Моё сердце в тебе бьётся - Даша Коэн
- Мне надо, Лид! – почти проскулила я.
- Ну, а мне надо поспать, Княжина. Я не способна сейчас сесть за руль! И Кир тоже не способен…
И бросила трубку. Бросила! Предательница!
А я от этого эпического провала в панике заметалась по комнате, не зная за что схватиться, куда бежать и что делать. Но уже через минуту спустилась вниз, оделась, обулась и вышла на крыльцо, полными легкими вдыхая морозный воздух.
Жадно хапала, но не могла надышаться.
Бабу шпилит…
А-а-а!!!
Оглянулась по сторонам затравленно, а дальше принялась катать шары из снега. Один, два, три, пять, десять. Через два часа на поляне перед нашим большим домом красовались семь огромных снеговиков и одна снежная баба.
- Как название сего творения, красавица? – подошел ко мне с вопросом какой-то изрядно похмелившийся с утра парень.
- Белоснежка и семь гномов, – не задумываясь, выдала я и устало опустила руки.
- Герыч, ты там что застрял? – крикнул какой-то парень с крыльца и мой собеседник тут же заорал ему в ответ.
- Белоснежку склеить пытаюсь!
- И семь гномов до кучи тоже, – добавила я и грустно хмыкнула.
- Капец, Герыч, ты дебил, – заключил его друг и тут же послышался дикий ржач оравы парней, что следили за нами из большой беседки.
- Сам дебил! Изыди! – огрызнулся парень и громко икнул.
- Гномы-то тебе нахрена?
- Вот и я тоже думаю, нахрена мне гномы? – флегматично потянул тот самый Герыч, почесал затылок, еще раз икнул и самоустранился на мое счастье.
А уже буквально минут через пять на улице появился Решетов и Нечаева, которые усиленно мне махали в сторону парковки. Мол, домой надо.
Вот только ожидаемого облегчения дорога мне не принесла. Ведь влюбленные Кирилл и Лидка все время ворковали и миловались. А я на их месте зачем-то представляла себе Соболевского и ту самую бабу, которую он…
Словила жаркий ментальный удар в живот и решила, что больше смотреть на них не буду.
Попыталась заткнуть уши музыкой, но тоже не получилось. От веселых треков меня форменно тошнило, а от грустных фактически выворачивало наизнанку. Такими темпами на подъезде к Москве меня уже знатно потряхивало от перенапряжения. А уж когда к общаге подкатили, так я и вовсе едва попрощалась с Киром, поблагодарила ребят за приглашение и припустила в сторону своей комнаты.
Но нигде не было мне спасенья. Нигде!
Никакие разговоры не дарили мне радости. Даже приближающийся Новый год действовал на нервы. Лидка болтала без умолку, наряжала в нашей комнатушке маленькую искусственную елочку, а еще сетовала на родителей, которые не позволяют ей остаться в столице на праздники и заставляют приехать домой.
- А я без него не могу, Алёнка! У меня вот тут все крутит, – и постучала себе в районе сердца, – как только представлю, что я своего Кира целую неделю не увижу! Хоть ложись и помирай, честное слово.
Но я слушала ее заторможено, кивала головой и думала о том, что, наверное, это время такое – зима, стужа – вот у всех от нехватки витаминов за ребрами ломит и свербит.
Еще и зачетная неделя эта проклятая была на носу.
Мандраж, скорее всего, еще берет свое. Ну, а как иначе?
- А ты что на Новый год, Алёнка?
- А я домой не поеду, смены взяла праздничные в закусочной. Там двойная оплата, а ты же знаешь, что мне за автошколу платить надо.
- А как же бабушка?
- Она меня поддержала. Я к ней четвертого с утра рвану.
- Так ты, что же, под бой курантов тут одна совсем будешь? – изумленно глянула на меня подруга.
- Это всего лишь дата, Лида, – пожала я плечами, а сама невольно подумала о том, где будет Ник в эту ночь.
Наверное, бабу шпилить…
- Господи! Да сколько ж можно-то? – зло воскликнула я.
- Что такое? – вздрогнула Нечаева, но я только отмахнулась и придумала какую-то ерунду в свое оправдание.
Ну, не говорить же ей правду?
Какую правду? Ох, да я и сама не знаю…
И весь понедельник первого дня зачетной недели я шарахалась по институту, боясь встретиться с Соболевским. И дошарахалась, что очутилась в деканате, а потом привычно зависла перед секретарем.
- Вы по какому вопросу, Княжина?
- По какому? – тупо потянула я, понимая, что совершенно забыла цель своего визита.
И пока я стояла и судорожно вспоминала зачем явилась в святая святых нашего факультета, в помещение вошла староста нашей группы – Вера.
- О, Венедиктова, – воскликнула секретарь, – ты-то мне и нужна. Вот держи. Это заявление на перевод обратно в МГУ от Соболевского вашего. Декан его подписал. Аттестация там у него заочно уже пройдена, так что после Нового года он к нам уже не возвращается.
И староста приняла из рук секретаря исписанную бумагу, а потом и вышла за дверь.
А я так и осталась стоять на своем месте, совершенно точно понимая, что…
А-1. Ранен.
Глава 46 – А-2. Убит.
POV Алёна
Я не слышу, что говорит мне секретарь. В ушах шумит, в голове гудит. Руки трясутся. Колени подкашиваются.
И я забыла, как дышать.
Кто-то тянет меня за руку, и я немного прихожу в себя, а потом выныриваю на поверхность того моря паники, в котором тонула последние мгновения.
- Княжина, с тобой все в порядке? – спрашивает меня какая-то девушка, имени которой я совершенно не помню.
- Что? – хриплю я.
- Плохо тебе, спрашиваю?
И я смотрю в ее глаза, и совершенно точно понимаю, что да, черт возьми, мне плохо. Я даже больше скажу – мне хреново настолько, что хочется сдохнуть! Прямо сейчас!!!
- Нормально, – выдавливаю из себя из последних сил, киваю и покидаю стены деканата, а потом и своего института.
Вылетаю на улицу в наполовину расстёгнутом пуховике и снова замираю в полнейшем оцепенении. Провожу невидящим взглядом по сторонам, а потом накрываю правой ладонью в том месте, где за ребрами беснуется сердце.
Ему больно.
И страшно…
И где-то здесь меня окончательно накрывает ужасом происходящего. Я кое-как, непослушными пальцами нахлобучиваю на себя шапку и застегиваю куртку, а дальше, не разбирая дороги, волочу ноги до общежития. А в голове только и гремит набатом: «после Нового года
