Я все еще тебя (не)люблю (СИ) - Галина Джулай
— Ты чего? Жалеешь?
— Нет, что ты, — постаралась его успокоить. — Просто, там же Наташа и Матвей и Глеб… А мы… Я не очень громко себя вела? — с надеждой глянула на парня. Кирилл усмехнулся.
— Ты так стонала, что у меня до сих пор в ушах… — договорить не даю, ударяю его ладошкой в грудь.
— Дурак, я же серьезно спрашиваю. Тебе разве не стыдно?
— Нет, я счастлив! А им пусть будет завидно! — не переставая улыбаться, ответил Кирилл.
— Сумасшедший, — не сдержала и я улыбку.
— Всё по твоей вине.
— Тогда, может, мне стоит снова уехать? — я приподняла бровь и прикусила щеку, чтобы не рассмеяться. Лицо любимого тут же стало серьезным, а тон строгим.
— Я тебе уеду! И не пытайся. Теперь ты и из города выехать не сможешь, — Кирилл так шустро подхватил меня, и вот я уже сижу на нем сверху.
— И что же мне помешает? — упираюсь ладошками ему в плечи и прохожусь промежностью по его животу, а когда спускаюсь к паху, то чувствую, как в ягодицы упирается уже окаменевший член.
— Я помешаю, детка, — хрипит Кирилл. Его зрачки затопили своей чернотой радужку, а руки смяли мои бедра. — Никуда не отпущу. Из спальни не выпущу… Даже не надейся вновь избавиться от меня.
— Могу сказать то же самое, — и тянусь к его губам.
Целую сама, сплетаю наши языки, прижимаюсь к его груди, трусь твёрдыми сосками. Кирилл, приподняв мои бедра, насаживает на себя, соединяет нас. И всё, снова весь мир исчезает, снова остаёмся только мы. Сумасшествие какое-то, но мне нравится. Всё в нём, с ним нравится.
70 глава
Ксюша
Из комнаты мы все же вышли. Правда, сначала в душ. Но и там пришлось задержаться. Дорвавшись друг до друга, мы просто не могли остановиться. А когда голодные как волки спустились в поисках пищи, застали на кухне Наташу. Она готовила обед.
— Вы всё-таки решили порадовать нас своим присутствием или тем, что наконец натра**лись и можно вернуть Глеба домой? — с издёвкой, но без злобы, спросила подруга.
Мои щеки залил румянец, но Кирилл остался совершенно спокоен.
— А ты что, за нас не рада? — отодвигая мне стул, уточнил у Пташки.
— Рада, братишка, рада, — Наташа улыбалась и хитро на нас поглядывала.
— Тогда покорми нас, — Кирилл тоже садится за стол.
— У нас самообслуживание, — фыркнула Наташа.
— Ну что, братцы кролики, утолили голод? — на кухню зашёл Матвей с уснувшим на руках Глебом.
— Завидуй молча, — усмехнулся Кирилл, а я снова засмущалась.
После обеда Кирилл предложил отвести меня домой.
— Кирилл, ты забыл, где я жила? — заметила я, когда он проехал мимо моего дома.
— Нет, Бэмби, мы едем к нам домой, — и он завернул к своему дому.
Мы поднялись на девятый этаж. Моё сердце от волнения и нахлынувших воспоминаний трепетало перепуганной птичкой.
— Ты кое-что забыла, — говорит Кирилл, открывая дверь.
С непониманием смотрю на него. Моих вещей у него не было, ну, разве что, зубная щётка. Он улыбается и пропускает меня вперёд. В глаза сразу бросается ровный слой пыли и какое-то запустение, а ещё воздух. Так и хочется открыть форточки и запустить кислород.
— Ты давно здесь не был, — говорю тихо.
— Три года, — отвечает Кирилл.
Оборачиваюсь и смотрю на парня. Он прижимается плечом к стене и наблюдает за мной. Я и не заметила, что прошла немного вглубь, чтобы осмотреться.
— Три года, — не веря, повторяю за ним. — Почему?
— Это была наша квартира. И быть здесь без тебя… — он не договаривает, но в этом нет необходимости, и так все понятно. Мне понятно, ведь мне тоже больно было вспоминать. А жить здесь, где каждый уголок несёт воспоминание, я бы тоже не смогла.
Я снова осматриваюсь по сторонам. Кирилл подходит со спины и берет одной рукой мою руку, поворачивает ладошкой вверх, а второй рукой вкладывает туда ключи.
— Вот, ты забыла, — говорит он и сжимает на ключах мои пальцы.
В носу начинает щекотать, а в глазах щипать. Задираю подбородок. Какое-то непонятное действие, ведь от этого слёзы все равно не задержатся в глазах, но я все же пытаюсь это сделать.
— Будешь жить со мной? — спрашивает Кирилл и целует в изгиб шеи.
И мне хочется крикнуть "да!", но я задаю другой вопрос.
— А твой отец? Что будет, если он узнает про нас?
— Узнает, а, может, уже знает. Но это уже неважно. Он получил от меня то, что хотел. Его вложения оправдались. И ему больше нечего мне предъявить… Не хочу о нем говорить. Хочу говорить о нас. Я вызову клининговую службу сегодня. И буду ждать тебя вечером. Придёшь?
Разворачиваюсь в его руках и обнимаю за шею.
— Приду, — обещаю ему.
Он провожает меня до подъезда. Мы снова целуемся как подростки, не в состоянии расстаться даже на несколько часов. В квартиру я захожу до безобразия счастливая, и это, конечно, замечает мама. Она начинает улыбаться, прислонившись к дверному откосу, а потом я замечаю, как ее глаза начинают блестеть.
— Мамуль, ты чего?
— Ты такая счастливая, — говорит мама и всхлипывает. — Я так рада видеть тебя такой…
— Мам, — подхожу и обнимаю. Чувствую, что и сама вот-вот разревусь. — Не плачь, а то и я заплачу…
— От счастья можно, — говорит она и стирает со щек слёзы. — Расскажешь, кому быть благодарной?
Прикусываю губу, не знаю, стоит ли рассказывать… Но потом вспоминаю, что обещала вечером прийти к Кириллу, а значит, маме рассказать все равно придется.
— Мам, — мнусь, смущаюсь, не знаю, как она отреагирует. — Я у Наташи Кирилла встретила, — лицо мамы сразу становится серьезным. — Он… Мам, я всё ещё люблю его. И он любит… До сих пор любит…
— Милая, но он ведь женат.
— Заявление на развод уже подано. Ещё два месяца, даже уже меньше, и он будет свободен.
— Ох, Ксюша, — мама вздыхает, а потом притягивает к себе и крепко обнимает. — Мой глупый ребенок, так старалась убежать, а приехала и в ту же воду полезла…
— В этот раз все будет по-другому, — обещаю маме. — И, мам, я к нему переезжаю.
— Когда? — встревожено.
— Сегодня.
— А подождать нельзя?
— Мам, я жду уже восемь лет. Я хочу быть с ним.
Мама снова вздыхает, но не спорит и не отговаривает. Гладит по голове, заглядывает в глаза.
— Я люблю тебя, милая, — говорит мама, — И твоё счастье для меня самое важное. Ты себе представить не можешь, как моё сердце разрывалось, когда я видела тебя потухшей, несчастной, словно неживой. Ходишь, что-то делаешь, а взгляд пустой. И раз разжечь в
