи, хорошо — не то слово…
— Собираюсь стереть из твоей памяти тех неудачников, с которыми ты была, — они тебя не заслуживали.
Он схватил меня за горло, однако не стал нежно сжимать пальцы, как в душевой кабинке, а просто удерживал на месте, нанося мне сзади удар за ударом. Другой рукой ласкал мою грудь, подводя все ближе к новому пику наслаждения. Я застонала.
— Ага, мы приближаемся… Громче, Рози.
Я повиновалась.
— Vamos, preciosa[45], — хрипло выдохнул Лукас в ухо, не переставая двигаться во мне. — Давай, Рози, давай… Кончи, и я взлечу вместе с тобой на небо.
Не останавливаясь ни на секунду, он просунул руку мне между ног и начал рисовать пальцем круги, обводя мой маленький бутончик то справа, то слева. Трахал меня так, как я мечтала и просила.
— Лукас, я…
Договорить не удалось — он совершил еще один резкий толчок, застонал, и я, ощутив внутри содрогания его члена, кончила вместе с ним. Дрожа, выкрикнула его имя.
Лукас обхватил меня за живот, удерживая на месте, и его извержение сопровождалось спазмами моих интимных мышц.
Блаженный миг завершился поцелуем. Выходить из меня Лукас не стал; нежно потянул меня вниз, и мы легли на бок.
Я схватила его за руку. Не хотела отпускать ни на секунду. Издала невнятный звук, и мой партнер радостно засмеялся.
Глубоко вздохнув от удовлетворения, я осторожно перевернулась и оказалась лицом к Лукасу. Смотрела на него не отрываясь, отмечая улыбку, морщинки в углах глаз, мужественный рот, который хотела целовать снова и снова.
— Тебе было хорошо?
— Более чем. — Его губы коснулись моих с такой нежностью, что я едва не подпрыгнула на кровати. — Только задавать такие вопросы следует мне, а вовсе не тебе.
— Почему?
— Потому что я так хочу. — Он чмокнул меня в кончик носа. — Потому что ты этого заслуживаешь.
Нет, положительно, Лукас — лучший мужчина на свете.
— Но…
Он закрыл мне рот очередным поцелуем.
— В следующий раз я хочу, чтобы ты меня трахнула. Позволю тебе меня оседлать и буду смотреть, как ты двигаешься, — сказал он настолько буднично, что мне захотелось опрокинуть его на спину и заставить сдержать слово.
Сдержав порыв, я переспросила:
— В следующий раз?
— Если захочешь быть со мной, — вздохнул Лукас, и уголки его губ опустились вниз. — Я-то уже никуда не денусь, была бы моя воля. После того, как тебя попробовал… К тому же осталась всего неделя…
У меня в голове крутился миллион вопросов:
Что будет после его отъезда?
Что мы будем делать?
Чувствует ли он ту же всепоглощающую страсть, которая затопила мое сердце?
В глубине души сознавала: не хочу слышать его ответы. Надо жить текущим днем, пользоваться мгновениями счастья. Пусть следующий раз, о котором говорил Лукас, случится, а за ним еще раз, и еще, и еще — до тех пор, пока он со мной. Пусть неделя, пусть… Не хочу, чтобы Лукас думал сейчас о нашем будущем и настоящем. Ему надо определиться со своей жизнью — ведь он потерял так много…
И я сказала то, что напрашивалось:
— Так не уходи. Останься со мной.
Глава двадцать восьмая. Рози
Разбудить меня всегда было непросто, если не гаркнуть прямо над ухом. Впрочем, некоторые способы имелись.
Во-первых, запах дыма, просочившийся сверху, когда мистер Браун решил в три часа ночи подогреть свой парик в микроволновке. Нет, я не спрашивала его, как это вышло — просто отложила прискорбный случай в памяти, как один из жизненных уроков.
Во-вторых, куда более приятный запах, знаменующий начало нового дня — аромат свежеиспеченных блинчиков.
Как раз этим утром он и наполнил квартиру, и мой желудок томительно сжался.
Предвкушение завтрака быстро переросло в голод совсем иного рода, когда я похлопала по другой стороне кровати и вспомнила, кто здесь спал, обнимая меня на протяжении всей ночи. Мужчина, который покрывал медленными поцелуями мою шею, который обхватил меня так, словно не желал отпускать.
Лукас…
Меня захлестнула волна желания, осела глубоко в животе и вытолкнула из постели. Поискав глазами, что бы на себя накинуть, я схватила толстовку Лукаса и быстро сунула руки в рукава.
Никогда в жизни расстояние между спальней и кухней не казалось мне таким огромным.
Наконец я добралась до места назначения и замерла на пороге. В кухне негромко играла музыка. Песня незнакомая, однако меня захватил ее четкий ритм.
Я уставилась на сжимающего в руке розовую лопатку мужчину в завязанном на тонкой талии кухонном фартуке поверх боксеров. Он переступал с ноги на ногу, в такт музыке покачивая бедрами.
Господи… Мое бедное, столько перенесшее за последнее время сердце дрогнуло и переполнилось невероятным счастьем. Ничего удивительного — этого мужчину я любила до безумия.
Наверное, я непроизвольно издала какой-то звук — Лукас обернулся и застал меня врасплох своей чудесной улыбкой. Я настолько растерялась, что пробормотала нечто глупое. По-моему, «привет».
В его глазах светилось то же неподдельное чувство, с которым он смотрел на меня ночью — когда сказал, что никуда не денется.
— Buenos dias, Bella Durmiente.
Лукас окинул меня внимательным неторопливым взглядом, и выражение его лица изменилось: улыбка не пропала совсем, но стала серьезной, сосредоточенной — особенно когда он глянул на мои ноги.
— Вот, схватила первое, что попалось под руку, — пробормотала я, оттянув на груди толстовку. — Ничего, что я?..
— Конечно! — воскликнул он.
Боже, какой у него глубокий, низкий голос…
— Не возражаю, если ты будешь носить ее все время. — Лукас сделал длинный медленный вдох, словно ему не хватало кислорода. — Знаешь что? Может, ты будешь надевать и другие мои толстовки? А еще футболки и штаны. Я только «за». На тебе они смотрятся куда лучше.
— Что же тогда будешь носить ты? — хмыкнула я.
— Что-нибудь придумаю.
Его взгляд по-прежнему не отрывался от едва прикрытых толстовкой бедер; с моих губ сорвался
