Не провоцируй босса, опасно! - Маргарита Светлова
– Блин, – зашипела я, хватаясь за живот.
На шум в кухню забегает Ромка и видит меня в таком состоянии.
– Мама! – заорал он не своим голосом и кинулся ко мне. – Мама, мамочка! – в глазах слёзы. – Тебе плохо?
У меня оттого, что он меня первый раз мамой назвал, ком в горле, слёзы наворачиваются. Я даже о спешном побеге Данила на время забыла.
– Мамочка, только не молчи! – протягивает ко мне ручки мой сынок.
– Ром, – всхлипнула я, – иди ко мне.
И, не дождавшись, когда приблизится, резко притягиваю к себе и обнимаю его.
– Рожаю я, сынок, братика тебе.
– Так что мы стоим?! – тут же спохватился он и рванул за помощью.
Тут свекровь влетела, как ураган, на кухню и, узрев результат моей варки, провиснув, трагичным голосом добавила:
– Кирилл тебя убьёт.
– Не успеет, я на время в роддоме схоронюсь, а там его и отпустит.
Пока до неё дошло, о чём я говорю, прибежал Ромка с Глебом.
– Поехали, – произнёс спокойно муж подруги и, не дав мне шагу сделать, подхватил на руки и понес к машине.
Ромка побежал вслед за нами.
Пока добирались, успели дозвониться до Кирилла. Так что он на всех парах последовал за мной. Это даже хорошо – не увидит, что я на кухне устроила. Только добрались до приёмного покоя, слышим возмущённое:
– Беркутов, ты чего опять тут делаешь?! У тебя же жена только недавно родила?!
– Это жена друга! – невозмутимо отвечает тот.
Та подходит ближе и уже спокойно:
– А… теперь вижу, что это Бельская. Готовьте её! – крикнула женщина своим сотрудникам. И тут же обратилась к Глебу: – Сколько у тебя друзей?
– А что такое? – не понял он, передавая меня медперсоналу.
– Да вот хочу морально подготовиться.
– Мужайтесь! Много!
***
Влетаю в роддом, там уже Глеб и Ромка. Мальчишка ходит из угла в угол и не может успокоиться.
– Ты как? – обращаюсь к сыну.
– Папа, я так переживаю за маму! – рвано выдохнул он и обнял меня, словно ища поддержки. Я в шоке, он меня папой назвал.
Похлопал его по плечу, чтобы успокоить. Тут Глеб влез:
– Всё будет хорошо, а сейчас отпусти отца, ему Даниила нужно встречать. – И уже мне: – Что стоишь? Бегом переодеваться и мухой к жене. Поверь, ты сейчас ей нужен как никогда.
Мне дважды повторять не нужно, сорвался с места, как ненормальный. Когда зашёл в родовую, моя уже вся взмокала. Врач же – Валентина Степановна – в своей язвительной манере «подбадривала»:
– А ты как думала? От такого бугая родить – не баран чихнул. Тут потрудиться нужно. Но пока всё хорошо…
Стон жены – и я срываюсь с места. Увидев меня, она немного успокоилась.
– Солнечная… давай вместе…
Я подошёл со спины и положил поверх её рук свои.
– Давай, лучезарная наша, тужься, – дала команду врач.
И моя начала… Не то что бы от меня была реальная помощь, но Глеб прав – я был нужен ей. Она знала, что муж рядом, и это придавало ей сил. Я же в душе сожалел, что больше ничего не могу сделать, чтобы облегчить ей боль. А то, что мой женщине больно, я чувствовал каждой клеточкой.
Наконец с пятого раза дело пошло – показалась головка нашего сына. А там последний рывок – и Даниил заорал во всю мощь лёгких. Когда его положили маме на живот, я, мягко сказать, охренел – как она смогла сама родить такого богатыря?!
– Солнечная, спасибо.
Целую её в губы. Хочется плакать от счастья. А жена не сдерживается, плачет и смеётся, ей можно, она женщина. А у нас, мужчин, свои заморочки, нам не положено. Смотрю и не могу поверить, что стал настоящим отцом.
– Соня, даже не знаю, что тебе подарить за сына! – единственное, что смог сейчас сказать.
Слов не было, как и нормальных мыслей, меня переполняли эмоции. Я – отец! У меня два сына!
– Подари мне дочь!
– Только через два с половиной года! – слышим возмущённый ответ нашего врача.
***
Вышел из родовой, всё ещё находясь под впечатлением, сердце до сих пор колотилось, отдаваясь гулким эхом в ушах. Перевёл взгляд на сына – он, затаив дыхание, уставился на меня в ожидании новостей. А я словно разучился говорить. В горле образовался ком, вот не могу выдавить ни слова, и всё тут. Ромка кинулся мне навстречу и, схватив меня за руку, с мольбой смотря мне в глаза, затараторил:
– Как там мама? Как ребёнок? С ними всё хорошо? – И уже тише дрогнувшим голосом: – Па, не молчи…
Сильнее дёрнул меня за руку.
– Кх… – Проглотил предательский ком и охрипшим от волнения голосом попытался успокоить мальца: – Всё хорошо с мамой, и с братиком твоим тоже. – И тут чувствую, что в глазах защипало. Всё-таки эмоции взяли верх! У меня сегодня самый замечательный день: старший сын отцом назвал, а солнечную – мамой, и Данька родился. Как тут не разрыдаться от счастья?!
– Папа, ты чего плачешь, если всё хорошо?! – заволновался Ромка. Не понимает малец, какой у меня сейчас в душе фейерверк эмоций: хочется одновременно плакать и смеяться от счастья. А ещё Бога благодарить за жену и сыновей.
– Он не плачет, это ему пылинки в глаза попали, – пришёл на выручку мне Глеб. – У меня самого так же было, когда пришёл на дочку посмотреть. – Друг посмотрел на меня и, тепло улыбаясь, похлопал по плечу. – Поздравляю с ещё одним сыном.
– А почему мне эта пыль в глаза не попала, а только вам с папой? – дёргая уже его за рукав, решил выяснить Ромка, что эта за пыль такая.
– Она только на мужчин, что стали отцами, так действует … – хохотнул друг, подмигивая мне.
– Дядя Глеб, вы опять пошутили, да?
– Конечно пошутил, – подмигнул он уже сыну. А затем, подняв многозначительно палец кверху, продолжил разглагольствовать: – Это, Ромка, скупые слёзы счастья настоящих мужчин. Так что можешь и ты дать слабину, мы никому не расскажем.
– Не-е, я воздержусь, – отмахнулся он. И тут же добавил весомый аргумент: – Тем более я ещё не мужчина.
После его ответа мы с Глебом рассмеялись в голос. Слов-то каких умных уже набрался… «воздержусь»!
– Тогда мы тебя прикроем, когда ты станешь отцом. А пока никому не говори, что мы с твоим папой слезу пустили, сам понимаешь – авторитет нам никак ронять нельзя.
Сын эти слова принял на веру и клятвенно пообещал никому не рассказывать о нашей временной «слабости». Когда я приехал домой, пошёл сразу в кухню, потому что очень захотелось чего-нибудь выпить, во рту была сушь, как в
